Винсент Ван Гог цитаты

страница 2

„Искусство долго, а жизнь коротка, и нам надо набраться терпения, если мы хотим подороже продать свою шкуру.“

„Разве мы не ищем скорее напряженности мысли, чем уравновешенности мазка?“

„Любопытно всё-таки, до чего плохо в материальном отношении живется всем художникам — поэтам, музыкантам, живописцам, даже самым удачливым. Всё это поднимает вечный вопрос: вся ли человеческая жизнь открыта нам? А вдруг нам известна лишь та её половина, которая заканчивается смертью.“

„Говорить за нас должны наши полотна. Мы создали их, и они существуют, и это самое главное.“

„Кто страдает желудком, у того нет свободы воли.“

„Кто же из людей нормален? Быть может, вышибалы публичных домов — они ведь всегда правы?“

„Равнодушие к живописи — явление всеобщее и непреходящее.“

„Хорошо любить многие вещи, потому что в этом заключается истинная сила, и тот, кто любит много, много делает и может многое сделать, а то, что делается в любви, хорошо сделано.“

„Я все еще далек от того, кем хочу быть, но с Божьей помощью я добьюсь успеха.“

„Нам было бы гораздо полезнее не устраивать грандиозных выставок, а обратиться к народу и трудиться во имя того, чтобы в каждом доме висели картины или репродукции.“

„Те, кто мечтает днем, осведомлены о многих вещах, которые ускользают от тех, кто мечтает только ночью.“

„В некотором смысле, подсолнух - мой.“

„Я убежден, что добился успеха благодаря тому, что много времени проводил за рисованием и изучением перспективы, прежде чем начал работать маслом, а потому я способен свести воедино то, что вижу. Я буквально не мог остановиться, не мог позволить себе хотя бы немного передохнуть. Во мне пробудилось чувство цвета, которого не было раньше, очень широкое и мощное.“

„Как и прежде, старайся побольше гулять и люби природу - это настоящий способ научиться глубже понимать искусство.“

„У осени есть две вещи, которые привлекают меня. Тихая грусть, которая временами чувствуется в падающих листьях, в приглушенном свете,в размытых очертаниях форм, в изяществе тонких стволов деревьев. Но я также сильно люблю и другую – сильную и грубую сторону осени; эти мощные эффекты света, падающего, например, на человека, который, обливаясь потом, копает землю в полуденный зной.“

„Живопись – это наш дом.“

„Это возрождение – зелёный побег на корнях старого срубленного ствола.“

„Я хочу, чтобы в моих картинах было нечто утешительное, как в музыке. Я хочу изображать мужчин или женщин,в которых есть что-то вечное, символом чего некогда был нимб и что мы стараемся передать через сияние, через мерцание наших красок.“

„Выразить мысль, скрытую в голове, посредством сияния светлого тона на тёмном фоне.
Выразить надежду при помощи звезды. Выразить пыл какого-нибудь существа при помощи лучей заходящего солнца. Это, конечно, не реалистичная обманка, но разве это не реально существующая вещь?“

„Пишу огромную иву с обрубленными ветвями, и уверен, что это будет лучшая из моих акварелей. Суровый пейзаж – мертвое дерево, а за ним пруд, заросший камышом; депо железнодорожной компании Райна, где скрещиваются железнодорожные пути; черные, закопченные здания, затем зеленые луга,дорожная насыпь и небо с бегущими друг за другом облаками, серыми, с яркими белыми контурами. Одним словом, мне хотелось передать это так, как это видит и чувствует, как мне думается, стрелочник, когда он стоит в своей униформе с маленьким красным флажком в руках и говорит сам себе: Какой унылый сегодня день!“

„Изучать верфи, узкие переулки и улицы, заходить в дома, залы ожидания, даже в пивные – занятие не из приятных, если ты не художник. А если ты художник, тебе надлежит бывать в самых грязных местах, если там есть что рисовать, нежели пить чай с очаровательными дамами.“

„… а потом у меня есть природа, искусство и поэзия, и если этого недостаточно, то чего достаточно?“

„Я отнюдь не собираюсь отрицать пользу брака, особенно когда он уже заключен и человек спокойно начинает жить своим домом. Но в нашем цивилизованном мире он сопряжен с такими похоронно-унылыми поздравлениями и церемониями, на которых настаивают семьи жениха и невесты (не говорю уже о необходимости посетить безотрадные, как аптека, учреждения, где восседают допотопные гражданские и духовные власти), что тебе поневоле становится жаль беднягу, вынужденного запастись необходимыми бумагами и отправиться в места, где его с жестокостью, превосходящей свирепость самых кровожадных людоедов, поджаривают до женатого состояния на медленном огне вышеназванных погребально-унылых церемоний.“