Артур Шопенгауэр: Актуальные цитаты (страница 6)

„Oни говорят нам, что самоубиство есть величайшая трусость;… что самоубийство — грех; тогда как совершенно очевидно, что ничем так не дорожит человек — как его жизнью.“

„Чувство собственной негодности представляет собою не только самое большое, но и единственное истинное духовное страдание: все другие духовные страдания могут быть не только исцелены, но и немедленно и совершенно подавлены уверенным сознанием собственной ценности. Кто вполне уверен в ней, может совершенно спокойно переносить страдания, которые иначе довели бы до отчаяния, – он может без радости и без друзей быть самодостаточным и опираться на себя, – столь могучим является то утешение, которое рождается в нас от живого убеждения в нашей собственной ценности, – и потому его надо предпочитать всем благам в мире.
Наоборот, в сознании собственного ничтожества не может утешить ничто на свете; его можно только замаскировать посредством обмана и фиглярства, или заглушить сутолокою жизни, но и то и другое – ненадолго.“

„Талант достигает цель, которую никто не может достичь; гений — ту, которую никто не может увидеть.“

„Сострадание — основа всей морали.“

„… народца маленького, обособленного, упрямого, подчиненного иерархической власти, т. е. предрассудкам, презираемого великими совеременными ему народами Востока и Запада; таковы евреи.“

„Диалектика, как таковая наука, должна нас учить, как должно защищаться от всякого рода нападок, а в особенности несправедливых, затем, как нужно самому нападать на других,
не противореча себе самому, и вообще не рискуя быть разбитым другим.“

„Диалектика есть не что иное, как умственное фехтование для доказательства правоты в спорах.“

„Логика занимается только формой утверждений, диалектика же исследует их суть и материю.“

„Kонечно же человек всегда делает то, что он хочет, но вот только то, что он хочет, всегда находится вне его власти.“

„Смерть — вдохновляющая муза философии: без нее философия вряд ли бы даже существовала.“

„В национальном характере мало хороших черт: ведь субъектом его является толпа.“

„Eсли бы нас пугала в смерти мысль о небытии, то мы должны были бы испытывать такой же испуг при мысли о времени, когда нас еще не было.“

„Под конец жизни дело идёт …, как в конце маскарада, когда снимают маски.“

„Самое действительное утешение в каждом несчастии и во всяком страдании заключается в созерцании людей, которые ещё несчастнее, чем мы, — а это доступно всякому.“

„Человек, в сущности, дикое, страшное животное. Мы знаем его лишь в состоянии укрощенности, называемом цивилизацией, поэтому и пугают нас случайные выпады его природы.“

„Если бы каждому из нас воочию показать те ужасные страдания и муки, которым во всякое время подвержена вся наша жизнь, то нас объял бы трепет, и если провести самого закоренелого оптимиста по больницам, лазаретам и камерам хирургических истязаний, по тюрьмам, застенкам, логовищам невольников, через поля битвы и места казни; если открыть перед ним все темные обители нищеты, в которых она прячется от взоров холодного любопытства, то в конце концов и он, наверное, понял бы, что это за лучший из возможных миров.“

„Человек, одаренный духовными силами высшего порядка, преследует задачи, которые не вяжутся с заработком.“

„Между гением и безумным то сходство, что оба живут совершенно в другом мире, чем все остальные люди.“

„Честь — это внешняя совесть, а совесть — это внутренняя честь.“