Франц Вертфоллен: Актуальные цитаты (страница 16)

„Большинство людей, современных особенно, верят в то, что всё автоматизированно и все внутренние процессы и обучения, тем более, должны происходить на автомате. И это пиз**ц. Такие существа никогда опыта не набираются.“

„Когда ты читаешь мои книги, если ты их читаешь сердцем, они не заменяют тебе жизненный опыт. Они образовывают его у тебя.“

„Жизнь — не про доказательства миру, что ты — хороший. Она про действия.“

„Если ты урод, будь готов к тому, что мир вокруг тебя будет в десятки тысяч раз уродливее, чем ты.“

„Если придет ****ец, значит ты встанешь и справишься с ним. И не важно, что он в тебе сломает — ты срастишь, встанешь и справишься. И ты не «сначала срастишь» где-нибудь спрятавшись за камнем вот таким вот карпом. А ты будешь вставать и сращивать одновременно, потому что это только так работает. Если у вас что-то не получилось, а вы заползли под диван, зажались и говорите «это я кости сращиваю», то это ты не кости сращиваешь, а разлагаешься. Потому что кости сращиваются, только тогда, когда ты встаешь и ДЕЛАЕШЬ.“

„На чужих ошибках по определению учиться невозможно. Каждый в своей жизни совершает только свои ошибки и по-своему их исправляет. Ты с собой из жизни только опыт уносишь. Если всю жизнь жить за чужой счет, то и унести будет нечего. Сам себя обворуешь.“

„Дайте мне золотых дьяволиц, соблазняющих солнце!

Дьяволицы нашептывали нам мягким клекотом вод обещания радости.

Под такими сводами надо верить в валькирий.

Здесь она, слышите? Здесь златокудрая в своём хрустальном гробу. Вот её дыхание в расплывчатом эхо.

Спит золотая, ждет Сигурда.

А вот Сигурд у лодки – высокий, кудрявый, юный и злой.

И скулы его остры, а подбородок точён.

Кожа его алебастрова, а сердце – Солнце.

Вот он Сигурд, темные волосы, брови вразлет.

Взгляд ледниковый в сумраке сводов чернее вод,
что Хели кровь заменяют.“

„Как будто жизнь должна что, с ней сюсюкаться? Как будто жизнь ей вообще что-то должна. Жизнь никому ничего не должна. Никому, никогда не предоставляет гарантий.“

„Какие бы выборы я ни делал, все их последствия – мои.“

„При чём тут возраст? Ты всегда в ответе за свои выборы. Если ты в шесть лет суёшь в розетку шпильку, то это закон естественного отбора.“

„Бойся, смертный, неправильных выборов.

Бойся оттолкнуть руку дающую, потому что никогда не знаешь заранее, когда развернется она к тебе с клеймом раскаленным отказа, и будешь брошен ты разлагаться сначала телом, а потом тысячи лет и духом – рисунком на мертвой стене в городе мертвых в темноте мертвой в обездвиженности, отчаянии и бессилии.

И бог больше никогда не услышит тебя.

И дьявол его до тебя не снизойдет.

И только на дне самом безумия, ты, столь ожидавший смерть, столь моливший о ней, и не заметишь, как тебя не станет.“

„Что такое жизненный опыт? Это просто понимание, как в жизни бывает.
Любые, даже самые очевиднейшие вещи. Ребёнку в 2 недели своей жизни ещё всё в мире нужно открывать: например, что красный перец жжётся.
Получается, что опыт - это просто понимание: "Агааа! Вот так и вот так в жизни бывает!". Важнейшие понимания, очень нужные понимания.
Но они заменяют тебе применение? Они что-то заставляют тебя делать автоматически, эти знания? Нет, не заставляют.
И ничего тебя не может заставить автоматически действовать верно. Это ты сам включаешь башку, и отвечаешь за то, что, вот сейчас ты действуешь исходя из опыта.“

„Девушка смотрела в тебя, травянистыми глазами крича, что ужас – это не призраки из прошлого, но мертвые, которых тебе так нужно видеть в завтра.

Девушка кричала, что настоящий кошмар – это вот так годами, как все двуногие, отпихивать от себя жизнь, чтоб потом остаться двухмерным наброском на осыпающейся стене и молить тысячи лет создателя о воскрешении, надеясь, что в этот раз всё получится лучше и ты не останешься дурой, упорно старающейся не решать, не думать, не проживать.

Девушка кричала, что настоящий ад – это остаться немым, слепым, глухим в холодной пустоте непроисшествия.

Ад – это остаться только с собой на тысячи лет – снова и снова пересматривая всё, что ты от себя в трусости отпихнул.

Ад для людей – это остаться с собой без малейшей возможности врать.“

„Я говорю, настанет момент в жизни, когда вам придется платить по счетам. Когда жизнь вам скажет: "Стоп, а ты чего такой никакой, а где все результаты, которые ты должен был получить и которые бы тебя к этому моменту защитили? Ах, этого нет? Так пойди же, попляши."“

„Вкладывать в себя — это не спа, черная икра в золотом напылении, личный Боинг, йога и золотая коробочка для марихуаны, чтоб хоть та порадовала. Вкладывать в себя — это разобраться кто ты, что ты, чему ты служишь, и кто по-настоящему радует твое сердце. Не стереотипчики (мне радостно, потому что все газеты и блогеры пишут, что это радостно), а вдумчиво — какой человек и служба чему в этом мире искренне дают желание вставать по утрам. В это и вкладываться — деньгами, мозгами и временем.

Франц Вертфоллен «Шот Жизни»“

„Ты находишь себя только тогда, когда ты готов искать себя постоянно.

Когда ты в каждом моменте, в каждой ситуации не стараешься действовать по каким-то стереотипчикам себя, которые ты уже определил, а когда ты проживаешь эту ситуацию с нуля. Когда ты за всё в своей жизни берёшься немножко с нуля — и очень погружаешься в это, здесь и сейчас, как будто это происходит с тобой впервые.“

„Люди любят себе говорить:
"Ах, если бы я был бы…. " и как-то ничего не делать, чтобы дойти до этого места.
Или они себе говорят: "Вот однажды, в 2075 году я, конечно, стану успешным. "
А до 2075 года ты собираешься, похоже, впасть в спячку?
И это не шутка, потому что люди большую часть своих жизней проводят как медведи в спячках, отсутствуя в своей жизни напрочь.

Даже когда они себе определяют какую-то конечную точку, они к ней не идут.
Они не начинают продумывать, какие шаги приведут их именно в эту координату.
Они просто говорят себе: "Ах, если бы, вот однажды… "
И на этом всё.“

„Больше всех наслаждался Герберт, зеленоглазым котом похрустывающий кростини и лакающий наши разговоры, как густые, пенные, холодные сливки.“

„Не все истории заканчиваются хэппи-эндом, когда зритель может радостно выдохнуть.
Но на печальных историях, тем более, стоит учиться, как на чужих ошибках.“