Франц Вертфоллен: Актуальные цитаты (страница 36)

„Виски, лёд, черное пятно Централ-парка из окон, белый рояль,
захмелевшая Элис мяукает под переборы клавиш,
ты снимаешь с меня галстук, запонки,
пахнешь сигарами,
голова пустая,
голова расслабленная –
we have more than all –
always had it.
We’re blessed.
И это как ртуть, как свинец – попав в кровь – никогда и ничем – не вывести больше.
Не вывести это счастье.
Влажный Бейрут на моих ключицах.
Случайно – опять квартал «фонарей».
Ползти по извилистой улочке, «бабочки» облепляют машину – дешевый парфюм, надежда в глазах.
Лунная ночь.
Опьяненность Нью-Йорком в Бейруте.
I might have loved you, Alice.
I might even love you now.
I might.

— Франц Вертфоллен, "Заметки для Штази. Ливан"“

„Всё в этом мире о власти,
да власть – о скорби
моментов, не насыщенных, что кислородом, нежностью,
когда время – лишь концентрат
удовольствия

— Франц Верфтоллен, "Заметки для Штази. Ливан"“

„Резное дерево перегородки, пористый камень стены и –
Beata Maria,
шерсть тонкая юбок её,
Regina mea,
солнце бьёт на неё через розу ветров,
окрашивая в мозаику стекла разноцветного –
роза роз в свете
розы ветров.
Из плоти передо мной.
Трепетная.
Веки как крылышки мышей летучих – тонки и нервны.
Веки как крылышки.
Глаза томны.
Волосы выбились из убора. Каштановы, мягки.
Волосы выбились ореолом.
Salve!

— Франц Верфтоллен, "Заметки для Штази. Ливан"“

„Всё в этом мире о власти,
да власть – о скорби
моментов, не насыщенных, что кислородом, нежностью,
когда время – лишь концентрат
удовольствия

— Франц Верфтоллен, "Заметки для Штази. Ливан"“

„Как утвердить в себе: мир лишь жидкость

и разливать его так,

как душе ложится?

Я знаю –

я, как Хель, всегда знаю ответ:

с нуля.

Каждый день – это день новый.

Каждый я – это я другой,

строенный мною

с нуля.“

„У каждого человека, живущего в клоаке, всё равно есть момент столкновения с чем-то лучшим. Момент столкновения с красотой. Момент столкновения с чем-то, что вовсе не абсолютная красота, но что-то лучшее, чем то, чем вся клоака, в которой он варился. И вот тогда для этого человека наступает момент выбора. Только его проблема в моменте — это не его тролли-родители, это тот тролль, которого он уже сам в себе вырастил.“

„Для того, чтобы принимать решения вовремя, нельзя бояться жизни. Нельзя зарываться тупым страусом в бетон от реальности.“

„Невозможно получать счастья ни за что“

„Что происходит во время молитвы? Искренность должна происходить. Когда вы искренне можете взглянуть в глаза себе и осознать, что вы такое. Ещё должна происходить сфокусированность. Когда вы фокусируетесь на своей жизни, когда вас молитва заякоривает и вы прописываете себе:"Вот что я пойду и буду делать. Вот каким я встану и вот куда я пойду"“

„Большая свобода – большому рассудку“

„Я люблю в каждом то,

что есть у него

от красоты“

„Берегись! Большая свобода к печали,

когда руки слабы, а сердце – гулко.

Большая свобода – большому рассудку.“

„Как отрицать, что черна земля от моей печали –

и бела ею же,

и красна.
Печаль есть земля.

И земля есть сила.

И если не знаю я имени вещам каким,

то узнаю.

И встану.

И сделаю.

И не дрогну.“

„Все внешнее всегда начинается с внутреннего“

„Гораздо необычнее для людей, но зато здоровее и правильнее, когда ты себя чувствуешь плохо, задать вопрос - почему ты так себя ощущаешь? И увидеть, что, опа, ты кому-то завидуешь, или вот здесь понимать, что ты делаешь недостаточно“

„Классовая ненависть никого и никогда счастливей не делала. И самое главное – она так же БЕЗРЕЗУЛЬТАТНА, как борьба с ветром, солнцем или дождем.
Нет у человека никого, кроме себя. И просвещать он, прежде всего, должен себя, а не массы. И деньгами управлять пусть учится собственными, а не чужими и гипотетически.“

„Ты должен говорить с людьми о том, что ты прожил. Ты не можешь паразитировать на чужих идеях, если ты хочешь, чтобы тебя слышали люди.“

„Резное дерево перегородки, пористый камень стены и –
Beata Maria,
шерсть тонкая юбок её,
Regina mea,
солнце бьёт на неё через розу ветров,
окрашивая в мозаику стекла разноцветного –
роза роз в свете
розы ветров.
Из плоти передо мной.
Трепетная.
Веки как крылышки мышей летучих – тонки и нервны.
Веки как крылышки.
Глаза томны.
Волосы выбились из убора. Каштановы, мягки.
Волосы выбились ореолом.
Salve!

— Франц Верфтоллен, "Заметки для Штази. Ливан"“

„Когда из тебя будут доставать пули, тебе будет так срать на ориентацию и гендер твоего хирурга. Но вот его профессионализм, когда тебе после пяти пулевых заново сшивают кишечник, профессионализм хирурга и анестезиолога, их старательность, их сытость и хорошие зарплаты будут, мягко говоря, твоим приоритетом.“