Цитаты о выставка

„Выставки организуются для того, чтобы иметь наглядное представление о том, что никому не нужно.“

„Нам было бы гораздо полезнее не устраивать грандиозных выставок, а обратиться к народу и трудиться во имя того, чтобы в каждом доме висели картины или репродукции.“

„Эти наезды на искусство, на театр, в частности. Эти совершенно беззаконные, экстремистские, наглые, агрессивные, прикрывающиеся словами о нравственности, о морали, и вообще всяческими, так сказать, благими и высокими словами: «патриотизм», «Родина» и «высокая нравственность» — вот эти группки оскорбленных якобы людей, которые закрывают спектакли, закрывают выставки, нагло очень себя ведут, к которым как-то странно власть нейтральна, дистанцируется. Мне кажется, что это безобразные посягательства на свободу творчества, на запрет цензуры. А запрет цензуры — я считаю, что это величайшее событие векового значения в нашей жизни, в художественной, духовной жизни нашей страны. <…> … с нами разговаривают наши начальники непосредственные таким лексиконом сталинским, такими сталинскими установками, что просто ушам своим не веришь! Это говорят представители власти, мои непосредственные начальники, господин Аристархов так разговаривает. <…> Мы сидим и слушаем это. <…> Но это полбеды. Главное, что есть такая мерзкая манера — клепать и ябедничать друг на друга. Мне кажется, это просто сейчас недопустимо! Цеховая солидарность, как меня папа учил, обязует каждого из нас, работника театра — артиста ли, режиссера ли, — не говорить в средствах массовой информации плохо друг о друге. <…> Творческое несогласие, возмущение — это нормально. Но когда мы заполняем этим газеты и журналы, и телевидение — это на руку только нашим врагам, то есть тем, кто хочет прогнуть искусство под интересы власти.“

„Культурный человек, на мой взгляд — это человек, уважающий себя и при этом уважающий других. Он знает себе цену, он любит себя — именно поэтому он позволяет себе «тратить время» на саморазвитие — то есть, читать книги, смотреть фильмы, посещать спектакли, выставки и концерты.
Да, это сложно — быть культурным. Потому что «окультуривание» подразумевает непростую работу над собой — самоуглубление, самоутончение… Гораздо проще жить на поверхности, слыть человеком культурным, а не быть им.“

„Я всегда была художником. На моей первой выставке были рисунки моих снов. Мне всегда снились очень красочные сны, и какую-то часть моей жизни я только и занималась тем, что рисовала сны.“

„Хладнокровно обдумывая положение, сложившееся за те десять лет, что вы пытаетесь устраивать эти выставки, я вижу, что импрессионистов стало больше, а их талант, как и их влияние, возрос.“

„Телевидение — это выставка, показ, шоу: многое человеческое для него чуждо. Поэтому столь часто разговоры на самые человеческие темы выглядят на телеэкране циничными и пошлыми.“

„Эта международная выставка позволяет нам одновременно продемонстрировать французские успехи на этом направлении, которые подтверждаются сейчас успешными продажами истребителей Rafale ("Рафаль"), а также удачами в гражданской авиации, в первую очередь, за счет успехов концерна Airbus ("Эрбас").“

„Пошёл на выставку. Злился.
Ругал бездарность и ложь.
Обедал. Со скуки напился
И качался, как спелая рожь.“

„Моя мать была художником, отец — журналистом. Они часто брали меня на всякие выставки. Хотели, так сказать, привить мне интерес. Но по мне, галерея «Тейт» — это же гребаный «Маркс и Спенсер».“

„Современное изобразительное искусство это не искусство, которое изображает. Это искусство, являющее художника. Да, висят картины. Но, может, это не его картины, а подделки. Может, это часть перформанса, когда он начнет их сжигать. А, может, это периферийное действие, которое транслируется по телевизору в другое помещение, где все и происходит. Приходя на выставку, надо смотреть на художника: а как он себя ведет? Чем он назначил быть этим картинам? Может, они часть его художественной деятельности. А может, это часть его мистификационной деятельности. Может, это часть перформанса, а может, часть проекта длиной в десять лет.“

„Без выставки в Версале никакой встречи Путина с Макроном бы не было. Новый президент Франции не стал бы проводить встречу без повода. Искусство, которое соединяет народы, всегда несет дипломатическую функцию. Кризисы преодолевались с помощью искусства. Вспомним советское время: сначала отправляли выставку, а потом восстанавливались отношения.“

„Поленов взял всю сцену, как она, по его представлению, должна была быть. Это не группа с театральных подмосток, где есть главные персонажи, тщательно одетые и загримированные, с художественно выраженными чувствами на лицах, и есть толпа статистов, одетых с чужого плеча, нелепо расставивших руки и ноги и еще более нелепо и нецелесообразно корчащих шаблонно-актерскую гримасу. Скажу еще два слова о всей картине. Она ласкает глаз зрителя прелестью освещения, живым расположением сцены и интересными подробностями. Она красива и интересна даже для того, кто не захочет найти в ней внутреннего содержания или не сможет найти его. Взгляните на фигуры заднего плана, на нищего калеку, усевшегося на лестнице, на важного священника, которому какой-то левит менее важного ранга докладывает о случившемся, на выступившего впереди всей картины терпеливо-добродушного ослика, прищурившего глаза и развесившего мохнатые уши. Одна его морда, вырезанная из полотна, могла бы, под названием «Портрет осла», служить украшением иной выставки. Необыкновенно приятное впечатление производит также отсутствие сухой академической условности в одежде действующих лиц.“

„Смерть явится за мной где-нибудь в африканских джунглях. Надеюсь, негативы передадут на родину, и кто-нибудь сделает посмертную выставку. Но возможен и другой вариант: мои плёнки со своим изображением повесят на пальму аборигены, празднуя туземный вариант «1 мая», а фотоаппаратом будут разбивать кокосы.“

„Сейчас каждый может написать все,что взбредет ему в голову, и ты вновь выбираешь, верить ли, когда тебе говорят: «Вот пять пластинок, без которых нельзя»,
— или:«Вот выставка, на которую надо пойти». Дерьма по-прежнему хватает.
Но есть и вещи,которые меня пленяют. Ужасные любительские автопортреты, например. Некоторые из них выходят потрясающе.“

„Большие города — это гигантские лаборатории проб и ошибок, успехов и неудач в градостроительстве и архитектуре. В этих лабораториях городского проектирования специалистам следовало бы совершенствоваться, выдвигать и проверять теории.
Однако практики и теоретики этой дисциплины (если ее можно так назвать) не изучают опыта удач и неудач в реальной жизни,не интересуются причинами неожиданных успехов; вместо этого они руководствуются принципами, основанными на функционировании и облике малых городов, пригородов, туберкулезных санаториев,выставок и воображаемых городов из сновидений — словом, чего угодно, кроме больших городов как таковых.“

„Он провел лучом по серии картинок, которая привела его к стене, также раскрашенной, но совсем другой рукой. Здесь уже речь не шла ни о каких копиях. Картина на стене была такой огромной, что Клему пришлось несколько раз провести фонариком из конца в конец, прежде чем ему открылось все ее великолепие. Было совершенно ясно, что одержимая филантропическими идеями группа живописцев-монументалистов взвалила на себя задачу по украшению этого подземного мира, и результатом их работы стал фантастический пейзаж с зелеными небесами, простреленными молниями ослепительно желтого, под которыми простиралась желто-оранжевая равнина.На песке возвышался окруженный крепостными стенами город с причудливыми шпилями. Краска в лучах фонарика ярко блестела, и, подойдя поближе, Клем обнаружил, что монументалисты закончили свои труды совсем недавно. Стена до сих пор была липкой…Они потрудились над каждой доступной стеной в округе, создав целый парад ослепительных образов, многие из которых были куда более странными, чем пейзаж с зеленым небом. Слева от Клема был человек с двумя сложенными руками вместо головы, между ладонями которого плясали молнии. Справа — семейка чудиков с волосатыми лицами.
Дальше виднелся горный пейзаж с фантастическим довеском в виде нескольких обнаженных женщин, парящих над снегами, а пониже — усеянная черепами степь, на горизонте которой паровоз выплевывал дым в ослепительное небо. Еще пониже был остров, окруженный морем, по которому бежала одна-единственная волна, а в пене этой волны проступало чье-то лицо.
Все это было изображено в той же страстной спешке, что и первая картина,но от этого живопись только обретала нетерпеливость наброска и становилась более мощной в своем воздействии. Возможно, дело было в его утомлении или просто в необычном местонахождении этой выставки, но на Клема она произвела сильное и странное впечатление. В картинах не было ничего фальшивого и сентиментального. Они были как бы окнами, открытыми в сознания незнакомцев, и он почувствовал радостное возбуждение, обнаружив там такие чудеса.“