Марк Алданов: Человек

Марк Алданов было русский прозаик, публицист, автор очерков на исторические темы, философ и химик. Откройте для себя интересные цитаты о человек.
Марк Алданов: 13   цитат 4   Нравится

„Похороны сошли без обычного радостного оживления. С утра стал накрапывать дождь. Людей собралось немного, хоть и больше, чем можно было ожидать. Среди местной русской колонии оказались петербуржцы, знавшие Семена Исидоровича. Пришло и несколько человек, его не знавших: при бедности русской общественной жизни в городе, всем, в такое время, хотелось обменяться впечатлениями. Распорядитель добросовестно, но тщетно делал, что мог, для создания чинности и благолепия. Так, на невеселом балу, при малом числе танцующих, дирижёр напрасно старается оживить плохо идущую кадриль.
Во время сожжения тела на хорах играл оркестр из пяти человек. Публика разместилась группами, больше в последних рядах. В первом ряду сидели родные, во второй никто не решался сесть, ― слишком близко к родным, неудобно разговаривать. Вначале, впрочем, не разговаривал никто, но церемония очень затянулась. Музыканты, кроме похоронного марша, успели раза три сыграть «Смерть Азы» и «Смерть Зигфрида.»“

„Эти свои заметки я хотел назвать «Мой друг Алданов». Но слово «друг» требует обоюдного согласия, требует разрешения, и хотя я уверен, что такое разрешение Марк Александрович мне дал бы, а может быть, даже удивился бы, что я его прошу, ― всё же не решаюсь словом этим в печати пользоваться. Алданов был в обращении со всеми так естественно приветлив, так внимателен, что у человека, встретившегося с ним в первый раз и беседовавшего полчаса, могла возникнуть иллюзия, будто наладились отношения прочные и действительно дружеские. Я знаю такие примеры и знаю, что Марк Александрович бывал в этих случаях сам слегка удивлен. Алданов был человеком, в котором ни разу не пришлось ощутить ничего, что искажало бы представление о человеке: подчеркиваю ― «ощутить», а уж о том, чтобы заметить, не могло быть и речи. Ни разу за все мои встречи с ним он не сказал ничего злобного, ничего мелкого или мелочного, не проявил ни к кому зависти, никого не высмеял, ничем не похвастался ― ничем, ни о ком, никогда. Скажут люди и другое ― и это, кстати, говорил Ремизов в числе многих иных: Алданов боялся дурного отношения к себе, был болезненно чувствителен ко всякой критике и будто бы только поэтому старался всех к себе расположить. В порядке самозащиты, в порядке «собаки дворника.»“

Не буду спорить, Алданов был действительно к критике чувствителен, действительно огорчался и даже волновался, если слышал не вполне одобрительные о своих писаниях отзывы. Бессмысленно было бы это отрицать. Никогда Алданов не дал ни малейшего повода к тому, чтобы считать такие догадки верными. Да если даже допустить ― только допустить, ― что в какой-то мере он действительно себя «оберегал», то выдержать такую манеру в течение долгих лет, создать и поддерживать в течение долгих лет впечатление совершенного душевного «джентльменства», ни разу себе не изменив, можно было бы только при наличии таких черт в действительности. Алданов действительно с досадой и недоумением смотрел на «человеческую комедию» во всех ее проявлениях. Интриги, ссоры, соперничество, самолюбование, счеты, игра локтями ― всё это в его поведении и его словах полностью отсутствовало, а что же скрывать, всё это в умилительной неприкосновенности сохранилось и в нашем эмигрантском быту, где делить, казалось бы, уже почти нечего, в частности сохранилось в вашем все скудеющем силами литературном мирке, где поистине должно было бы приобрести оттенок комический, если бы только это «не было так грустно».
Георгий Адамович, «Мои встречи с Алдановым», 1960
Источник: «Дальние берега: Портреты писателей эмиграции». — Москва, «Республика», 1994 г.