Эли Визель цитаты

страница 3

„Не передать опыт означает предать его.“

„Я верю Гитлеру больше, чем всем остальным. Он один сдержал свои обещания, все свои обещания, данные еврейскому народу.“

„Анри Бергсон — один из самых выдающихся мыслителей XX века.“

„Совершенно недопустимо сравнивать высылку представителей народа рома [из Франции] в Румынию, гражданами которой они являются, с депортацией евреев в гитлеровские лагеря уничтожения.“

„На Востоке мне довелось беседовать с мудрецом, чей ясный и кроткий взор погружен в вечный закат.
— Умереть — это не решение, — сказал он.
— А жить? — спросил я.
— И жить — тоже не решение, но кто сказал, что решение вообще существует? Вам не убедить меня, что он был неправ. Без решений можно обойтись, важны только вопросы — и от нас самих зависит, допустим мы их или отвергнем. За каждым вопросом кроется не ответ, а тайна.“

„А кто сказал, что молиться надо, чтобы получить милость? Может быть, молиться надо, чтобы открыть дверь и остаться на пороге? Ты не думаешь?» — «Мне не хотелось бы остаться ни с чем…» — «Молитва никогда не остается без вознаграждения. Каждая несет в себе собственную награду. Ты обогащаешься в ту минуту, когда молишься, а не потом».“

„Слова в благоприятный момент равносильны поступкам.“

„Допускаю, что человек может знать так много. Но как вы сумели все это понять?“

„Спросите их, каким образом была выиграна война. Эзра бен Аврахам, старик из Марокко, будет утверждать, что победа стала возможной благодаря его слезам. С первого до последнего дня он не переставал плакать. Кривой Велвел, у которого хорошо подвешен язык, яростно возражает ему: «Да мне смотреть на тебя тошно! Противник просто смеется над такими плаксами, как ты. Это из-за моей радости он отступил! Я все время плясал, даже когда ел, даже когда спал. Если бы я остановился, если бы пролил хоть одну слезу, мы бы проиграли войну!». Цадок, тощий йе-менит, жалуется, что никто уже не помнит, как усердно, дни и ночи напролет, он молился. «День и ночь я только молился, только молился!» — «А я пел! — кричит сумасшедший по прозвищу Моше-пьяница. — Прохожие не понимали, как я могу петь, когда всюду громыхают пушки. Это я, я своими песнями помогал ребятам целиться». «А я играл с детьми, — краснея, замечает робкий Яаков. — Я ходил из школы в школу, из убежища в убежище, и всюду я играл с ребятишками в войну.“

„Там что-то жгли. К яме подъехал грузовик и вывалил в нее свой груз — это были маленькие дети. Младенцы! Да, я это видел, собственными глазами… Детей, объятых пламенем.“

“Peace is our gift to each other.”

“Never shall I forget that night, the first night in camp, that turned my life into one long night seven times sealed.
Never shall I forget that smoke.
Never shall I forget the small faces of the children whose bodies I saw transformed into smoke under a silent sky.
Never shall I forget those flames that consumed my faith forever.
Never shall I forget the nocturnal silence that deprived me for all eternity of the desire to live.
Never shall I forget those moments that murdered my God and my soul and turned my dreams to ashes.
Never shall I forget those things, even were I condemned to live as long as God Himself.
Never.”

“Indifference, to me, is the epitome of evil.”

“I believe in God--in spite of God! I believe in Mankind--in spite of Mankind! I believe in the Future--in spite of the Past!”

“Only fanatics — in religion as well as in politics — can find a meaning in someone else’s death.”

“Never shall I forget the little faces of the children, whose bodies turned into wreaths of smoke beneath a silent blue sky.”

“Never shall I forget these things, even if I am condemned to life as long as God himself”

“The stars were only sparks of the fire which devoured us. Should that fire die out one day, there would be nothing left in the sky but dead stars, dead eyes.”

“Some stories are true that never happened.”

“Everybody around us was weeping. Someone began to recite Kaddish, the prayer for the dead. I don't know whether, during the history of the Jewish people, men have ever before recited Kaddish for themselves.”

“The world? The world is not interested in us. Today, everything is possible, even the crematoria…”

“Life belongs to man, but the meaning of life is beyond him.”

“Not all games are innocent. Some come dangerously close to cruelty.”

“And action is the only remedy to indifference, the most insidious danger of all.”

“Bite your lips, little brother… Don't cry. Keep your anger, your hate, for another day, for later. The day will come but not now… Wait. Clench your teeth and wait…”

“Suffering pulls us farther away from other human beings. It builds a wall made of cries and contempt to separate us.”

“every question possessed a power that was lost in the answer…”

“Which is better, truth that is a lie or the lie that is truth?”

“What hurts the victim most is not the cruelty of the oppressor but the silence of the bystander.”

“I have tried to keep memory alive… I have tried to fight those who would forget. Because if we forget, we are guilty, we are accomplices.”

“Questions outlive the answers.”

“Our lives no longer belong to us alone; they belong to all those who need us desperately.”

“Even in darkness it is possible to create light and encourage compassion. That it is possible to feel free inside a prison. That even in exile, friendship exists and can become an anchor. That one instant before dying, man is still immortal.”

“To remain silent and indifferent is the greatest sin of all.”

“We are all brothers and we are all suffering the same fate. The same smoke floats over all our heads. Help one another. It is the only way to survive. (pg. 39)”

“The more you ask certain questions, the more dangerous they become.”

“The sky is so close to the sea that it is difficult to tell which is reflected in the other, which one needs the other, which one is dominating the other.”

“The darkness enveloped us. All I could hear was the violin and it was as if Juliek's soul had become the bow. He was playing his life… He played that which he would never play again.”

“I needed to know that there was such a thing as love and that it brought smiles and joy in its wake.”