Клайв Баркер цитаты

„Харви Свика съел огромный серый зверь Февраль.“

„Надежды, как птицы на весенней ветке, счастье подобно летнему солнцу, волшебство похоже на подымающиеся осенние туманы.
И лучше всего любовь, любовь, достаточная для тысячи Рождеств.“

„Одно дело - жизнь плоти, и совершенно другое - жизнь духа. Когда и то и другое смешивалось,
когда невидимое стремилось утвердить себя в мире вещей, ее разум приходил в сильнейшее замешательство.“

„Февраль, как огромный серый удав, проглотил Харви Суика целиком, и теперь он, заживо погребенный во чреве месяца-душителя,гадал, удастся ли выбраться из смертельных объятий и дотянуть до Пасхи.“

„Он обожает звук собственного голоса. И еще — свое отражение.“

„Они все еще были с ним, отпечатанные в памяти. Одиннадцать комнат и одиннадцать тел, застывшие перед мысленным взором и не поддающиеся экзорцизму.“

„Мечты людей — такая плодородная почва для семян муки.“

„Он провел лучом по серии картинок, которая привела его к стене, также раскрашенной, но совсем другой рукой. Здесь уже речь не шла ни о каких копиях. Картина на стене была такой огромной, что Клему пришлось несколько раз провести фонариком из конца в конец, прежде чем ему открылось все ее великолепие. Было совершенно ясно, что одержимая филантропическими идеями группа живописцев-монументалистов взвалила на себя задачу по украшению этого подземного мира, и результатом их работы стал фантастический пейзаж с зелеными небесами, простреленными молниями ослепительно желтого, под которыми простиралась желто-оранжевая равнина.На песке возвышался окруженный крепостными стенами город с причудливыми шпилями. Краска в лучах фонарика ярко блестела, и, подойдя поближе, Клем обнаружил, что монументалисты закончили свои труды совсем недавно. Стена до сих пор была липкой…Они потрудились над каждой доступной стеной в округе, создав целый парад ослепительных образов, многие из которых были куда более странными, чем пейзаж с зеленым небом. Слева от Клема был человек с двумя сложенными руками вместо головы, между ладонями которого плясали молнии. Справа — семейка чудиков с волосатыми лицами.
Дальше виднелся горный пейзаж с фантастическим довеском в виде нескольких обнаженных женщин, парящих над снегами, а пониже — усеянная черепами степь, на горизонте которой паровоз выплевывал дым в ослепительное небо. Еще пониже был остров, окруженный морем, по которому бежала одна-единственная волна, а в пене этой волны проступало чье-то лицо.
Все это было изображено в той же страстной спешке, что и первая картина,но от этого живопись только обретала нетерпеливость наброска и становилась более мощной в своем воздействии. Возможно, дело было в его утомлении или просто в необычном местонахождении этой выставки, но на Клема она произвела сильное и странное впечатление. В картинах не было ничего фальшивого и сентиментального. Они были как бы окнами, открытыми в сознания незнакомцев, и он почувствовал радостное возбуждение, обнаружив там такие чудеса.“

„Что за жизнь, подумал он. Без солнца, согревающего их, без цветов, чтобы нюхать, и без игр, в которые играют. Только глубина, темные воды, чтобы кружить, кружить, кружить, кружить.“

„И пчела, и червь рано или поздно находят дорогу во все.“

„Две части прибора несли на себе явный отпечаток абаратской технологии.
В центре машины стоял метровый шар из поцарапанного стекла, пульсирующий силой.
От него исходил сладкий металлический запах, как во время летней грозы. Второй элемент абаратского дизайна представлял собой странный механизм, на котором этот шар располагался.
Он был похож на внутренности старого телевизора, чуть расплавленные и отданные семейству крошечных белых жучков, которые угнездились в нем и теперь жили внутри, двигаясь с такой скоростью, что их форма казалась размытой.“

“We’re too much ourselves. Afraid of letting go of what we are, in case we are nothing, and holding on so tight, we lose everything else.”

“What can be imagined—
—need never be lost.”

“We're both thieves, Harvey Swick. I take time. You take lives. But in the end we're the same: both Thieves of Always.”

“Maybe the man had taken the wrong turning, but at least he'd travelled some extraordinary roads.”

“Movies are much more fascist than books. They tell you what to feel, when to feel it. Popular movies manipulate you. Music tells you when it's a sad part and when it's a happy part. You're obliged to watch them at the speed the filmmaker has created for you. That, I think, is one of the reasons why they're so popular - because you don't have to think very hard. The filmmaker has done all the thinking for you.”

“Any fool can be happy. It takes a man with real heart to make beauty out of the stuff that makes us weep.”

“Every body is a book of blood;
Wherever we're opened, we're red.”

“[Horror fiction] shows us that the control we believe we have is purely illusory, and that every moment we teeter on chaos and oblivion.”

“Nothing else wounds so deeply and irreparably. Nothing else robs us of hope so much as being unloved by one we love”

“No tears, please. It's a waste of good suffering.”

“It’s only when you’ve lost someone that you realize the nonsense of that
phrase “It’s a small world”. It isn’t. It’s a vast, devouring world, especially if you’re alone.”

“Here is a list of fearful things:
The jaws of sharks, a vulture's wings,
The rabid bite of the dog's of war,
The voice of one who went before.
But most of all the mirror's gaze,
which counts us out our numbered days.”

“Wherever I go, I will speak of you with love.”

“To call you excrement would be an insult to the product of my bowels.”

“One man's pornography is another man's theology.”

“We burn so hard, but we shed so little light; it makes us crazy and sad.”

“Life is short,
and pleasures few,
and holed the ship,
and drowned the crew,
But O! But O!
How very blue
the sea is!”

“Writing about the unholy is one way of writing about what is sacred.”

“A man kills the thing he loves, and he must die a little himself.”

“Superman is, after all, an alien life form. He is simply the acceptable face of invading realities.”

“Often people who are wonderful with animals aren't always terribly good with human beings.”

“The sun rose like a stripper, keeping its glory well covered by cloud till it seemed there'd be no show at all.”

“She had opened a door… and now she was walking with demons. And at the end of her travels, she would have her revenge… Pain had made a sadist of her.”

“Three is the number of those who do holy work;

Two is the number of those who do lover's work;

One is the number of those who do perfect evil

Or perfect good.”

“I dreamt a limitless book,
A book unbound,
Its leaves scattered in fantastic abundance
On every line there was a new horizon drawn,
New heavens supposed;
New states, new souls.”

“…there’s nothing in the world more fun than doing something you’re good at.”

“Flesh could not keep its glamour, nor eyes their sheen. They would go to nothing soon. But monsters are forever.”

“Welcome to the worst nightmare of all, reality!”

“Words are sexier than flesh.”