Сальвадор Дали: Актуальные цитаты (страница 8)

„Почему-то никого, кроме меня, не волнует обратная сторона вещей. Вот, к примеру, тень. Хотелось бы понять, в каких отношениях она с тем, что ее отбрасывает, и вообще — что она такое.“

„У меня давняя дружба со смертью. Не исключено, что когда она придет, я скажу ей: «Присядьте, отдохните! Может быть, выпьем шампанского?» Я ведь в глубине души трус.“

„Самые жестокие существа на свете — дети. Их готовность убить и надругаться не знает себе равных.“

„Ещё в раннем детстве я приобрел порочную привычку считать себя не таким, как все, и вести себя иначе, чем прочие смертные. Как оказалось, это золотая жила!“

„Если все время думать: «Я — гений», в конце концов станешь гением.“

„Новую религию можно основать только с благословения банкиров.“

„Не бойтесь совершенства. Вам его не достичь.“

„Терпеть не могу длинных книг, этих пространных батальных полотен. Мысль должна быть сгущенной до предела и разить наповал.“

„Мои усы радостны и полны оптимизма. Они сродни усам Веласкеса, и являют собой полную противоположность усам Ницше.“

„Врагов я забрасываю цветами — в гробу.“

„Человека надо принимать как он есть: вместе со всем его дерьмом, вместе со смертью.“

„Трансатлантические суда — это роскошные больницы для здоровых людей.“

„Но где же оно, небо? Что оно такое? Небо не над нами и не под нами, не слева и не справа. Небо — в сердце человека, если он верует. А я не верю и боюсь, что так и умру, не увидев неба.“

„Я восхищаюсь Кантом. Из него я не понял ровным счётом ничего. Человек, написавший такие важные и бесполезные книги, был не иначе как ангелом.“

„Коко Шанель говорила мне: «Человек-легенда обречен растворить себя в мифе — и тем освятить и укрепить миф». Сама она так и поступила. Выдумала себе всё — семью, биографию, дату рождения и даже имя.“

„Я до неприличия люблю жизнь.“

„Обратить свою внутреннюю растерзанность в наслаждение — искусство высочайшее. А делается это так: надо заставить мир жить твоей жизнью, тосковать твоей тоской. Очень давно я чисто инстинктивно сформулировал жизненное кредо: надо заставить других принять мои странности как должное и нужное — и человеческое сочувствие избавит меня от тоски.“

„Моя живопись — это жизнь и пища, плоть и кровь. Не ищите в ней ни ума, ни чувства.“

„Жизнь сурова, но зато её озаряет свет вечности.“