Ник Кент цитаты

„Сэр Уолтер Райли привез из Америки табак, я — панк-рок. Разница в том лишь, что Райли удостоили рыцарского титула, а меня оставили умирать с пятнадцатью ножевыми ранениями в парке за Юстон Стэйшн…“

„Конечно, в том, что героин стал таким модным, есть и доля моей вины. Но когда я начинал писать, все музыканты искренне верили в его стимулирующую силу. «Знаешь, в чем состояла наша ошибка? — спросил меня Джимми Пэйдж во время последнего нашего с ним разговора.“

„Сид вспоминается мне очень неплохим парнем: хотя, конечно же, он был психопатом, а главное, безнадежным аутсайдером — вечно за кем-то плелся. Эта Нэнси… боже мой! Вот уж действительно жестокая шутка природы! Можете представить себе человека, не имеющего ни одной положительной черты? Точь-в-точь Кортни Лав, только еще и безмозглая. Омерзительное существо, и расистка при этом отъявленная. Когда у них с Сидом не хватало денег на героин, она стучала во все двери, и если открывал мужчина, спрашивала: «Blow-job хочешь?»“

„Героин превратил меня в ходячую тень: я перестал принадлежать себе. Помню, однажды мы с Джонни Тандерсом и Сидом Вишиэсом вздумали ограбить аптечный склад в Нортфилдсе. Не вышло: их арестовали на полпути, и все пошло кувырком. Мы трое были прочно повязаны героиновой цепью…“

„Меня пытался побить один из Bee Gees. Морис! Я был несколько разочарован. Могли бы выставить против меня, как минимум, Барри.“

„Я совместил в себе два разных мира: стал как бы гибридом Элвиса Пресли и Джеймса Джойса. Или Оскаром Уайльдом под маской Ли Марвина? Последнее вернее. Мне всегда нравилось жить под покровом тайны.“

„Я имел несчастье родиться нежирным, зрячим и достаточно привлекательным. Дэвид Ли Рот заметил как-то, что рок-критики оттого так обожают Элвиса Костелло, что все как один на него похожи. Я же к двадцати годам был суперзвездой: одевался лучше Марка Болана, имел толпы красавиц, дружил с Кейтом Ричардсом. Еще бы они не сбросили меня в канаву! Когда я умирал в нищете, думаете, кто-то пришел мне на помощь? Нет, все расстегнули ширинки и дружно на меня помочились. Потому что рядом со мной — даже поверженным!“

„Книга обращена к так называемым «авторитетным» рок-критикам — всем этим грэйлам маркусам нашего мира. Тем, что просиживают штаны в кабинетиках, прослушивают альбом за альбомом и фантазируют на музыкальные темы, не решаясь выйти в мир, о котором пишут. Я говорю им: подвиньтесь, ребята: освободите пьедестал для того, кто сильнее, талантливее и живучей вас. Я был — и всегда останусь — лучше вас всех!“

„К рок-музыке я не испытываю никаких теплых чувств. Вот только жаль Курта Кобейна. Представляю себе его состояние. Бой с героином проигран. Группа разваливается, и весь мир вместе с ней. Жена начинает шляться по твоим же конкурентам: может быть, хочет пробудить в тебе остатки сексуальной энергии — но их тоже давно сожрал героин! Проделки менеджмента, перспектива Лоллапалузы, груз контркультуры, который несешь на своих плечах, подобно атланту… Я был на концерте «Нирваны» в Париже: уже тогда с Куртом все было кончено. Душа словно покинула его. Вот так героин расправляется с человеком.“

„Чтобы стать частью этого мира, я решил погрузиться в него на максимально возможную глубину. Героин очаровал меня прежде всего своим могуществом, властью над душой человека. Как и многие в те годы, я верил в возможность Сделки вроде той, что заключил Фауст: ты отдаешь свою душу, взамен становишься гением. Но оказалось, что все это — обман. Да, героин вызывает энергетический взрыв, обеспечивая вдохновением… в лучшем случае, на год. Потом туман рассеивается, и ты понимаешь, что стал зомби.“