Виссарион Григорьевич Белинский: Человек (страница 2)

„Люди обыкновенно не столько наслаждаются тем, что им дано, сколько горюют о том, чего им не дано.“

„Создает человека природа, но развивает и образует его общество.“

„Искусство без мысли, что человек без души — труп.“

„Разум дан человеку для того, чтобы он разумно жил, а не для того только, чтобы он видел, что неразумно живет.“

„Человек всегда был и будет самым любопытнейшим явлением для человека.“

„Мужчины с женоподобным характером есть самый ядовитый пасквиль на человека.“

„И за что тут мстить? За то, что любившее вас сердце уже не бьется
любовию к вам! Но разве любовь зависит от воли человека и покоряется ей? И
разве не случается, что сердце, охладевшее к вам, не терзается сознанием
этого охлаждения, словно тяжкою виною; страшным преступлением?“

„Можно не любить и родного брата, если он дурной человек, но нельзя не любить отечества, какое бы оно ни было: только надобно, чтобы эта любовь была не мертвым довольством тем, что есть, но живым желанием усовершенствования.“

„Ограничен разум человека, но зато безграничен разум человеческий, то есть разум человечества.“

„Когда любят человека, любят его всего, не как идею, а как живую личность, любят в нем особенно то, что не умеют определить, ни назвать“

„У большей части людей глаза так грубы, что на них действует только пестрота, узорочность и красная краска, густо и ярко намазанная.“

„Видеть прекрасно изданную пустую книгу так же неприятно, как видеть пустого человека, пользующегося всеми материальными благами жизни.“

„Один из величайших и священнейших принципов истинной нравственности заключается в религиозном уважении к человеческому достоинству во всяком человеке без различия лица, прежде всего за то, что он — человек и потом уже за его личные достоинства.“

„Хорошо быть учёным, поэтом, воином, законодателем и проч., но не худо быть при этом человеком.“

„… Не годится в гении, не лезет в великие люди, но бездеятельность и пошлость жизни душат его; он даже не знает, что ему надо, чего ему хочется; но он знает, и очень хорошо знает, что ему не надо, что ему не хочется того, чем так довольна, так счастлива самолюбивая посредственность.“

„Всякие бывают люди и всякие страсти. У иного, например, всю страсть, весь пафос его натуры составляет холодная злость, и он только тогда и бывает умен, талантлив и даже здоров, когда кусается.“

„Без глубокого нравственного чувства человек не может иметь ни любви, ни чести, — ничего, чем человек есть человек.“

„Поэзия и наука тождественны, как постигаемые не одною какое-нибудь из способностей нашей души, но всею полнотою нашего духовного существа, выражаемою словом «разум». Можно быть очень умным человеком и не понимать поэзии, считать её за вздор, за побрякушку рифм, которую забавляются праздные и слабоумные люди, но нельзя быть умным человеком и не сознавать в себе возможности постичь значение, например, математики и сделать в ней, при усиленном труде, большие или меньшие успехи. Можно быть умным, даже очень умным человеком и не понимать, что хорошего в «Илиаде», «Макбете» или лирическом стихотворении Пушкина, но нельзя быть умным человеком и не понимать, что два, умноженные на два, составляют четыре или что две параллельные линии никогда не сойдутся, хотя бы продолжены были в бесконечность.“

„Во всякую пору человека сердце его само знает, как надо любить ему и какой любви должно оно отозваться. И с каждым возрастом, с каждою ступенью сознания в человеке изменяется его сердце. Изменение это совершается с болью и страданием.
Сердце вдруг охладевает к тому, что так горячо любило прежде, и это охлаждение повергает его во все муки пустоты, которой нечем ему наполнить, раскаяния, которое все-таки не обратит его к оставленному предмету, — стремления, которого оно уже боится и которому оно уже не верит.“