Цитаты о вольтер

Коллекция цитат на тему вольтер, мужчины, человек, король.

Цитаты о вольтер

Артур Шопенгауэр фото
Карл Густав Юнг фото
Артур Шопенгауэр фото

„К какому выводу в конце концов пришли Вольтер, Юм и Кант?“

Артур Шопенгауэр (1788–1860) немецкий философ

К тому, что мир есть госпиталь для неизлечимых.

Антуан де Ривароль фото
Генрих Гейне фото
Харари, Юваль Ной фото

„Вольтер говорил: «Бога нет, однако не вздумайте сказать об этом моему слуге, а то он меня зарежет ночью.“

Харари, Юваль Ной (1976) израильский военный историк-медиевист, профессор исторического факультета Еврейского университета в Иерусалиме

Источник: Sapiens. Краткая история человечества

Николай Михайлович Карамзин фото

„Отец – кормилец и защитник жены и семьи. Мистическое тело родины, образ национальной культуры, таинственное дыхание и красота матери-земли – все это было бы открыто вражьим ветрам и налетам, если бы жизнь родины не протекала в формах государства. Лишь его справедливыми, но и строгими законами, его умным миролюбием, но и вооруженной решимостью защищена родина от превратностей и неожиданностей судьбы. Отечество – это меч и щит родины. Не в историческом, но в иерархическом порядке родина первичнее отечества. Если бы у нас не было что защищать, нам не были бы нужны ни меч, ни щит…Правильно потому говорит Вольтер: «Отечество возможно только под добрым королем, под дурным же оно невозможно». Ту же мысль высказывает и La Bruyere: «В деспотиях невозможно отечество.»“

Фёдор Августович Степун (1884–1965) русский философ, социолог, историк, литературный критик, общественно-политический деятель, писатель

С осознания этой невозможности всегда и начинались революции. Перед революционерами сразу же вставал вопрос: правильнее ли защищать родину на территории поработившей ее деспотии, или извне – на территории чужбины. Те, которым второе решение представлялось более целесообразным, – эмигрировали....

«Родина, отечество и чужбина»

„А я не верю в патриотизм. Это атавизм, в лучшем случае. А по сути – призрак, которого не было никогда. Во времена австралопитеков патриотизм был к собственному стаду, во времена общинно-родового строя – к общине, в Средневековье вообще не было понятия «патриотизм»: если ты серв, ты служишь своему сеньору, обрабатывая свою землю в своей общине. И выбора у тебя нет. А самое близкое к «патриотизму» ты испытываешь к матери-церкви. Вольтер и энциклопедисты «свергли бога», тогда ты вообще ни к чему не испытывал патриотизма, потому что самое близкое к патриотизму ты должен был чувствовать к своему королю. God save the King! Vive le Roi! И, конечно же, Боже, царя храни! Но коммунистам-большевикам это не понравилось. Тогда, чтоб управлять большим стадом людей, они стали изобретать патриотизм, хотя понятие «Родина» в принципе идет в разрез с марксистским «пролетарии всех стран, объединяйтесь!». Ты можешь либо верить в мировой пролетариат – и тогда тебе абсолютно не важна страна, а важен именно пролетариат. Либо, если ты веришь в «Родину», тогда ты не можешь быть объединенным пролетариатом, потому что понятие «Родина» будет стоять на пути этого объединения. Две вещи превыше всего быть не могут.
Но массы не вдумываются в такие детали, и поэтому патриотизм чудно заменил «религию – опиум для народа».
А сегодня среднестатистическому россиянину скармливают и опиум-религию, и патриотизм-героин, чтоб россиянин или белорус совсем отупел, осовел и точно не дергался.“