Цитаты о арест

„Я мог уехать, но после ареста Платона счел это предательством. В конце лета съездил, попрощался на всякий случай со своими коллегами, которые уже были за рубежом, и вернулся в Россию.“

„Вы бы назвали себя одиночкой?
— По крайней мере, одному мне абсолютно хорошо. Это было еще тогда, когда я переехал из Шверина в восточный Берлин. Я занимал квартиру, и почти два года мне себя было вполне достаточно. Еще ребенком я очень часто чувствовал себя одиноко, мне это не чуждо. Впрочем, я отстаиваю положение, что постоянное стремление к вниманию, которое имеется у деятелей искусства, берет свое основное происхождение из детства. Во время самого первого сеанса мой терапевт сказала похожее, что 90% всех деятелей искусства имели проблемы с матерями. Первая любовь, которую узнаёт человек, — это любовь матери. И, если этого лишают, то вы никогда больше не наверстаете. Это навсегда пустота, которая тебя нагружает. Моя мама просто предпочла кого-то другого.
— Ваших братьев и сестер?
— Да, у меня брат и сестра, и по возрасту я посередине. Такой типичный ребенок-сэндвич. Тогда мне оставалась только одна возможность: любым путем обращать на себя внимание, быть экстремальным. Так быстро ставишь задачи и без затруднений больше не обходишься, потому что ребенок, конечно, не осознает эту зависимость. Долго я искал ошибки в самом себе, из-за чего все было еще хуже. Позже этот процесс расстраивал меня, а затем систематически и мои отношения. На полном серьезе, Rammstein и провокационные выступления группы для меня были настоящим спасением. Единственная огромная сцена для моего зарубцевавшегося эго и одновременно выход из эмоционального плена. Чувство, что сидишь в заключении, знакомо мне с раннего детства.
— Можно ли об этом конкретней?
— Возьмем только домашний арест, который дома был очень ходовым методом воспитания. Было время, когда мне две, три недели не разрешалось покидать свою комнату. Я тоже был непрост. Я оставался с моими тремя кассетами: Led Zeppelin, AC/DC и Black Sabbath — и смотрел в окно. В сочетании с фактически имеющимся «восточным синдромом» заключения в собственной стране это однозначно на меня повлияло…“

„Я хочу, чтобы вам стало страшно. Но стало страшно не полицейских дубинок и не административных арестов, а стало страшно за собственную жизнь и будущее которое у нас крадут каждый день. Потому что если нам не будет страшно и мы продолжим терпеть, то пройдёт 10-20 лет, и вы проснётесь одни в холодном поту, и поймёте, что жизнь прошла, а ничего, о чём вы мечтали с вами не произошло. Потому что ваши мечты прожили дети чиновников.“

„Возможно. Правда у меня никогда не было проблем с девушками. Я не был уродливым, застенчивым парнем. Моя ситуация была другой: у меня часто был домашний арест, и музыка была единственным мостом, чтобы убежать. Я хорошо помню, как сидел один в комнате дома, смотрел снаружи и слушал записи и музыку Led Zeppelin, Black Sabbath и AC / DC.“

„…Все это время я чего хотел, то и делал… Вот уже 500 дней нахожусь я под арестом и все это время все решают мою судьбу — менты, судьи, прокуроры. А вот я в свое время решил судьбу 60 человек. Я один был и судьей, и прокурором, и палачом… Я один выполнял все ваши функции…“

„Сидя в провинции, очень трудно понять, что же происходит в Москве, да и в стране тоже! Наше целиком проамериканское телевидение только тем и занимается, что поливает грязью любые патриотические начинания да исходит злобою при одном имени Зюганова. Чего стоит одна свистопляска вокруг журналиста с западного антирусского радио “Свобода”, передачи коего глушили во время оно. Журналиста, разумеется, оказавшегося в Чечне, на территории враждебных нам сил, и на защиту которого бросились все, вплоть до Явлинского. Само телевидение США не могло бы, кажется, сделать большего! Хотя по нормальным законам военного времени сей герой, пробравшись на нашу территорию без соответствующих документов, подлежал бы — должен был бы подлежать! — не только аресту, но и военно-полевому суду с последующим, достаточно впечатляющим наказанием. Что-то не слышал я в 1941-45 годах подобных историй, с переходами вражеских журналистов через линию фронта! А судьба Шеремета, поливавшего грязью Россию, журналиста-спекулянта, удаленного из Белоруссии, и тотчас принятого с распростертыми объятиями на нашем телевидении! Теперь начались нападки на Путина. Он-то чем виноват? Похоже, любой деятель-государственник уже ненавистен нашему телевидению, хлопочущему о полном развале России. С другой стороны, телевидение провирается, что в процессе приватизации нынешние хозяева, тот же Березовский с Чубайсом, покупали крупнейшие предприятия страны за два процента их реальной стоимости. Собственно, уже не понятно, стали мы колонией США и МВФ окончательно или еще нет? Во всяком случае, наиболее значительное ныне средство массовой информации — телевидение России уже не принадлежит. Да оно и на деле-то принадлежит не то Гусинскому, не то Березовскому с Чубайсом, то есть Сиону, то есть МВФ… И после этого мы еще считаем себя страной? Да полноте! Таких стран и не бывало никогда! Колонии, и те не все и не всегда позволяли подобное. А меж тем сербская “проба”, блестяще удавшаяся Западу с нашей подначки, грозно означила возможное приближение грядущей войны, в преддверии которой наши демократы хлопочут максимально разоружить Россию, и уж пятая колонна работает вовсю!“

„Я внёс предложение положить конец системе концлагерей, и чем раньше, тем лучше. Дальнейшие аресты должны быть прекращены немедленно. Дела лиц, находящихся под стражей, следует проверить узаконенным порядком и разобраться с жалобами в отношении издевательств и надругательств. Рейхсминистр юстиции Гюртнер поддержал меня решительным образом, но мы остались в одиночестве.“

„До 1936 года, то есть до массовых арестов крупных военных деятелей страны и командиров высших соединений, как теоретически, так и практически уделялось серьезное внимание оперативно-стратегическому взаимодействию видов вооруженных сил; рассматривались и решались важнейшие проблемные вопросы, в период же 1936—1939 гг. эта важнейшая стратегическая работа стояла на мертвой точке, попросту говоря, её некому было вести, так как почти все серьезно глубокомыслящее постигла трагическая участь. Эта важнейшая государственная работа несколько оживилась после советско-финской войны, в 1940 году и в начале 1941 года, то есть непосредственно перед внезапным нападением фашистской Германии на Советский Союз.“

„«Он, не обращая на неё внимания, не отводил взгляда от меня, шёл к выходу. Это была его победа, он всем видом показывал своё превосходство над ситуацией. Мелкая пакость от него загоняла меня на долгое время под арест. Чувство справедливости и правды стали у меня угасать мгновенно»“

„Украинская демократия потерпела крах после ареста Тимошенко. Я считаю, что власть перешла рубикон, и она не просто перешла рубикон — она начала обратный отсчет дней для себя в первую очередь.“

„Стоило Киевскому суду принять решение об аресте по обвинению в содействии терроризму Жириновского, Шойгу, Миронова и Ко и доставке их в судебное заседание – как тут же оборвал все телефоны Владимир Вольфович. Затрепетала беспокойная душа, занервничала, чувствует - мечется болезный….“

„…я радовался аресту Ходорковского, и я не понимал, что в этот момент Россия бесповоротно изменилась.“

„Господин Навальный специально шел на нарушение закона, понимая, что за этим последует арест. Он просто использовал людей на митинге как статистов в своем шоу. Насколько можно стать мучеником и узником совести за 15 суток, мне судить сложно, но я считаю, что со стороны Навального — это очередной грязный самопиар.“

„На днях Тихонов мне сказал, что волна арестов — это временное явление. Религии никто не уничтожит, поэтому отказываться от сана не советую, так как скоро настанет время, когда все возвратится к старому.“

„Мы как будто прокляты. Но вот за что — не пойму. Чем мы провинились, не знаю. По формуле Василия Шукшина «не жили богато — не хера и начинать», никогда не было рая в России. При всех царях были и репрессии, и казни, и нищие. Какой-то страшный рок над нашей страной висит до сих пор. С одной стороны, борьба с коррупцией. Но никто мне не объяснит, почему люди, похитившие из казны миллиарды, отбывают домашний арест в 13-тикомнатной квартире с няньками и уборщицами. Ничего не понимаю, ребята. Вот рядом со мной стройка. Там красивые камни. Может, пойти и спереть? Облицую этим камнем свою лестничную клетку. Раз так. И буду сидеть в своей квартире под домашним арестом. Если уж дойти до абсурда.“

„[Диалог с судьей]: — У вас есть родственники? — У меня нет родственников. Если им надо будет — они сами себя назовут. Я от них отказываюсь. Я с семи лет в детском доме. — Родители? — Отец ушел из семьи, когда мне был год, а когда исполнилось четыре — умерла мать. Откуда-то возникли отец с братом, определили меня в детдом. — Значит, брат есть? — Я отказался от него. Брат у меня был до ареста. — Двоюродные братья и сестры? — Я не помню. Я и за границей лечился в специальных учреждениях, и в киевском дурдоме лежал. Поэтому не помню. — Вы отказываетесь давать ответы? Чем вы это мотивируете? — Тем, что голова есть на плечах, — что-то помнит, что-то нет… — Во время службы в армии в 1977—1979 годах вы принимали участие в боевых действиях? — Последние полгода принимал участие в битве за урожай.“

„Внутренняя политика России напоминает фигурное катание: коррупция — это произвольная программа, аресты коррупционеров — показательные выступления.“

„Галилей, пожалуй, больше, чем кто-либо другой из отдельных людей, ответствен за рождение современной науки. Знаменитый спор с Католической Церковью занимал центральное место в философии Галилея, ибо он одним из первых объявил, что у человека есть надежда понять, как устроен мир, и, более того, что этого можно добиться, наблюдая наш реальный мир.
Оставаясь преданным католиком, Галилей не поколебался в своей вере в независимость науки. За четыре года до смерти, в 1642 г., находясь всё ещё под домашним арестом, он тайно переправил в голландское издательство рукопись своей второй крупной книги «Две новые науки.»“

„Права собственности - это вся система, на которой базируется рыночная экономика. Рыночная экономика – это ведь не банки и биржи, они – вторичные её следствия, если не третичные. А развиваться она начинала всегда там, где были гарантированы права собственника. Судебная система, сдержки и противовесы в политике – и так далее. А этого в России нет. У нас даже человек сам по себе не свободен, он не защищен от произвольного ареста. И чем больше состояние у бизнесмена – тем меньше гарантий. У них же как вытряхивают собственность? Через произвольные аресты. Это то, чего лорды добились в Англии ещё в XII веке при Иоанне Безземельном: первым пунктом Хартии вольности было то, что король не вправе проводить произвольные аресты. Мы ещё до уровня Иоанна Безземельного не дошли.“

„Господин Серж Саргсян, понимаем вашу панику, страх, но было бы лучше, чтобы вы боялись судьбы Каддафи, и избегали бы арестов и репрессий по отношению к достойным гражданам Республики Армения. Вне зависимости от того, что произойдёт 24 апреля, вы не имеете права так поступать с людьми, которые вышли против вас и пытаются бороться за достойную жизнь. Серж Саргсян, если у вас есть достоинство, вы сами должны уйти, мы не хотим проливать кровь.“

„Военные министры, в том числе исполняющий обязанности Руцкой, им не следовало ждать моих каких-то призывов, а занять этот Кремль и подвергнуть аресту узурпатора. И весь конфликт бы закончился так, как следовало ему закончить. И мы бы тогда, я думаю, что достигли бы уровня валового внутреннего продукта 90-го года не в прошлом году, спустя 16 лет, а где-то в 95-м году. И с тех пор у нас был бы очень серьезный экономический, социальный, политический и культурный прогресс.“

„С первой тюремной минуты мне было ясно, что никаких ошибок в арестах нет, что идёт планомерное истребление целой «социальной» группы — всех, — кто запомнил из русской истории последних лет не то, что в ней следовало запомнить.“

„Расплюев. Я-а-а теперь такого мнения, что все наше отечество это целая стая волков, змей и зайцев, которые вдруг обратились в людей, и я всякого подозреваю; а потому следует постановить правилом — всякого подвергать аресту. […] Да-с. Правительству вкатить предложение: так, мол, и так, учинить в отечестве нашем поверку всех лиц: кто они таковы? Откуда? Не оборачивались ли? Нет ли при них жал или ядов. Нет ли таких, которые живут, а собственно уже умерли, или таких, которые умерли, а между тем в противность закону живут.“

„Процесс отказа от доллара в международных расчетах обсуждается уже несколько лет (например, между Россией и Китаем). Без доллара жизнь не остановится. Да, будет кратковременный кризис, необходимо будет ввести новые валютные взаиморасчеты между странами. Всё это возможно реализовать, и глобальной трагедии не произойдёт. Другой вопрос в том, что США могут наложить арест на российские активы. Но и это будет кратковременная потеря. Политика Центробанка РФ, денежно-кредитная политика России не является независимой, не способствует укреплению нашей экономики и несёт в себе риски. И, в частности, один их таких рисков – риск ареста активов России, вложенных в американские долговые обязательства. Чтобы этот риск минимизировать, нужно принять необходимые меры для заблаговременного вывода резервов РФ из США и вкладывать деньги в реальный сектор экономики России и союзных государств.“

„«Совершенных людей нет, каждый из нас искушаем, искушения есть и в мире преступном. Любой человек, находящийся под арестом, будет проверен на свою состоятельность как личность миром преступников. Сегодня это ещё неизбежность. Невозможно находится среди явных преступников, и быть не искушаемым ими. Закон преступного мира — искушать»“