Цитаты о гастроль

„Это действительно забавно, потому что я — двойная личность. Дома я обычный Джон Осборн. А когда я на гастролях, я безумец, я совсем схожу с ума.“

„Своей судьбы актер и зритель,
я рад и смеху, и слезам,
а старость — краткий вытрезвитель
перед гастролью в новый зал.“

„Папу каждый год приглашали американские импресарио, но в органах госбезопасности упорно отвечали, что он на других гастролях или болен. Впрочем, единственный раз ему все-таки позволили выехать в США, но 90 процентов от гонорара забрали в пользу государства.“

„Трудно быть на гастролях, не сделать ошибки, в том, что мы делаем, немного очарования.“

„Каждая бывшая б. с возрастом стремится читать всем лекции о морали. Особенно во время зарубежных турне и гастролей…“

„На гастроли ездить не собираюсь, мелькать на обложках глянцевых журналов — на фиг надо? Все эти интервью, эфиры — мишура! Я живу в Сети!“

„Есть в жизни каждого человека дни, которые он запоминает навсегда. Таким днём стало для меня 12 апреля 1961 года.
Я заканчивала выступления у рыбаков Калининграда, как вдруг по радио разнеслось: «…гражданин Союза Советских Социалистических Республик лётчик майор Гагарин Юрий Алексеевич…»
В то время я ещё не была знакома с ним, ещё не думала, что когда-нибудь буду называть его по-дружески «Юрой», ещё не могла представить себе, что в тесной тогда моей квартире возьмёт он так вот запросто гитару и заведёт смоленским говорком «Перевоз Дуня держала…».
Впервые я повстречала Гагарина в 1962 году в Дели, будучи на гастролях с большой группой советских артистов.
Наверное, вся советская колония приехала в аэропорт для встречи Гагарина. Прибыл и премьер-министр Индии Джавахарлал Неру вместе со своей дочерью Индирой Ганди.“

„… Я — русская, только с французским паспортом. Отец мой закончил Московскую консерваторию. Когда началась первая мировая война, он уехал во Францию, чтобы уйти в армию добровольцем. Он был единственным сыном овдовевшей матери, и в русскую армию его не брали. Стал летчиком, был ранен, награждён воинским крестом. После войны остался во Франции, работал в парижской опере, пел семь сезонов в опере Монте-Карло. Был знаком с Модильяни, Матиссом, Делоне. Семья моей матери выехала из России в 1919 году. Мама оказалась в Белграде и там же познакомилась с моим отцом — Владимиром Поляковым, приехавшим на гастроли. Моя мама воспитывалась в Петербурге, в Смольном институте благородных девиц. В 1917 году ей было 18 лет. Она была из тех, кто, воодушевившись новыми идеями, вывесили в день восстания красные лоскуты на окнах. Потом она видела, как громили евреев-суконщиков, и на всю жизнь запомнила, как, отливающие разными цветами, огромные куски ткани валялись, размотавшись по всей улице. Потом убили её любимую классную даму, и она, как и многие девушки, в страхе бежала за границу. Так она, пережив множество трагических эпизодов, оказалась в Париже.“

„Когда ты спишь во время гастролей в автобусе, а перед твоим лицом вонючий носок какого-то парня, это похоже на дорогу в ад.“

„Я думаю, что такое поведение стало для меня принципиальным. Знаете, в свое время хотелось, как и многим певцам, попасть на телевидение, чаще показываться нужно было, чтобы зрители меня видели. Но какое-то время прожив на Украине, я самоустранился от ТВ. Когда же начались гастроли в России, я увидел, что люди меня не забыли. И это не заслуга телевидения. Поэтому для меня телевизионная реклама не нужна, ну не приглашают — да и хай живут еще триста лет! А тем более на таком ТВ, какое мы видим каждый день, и появляться не стоит.“

„Мы встретились с Nirvana в Америке, и они пригласили нас разогревщиками на гастроли. 10 тысяч долларов за ночь, говорю, и мы ваши. Они нам: да что вы, столько и нам не платят! То есть как? Вы хотите сказать, что лучшая группа мира не в состоянии заработать 10 тысяч за концерт? А, ну так у меня наготове диагноз: значит, где-то завелся у вас большой-большой паразит, и имя ему — Бухгалтер…“

„Долгое время близко дружил с Катей Шавриной. Но мы все в разъездах, на гастролях, встречаемся редко, с некоторыми — годами не видимся. Иногда Миша Муромов мне позванивает, дай Бог ему здоровья. А вообще, друзей мало. Певцы в основном индивидуалисты, считают, что именно они — лучшие. Но я всегда говорю о коллегах хорошо: каждый старается, как умеет. Обсуждать их творчество можно, но осуждать никого нельзя. Гораздо важнее скромность и самокритичность. Если певец не смотрит на себя со стороны и не сомневается, думая, что он — "звезда", лучше всех — это его трагедия.“

„Люблю поесть. Тут я могу говорить за себя и за музыкантов нашей группы, особенно о нашем лидере Майке Мьюире, когда я утверждают, что мы все любим поесть. Мы едим все подряд, блюда итальянской, мексиканской кухни, все что угодно. Еда для меня это то, чем надо отдаваться со всей страстью. Когда вы сильно голодны, процесс поглощения пищи сродни процессу занятия любовью с красавицей. Это такой же кайф как и прыжок с самолета и приземление в буйную растительность. Когда мы приезжали в Лондон, пробовали лучшие блюда итальянской и тайской кухни. Многим не нравиться жирная, высококалорийная пища, есть мнение, что она вреда и ужасна, но большинство музыкантов как раз питаются именно этим. Но в Лондоне можно подыскать себе хорошие рестораны. Запросто можно найти убогие, просто ужасные бургеры, а вот хорошую мексиканскую кухню трудно отыскать. На гастролях мне этого часто не хватает, ведь дома я часто кушаю именно мексиканскую еду.“