Чарльз Калеб Колтон цитаты

„Люди будут спорить из-за религии, писать о ней книги, сражаться и умирать за нее, — но только не жить по ней.“

„По мере падения нравов нации на бедность смотрят все с большим презрением, а на богатство – все с большим уважением.“

„Закон и справедливость — две вещи, которые Бог соединил, а человек разъединил.“

„Красота тела может привлечь истинных поклонников, но для того, чтобы удержать их, требуется красота души.“

„Алкоголь превращает человека в убийцу и вора.“

„Есть два способа установить свою репутацию — похвалы честных людей и поношения плутов.“

„Человек — парадокс во плоти, связка противоречий.“

„Женщины не преступают так часто, как мужчины, законы благопристойности, но если им приходится преступить, то они заходят в этом отношении гораздо дальше.“

„Праздность погубила больше женщин, чем страсть, тщеславие — больше, чем праздность, легковерность же — больше, чем праздность и тщеславие вместе взятые.“

„Красивая женщина, если она бедна, должна быть вдвойне осмотрительна, ибо ее красота будет соблазнять другого, а ее бедность будет соблазнять ее саму.“

„Если вы крадете у современников, вас обругают за плагиат, а если у древних — похвалят за эрудицию.“

„Скука, быть может, порождает больше игроков, чем желание выигрыша, больше пьяниц, чем жажда, и вызывает больше самоубийств, чем отчаяние.“

„Больше всего любят секреты те, кто не способен их сохранить.“

„Аплодисменты – шпоры для умов благородных и цель для слабых.“

„Когда у вас нет серьёзных доводов для возражения, лучше ничего не говорите. Слабая защита лишь увеличивает силы противника, а молчание меньше вредит, чем неумелый ответ.“

„В любой области науки профессора предпочитают свои собственные теории истине, потому что их теории — их личная собственность, а истина — всеобщее достояние.“

„В науке руководителем является разум, в поэзии — вкус. Цель первой — правда, единообразная и неделимая; цель второй — красота, разнообразная и многообразная.“

„Тот, кто мало знает свет, готов преклонять перед ним колени и обожать его; кто же знает его хорошо, тот больше всего презирает его.“

„Значительная часть наших несчастий более выносима, чем комментарии по их поводу наших друзей.“

„Эпохи великих бедствий обыкновенно производят великих гениев самое чистое золото получается из самого горячего горнила и самая яркая молния сверкает всегда в сумрачную бурю.“

„Экзаменов страшится любой, будь он семи пядей во лбу, ведь на экзамене самый глупый может спросить больше, чем самый умный ответить.“

„Мы знаем действия многих причин, но мы не знаем причин многих действий!“

„Логика — это комод, в котором хранится полезная утварь и очень много ненужной.“

„Ум прогрессивен, инстинкт неподвижен; за пять тысяч лет ни пчела не научилась лучше строить свой улей, ни бобер — свой домик.“

„Любовь — это спаниель, которого больше радует наказание от хозяйской руки, чем ласки руки посторонней.“

„Многие из тех, для кого день тянется слишком долго, сетуют, что жизнь чересчур коротка.“

„Вот в чем разница между счастьем и мудростью: тот, кто считает себя самым счастливым, действительно самый счастливый; но тот, кто считает себя самым мудрым, скорее всего самый большой дурак.“

„Как заметил сэр Ричард Стил, разница между католической и англиканской церковью состоит в том, что первая считает себя непогрешимой, а вторая — что она никогда не ошибается.“

„Счастье распределено более равномерно, чем это кажется некоторым.“

„Мы более склонны перенимать чужие пороки, чем добродетели: болезнь гораздо более заразна, чем здоровье.“

„На свете было бы столько же Петрарк, сколько и Антониев, если бы Лауры не попадались реже, чем Клеопатры.“

„Многие надежды, после того как они оправдались, становятся для нас отравленными стрелами.“

„Деспотизм не может существовать в стране до тех пор, пока не уничтожена свобода прессы, подобно тому как ночь не может надвинуться, пока солнце не зашло.“

„Две вещи, которыми мы особенно дорожим, — это наша репутация и наша жизнь. Не больно ли только думать, что самый презренный навет может лишить нас первой и самое хрупкое оружие — второй?“

„Честолюбие для нашей души — то же, что клобук для сокола: сначала оно нас ослепляет, потом побуждает возвыситься именно вследствие нашего ослепления. Но увы! Стоит только достигнуть вершины тщетной славы, чтобы почувствовать себя в бездне несчастия, ибо тогда желать больше нечего, но бояться можно всего.“

„Грубые и вульгарные души всегда будут питать большее уважение к богатству, чем к таланту.“

„Чтобы осознать трудности власти, мы должны идти к тем, у кого она есть; чтобы узнать её удовольствия, мы должны идти к тем, кто её ищут.“

„Тот, кто сочувствует всему счастью других, возможно, сам наслаждается самым безопасным счастьем.“

“Drunkenness is the vice of a good constitution or of a bad memory—of a constitution so treacherously good that it never bends till it breaks; or of a memory that recollects the pleasures of getting intoxicated, but forgets the pains of getting sober.”

“Examinations are formidable even to the best prepared, for the greatest fool may ask more than the wisest man can answer.”

“To know the pains of power, we must go to those who have it; to know its pleasures, we must go to those who are seeking it; the pains of power are real, its pleasures imaginary.”

“To know the pains of power, we must go to those who have it; to know its pleasures, we must go to those who are seeking it;”

“When you have nothing to say, say nothing; a weak defense strengthens your opponent, and silence is less injurious than a bad reply.”

“With the offspring of genius, the law of parturition is reversed; the throes are in the conception, the pleasure in the birth.”

“Those illustrious men, who, like torches, have consumed themselves, in order to enlighten others, have often lived unrewarded, and died unlamented. But the tongues of aftertimes have done them justice in one sense, but injustice in another. They have honoured them with their praise, but they have disgraced them with their pity. They pity them forsooth, because they missed of present praise, and temporal emolument; things great indeed to the little, but little to the great.”

“It is almost as difficult to make a man unlearn his errors as his knowledge. Mal-information is more hopeless than non-information; for error is always more busy than ignorance. Ignorance is a blank sheet, on which we may write; but error is a scribbled one, on which we must first erase. Ignorance is contented to stand still with her back to the truth; but error is more presumptuous, and proceeds in the same direction. Ignorance has no light, but error follows a false one. The consequence is, that error, when she retraces her footsteps, has further to go, before she can arrive at the truth, than ignorance.”

“Men will wrangle for religion, write for it, fight for it, die for it; anything but live for it.”

“Deliberate with caution, but act with decision; and yield with graciousness, or oppose with firmness.”

“Great minds had rather deserve contemporaneous applause, without obtaining it, than obtain, without deserving it; if it follow them, it is well, but they will not deviate to follow it. With inferior minds the reverse is observable.”

“He that sympathizes in all the happiness of others, perhaps himself enjoys the safest happiness.”

“If we can advance any propositions that are both true and new, these are indisputably our own, by right of discovery; and if we can repeat what is old more briefly and brightly than others, this also becomes our own, by right of conquest.”

“Many a man may thank his talent for his rank, but no man has ever been able to return the compliment by thanking his rank for his talent.”

“Applause is the spur of noble minds, the end and aim of weak ones.”

“Many books require no thought from those who read them, and for a very simple reason; they made no such demand upon those who wrote them.”

“This tendency, however, to ascribe an universality of genius to great men, led Dryden to affirm, on the strength of two smart satyrical lines, that Virgil could have written a satire equal to Juvenal. But, with all due deference to Dryden, I conceive it much more manifest, that Juvenal could have written a better epic than Virgil, than that Virgil could have written a satire equal to Juvenal. Juvenal has many passages of the moral sublime far superior to any that can be found in Virgil, who, indeed, seldom attempts a higher flight than the sublime of description. Had Lucan lived, he might have rivalled them both, as he has all the vigour of the one, and time might have furnished him with the taste and elegance of the other.”

“An elegant writer has observed, that wit may do very well for a mistress, but that he should prefer reason for a wife.”

“A feast is more fatal to love than a fast, and a surfeit than a starvation.”

“If you would be known, and not know, vegetate in a village; If you would know, and not be known, live in a city.”

“Liberty will not descend to a people, a people must raise themselves to liberty; it is a blessing that must be earned before it can be enjoyed.”

“No man can purchase his virtue too dear, for it is the only thing whose value must ever increase with the price it has cost us.”

“That author, however, who has thought more than he has read, read more than he has written, and written more than he published, if he does not command success, has at least deserved it.”

“With books, as with companions, it is of more consequence to know which to avoid, than which to choose; for good books are as scarce as good companions.”

“Pedantry crams our heads with learned lumber, and takes out our brains to make room for it.”

“Instead of exhibiting talent in the hope that the world would forgive their eccentricities, they have exhibited only their eccentricities, in the hope that the world would give them credit for talent.”

“From the preponderance of talent, we may always infer the soundness and vigour of the commonwealth; but from the preponderance of riches, its dotage and degeneration.”

“It is always safe to learn, even from our enemies, seldom safe to venture to instruct, even our friends.”

“Pedantry prides herself on being wrong by rules; while common sense is contented to be right, without them.”