Марина Ивановна Цветаева: Человек

„Мне плохо с людьми, потому что они мешают мне слушать мою душу или просто тишину.“

„Люди ко мне влекутся: одним кажется, что я еще не умею любить, другим — что великолепно и что непременно их полюблю, третьим нравятся мои короткие волосы, четвертым, что я их для них отпущу, всем что-то мерещится, все чего-то требуют — непременно другого — забывая, что все-то началось с меня же, и не подойди я к ним близко, им бы и в голову ничего не пришло, глядя на мою молодость.
А я хочу легкости, свободы, понимания, — никого не держать и чтобы никто не держал! Вся моя жизнь — роман с собственной душою, с городом, где живу, с деревом на краю дороги, — с воздухом. И я бесконечно счастлива.“

„Люди ревнуют только к одному: одиночеству. Не прощают только одного: одиночества. Мстят только за одно: одиночество. К тому — того — за то, что смеешь быть один.“

„Ни один человек ещё не судил солнце за то, что оно светит и другому…“

„Я хочу такой скромной, убийственно-простой вещи: чтобы, когда я вхожу, человек радовался.“

„Бог создал человека только до тальи, — над остальным постарался Дьявол.“

„Познай самого себя! Познала. И это нисколько не облегчает мне познания другого. Наоборот, как только я начинаю судить человека по себе, получается недоразумение за недоразумением.“

„Любимые вещи: музыка, природа, стихи, одиночество. Любила простые и пустые места, которые никому не нравятся. Люблю физику, её загадочные законы притяжения и отталкивания, похожие на любовь и ненависть. Люблю всё большое, ничего маленького. И кошек, а не котят. Кошками не брезгую, пускай спят на голове, как они это любят. И, чем больше узнаю людей — тем больше люблю деревья! Обмираю над каждым. Я ведь тоже дерево: бренное, льну к вечному. А потом меня срубят и сожгут, и я буду огонь…“

„Если я человека люблю, я хочу, чтоб ему от меня стало лучше — хотя бы пришитая пуговица. От пришитой пуговицы — до всей моей души.“

„Судьба: то, что задумал Бог.
Жизнь: то, что сделали (с нами) люди.“

„Расправясь со мной как с вещью, Вы для меня сами стали вещь, пустое место, а я сама на время — пустующим домом, ибо место которое Вы занимали в моей душе было не малó.<…>
Живите как можете — Вы это тоже плохо умеете — а с моей легкой руки, кажется, еще хуже, чем до меня — Вам как мне нужны концы и начала, и Вы как я прорываетесь в человека, сразу ему в сердцевину, а дальше — некуда.
Для меня земная любовь — тупик. Наши сани никуда не доехали, всё осталось сном.“

„Слушай и помни: всякий, кто смеётся над бедой другого, дурак или негодяй; чаще всего и то, и другое. Когда человеку подставляют ножку, когда человек теряет штаны — это не смешно; когда человека бьют по лицу — это подло.“

„Единственное, чего люди не прощают — это то, что ты без них, в конце концов, обошёлся.“

„Есть люди определенной эпохи и есть эпохи, воплощающиеся в людях.“

„Никогда не бойтесь смешного, и если видите человека в глупом положении: 1) постарайтесь его из него извлечь, если же невозможно — прыгайте в него к нему как в воду, вдвоём глупое положение делится пополам: по половинке на каждого — или же, на худой конец — не видьте его.“

„Каждый человек сейчас колодец, в который нельзя плевать. — А как хочется!“

„Нет маленьких событий. Есть маленькие люди.“

„Любить, значит видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители.“

„Моя любовь к нему, сначала предвзятая, перешла в природную: я причисляю его к тем вещам, которые я в жизни любила больше людей: солнце, дерево, памятник. И которые мне никогда не мешали — потому что не отвечали.“