Франц Вертфоллен: Актуальные цитаты (страница 2)

„Скромность - это когда ты залез на Эверест, и не умер после этого, самодовольно вспоминая о своём достижении. А пошёл искать себе новые вершины.“

„«Когда ты знаешь, как работать со своими эмоциями — ты можешь считывать эмоции других».“

„Ваша рутина и есть ваша жизнь. И вам очень важно научиться наслаждаться вашей рутиной, и делать такую рутину, которой можно наслаждаться.“

„Жизнь - это рутина. Это то, насколько ты справляешься с рутинными действиями. Насколько ты способен населить и обжить свою рутину так, чтобы она была для тебя удовольствием.“

„Жизнь - это рутина. Это то, насколько ты справляешься с рутинными действиями. Нвсколько ты способен населить и обжить свою рутину так, чтобы она была для тебя удовольствием.“

„Хладнокровие, четкость и структурированность ума, свежесть идей — это не мысли и не ощущения, это состояние. Причем состояние, что должно оставаться неизменным, несмотря на взаимодействие с любыми внешними факторами.

Собранность — состояние.“

„Когда вы прячетесь от негативных эмоций, вы это делаете чтобы дальше не менять себя. Любые негативные эмоции, случаются с вами чтобы заставить вас, больше вовлечься в жизнь.“

„Каждый человечек в интернете находит себе контент, на который способен. Технологии сами по себе никого не лишают ни человечности, ни способности коммуницировать. Технологии всего лишь - отражение людей. Какие люди, такие и технологии. Как можно обвинять Facebook в зависимости от лайков? Если вы депрессивите, что у вас посты лайков не собирают, причем здесь Facebook и его алгоритмы? Надо в себя посмотреть и подумать: что я за неуверенная тварь, что я не могу жить без лайков?“

„Смелость – это не отсутствие страха. Смелость – это умение совершать правильные выборы несмотря на страх.“

„Свобода воли - это свобода выбирать между "Я себя строю" или "Я разлагаюсь дальше". Вот это - единственная свобода воли, которая дана.“

„Наслаждение жизнью ты изучаешь и прививаешь себе сам. Ты учишься наслаждаться каждым моментом, в том числе и болью, в том числе и сложными состояниями, когда тебе тяжело делать вещи, ты даже в них потихоньку учишься находить наслаждение“

„Нани протянула руку Герберту.

Он поцеловал её птичьи пальцы в жемчужной перчатке.

НАНИ: Ужин, молодые люди! Ужин!

Как умно она была одета:

ты не видел лица за вуалеткой, не видел отдельно платья, отдельно накидки, отдельно украшений. Все сливалось в поблескивающую линию теплого оттенка слоновой кости, на которой ты замечал только те детали, которые тебе хотели показать, например, изящность пальцев в перчатках, что казались еще тоньше от крупных золотых перстней. Золотая застежка, определяющая талию, блестки на подоле, заканчивающие силуэт. Ты не видел тела и не видел человека, ты видел роскошь, камни, блеск, а существо под всеми этими слоями твой мозг дорисовывал сам, из её голоса и слов.

Твой мозг дорисовывал жар-птицу, давно потерявшую возраст, оставившую его, как ненужную побрякушку в одной из дамских комнат.

Принцесса взяла молодых людей под локти.

НАНИ: Мы ужинаем, а потом идем пешком.“

„Сорвать травинку, положить на зуб, чтоб почувствовать терпкость.

Леди, наверное, не жуют травы, да я не леди.

И тут меня прошибла уверенность – даже если бы джентльмены не жевали травинок, с момента, как это сделал бы Франц, трава проросла бы в набор джентльмена.

Боже! Дело ведь вовсе не в том, ЧТО ты делаешь, а в том – КАК.

Если б принцесса Неаполя сейчас положила б на зуб травинку, все бы, выстроившись, повторили.

Царственность не вопрос проформ.

Но тогда что?

О! Вопрос наполнения действия смыслом.

Нани бы точно не клала травинку на зуб, как делают это проститутки в порту – так же безмысленно. Нет, она бы придала этому действию невозможно изящный оттенок – не важно лукавства ли, озорства, попирания устаревших норм – важно, что у жеста была б атмосфера Нани.“

„Причины поколения «арендаторов» куда проще, чем любовь к свободе или возросшая повальная креативность, чтобы ну просто куда ни плюнь – личность.
Причина – всего лишь возрастание финансовой напряженности, ожидаемая и предсказуемая при капитализме. Разницу между владением и получением удовольствия/пользы люди стали замечать не потому, что внезапно окреативились и возлюбили свободу, а потому что денег у них нет. Если бэби бумеры могли позволить себе быть хозяевами, то их детям это уже слишком опустошает карман – соблазнов больше, а денег меньше. Вот главная причина любви к аренде.“

„Суть страданий проста, как и суть счастья.

Счастье там, где есть вовлечение в жизнь, а страдания – там, где отрицают реальность, мир, жизнь.“

„Люблю преданность сфинксов. По скандинавским легендам, по китайским, забавно, тоже – хульдры и лисы влюбляются только раз. И только в богов, но это такая любовь. No pressure in the world could break it, not even God himself. И они делают – не болтают, не чахнут, не страдают, но делают. И сфинксы бесстрашны, даже умирая от страха, они будут нырять за вами, умирая даже, они наслаждаются.“

„Если у вас есть такая эмоция, это уже вы. Стараетесь её отрицать, вы будете в жопе
У вас будет не жизни, а все круги ада Данте, и вы это заслуживает, потому что нечего быть трусом отрицающего свои эмоции.“

„У тебя антифранцузское произношение, мой каштановый дух Парижа, мое лиловое настроение, моя самая близкая к небу крыша. У тебя – тишина всех древнейших храмов и звенящая леность картинной Вены. Бесполезность двуногих планов мажет янтарным мазутом Сены.

С каждым твоим самолетом, уходящим в неправильном направлении, мне остается лишь вытрясать свои мысли о неразъединении. И не больно, ведь нет времени, когда басы и высоты ближе, чем те 10 секунд, за которые весна умирает в Париже.“

„У тебя антифранцузское произношение, мой каштановый дух Парижа, мое лиловое настроение, моя самая близкая к небу крыша. У тебя – тишина всех древнейших храмов и звенящая леность картинной Вены. Бесполезность двуногих планов мажет янтарным мазутом Сены.

С каждым твоим самолетом, уходящим в неправильном направлении, мне остается лишь вытрясать свои мысли о неразъединении. И не больно, ведь нет времени, когда басы и высоты ближе, чем те 10 секунд, за которые весна умирает в Париже.“