Цитаты о неприязнь

„Не принимайте людей такими, какие они есть, и не терпите их. Терпимость означает чувство глубокой неприязни, которое в любое время может перейти в ненависть. Принятие тоже имеет негативную окраску. Вы принимаете то, что не любите. Говорю вам, не принимайте людей, такими какие они есть. Просто любите их такими, какие они есть.“

„Озлобленный атеист не столько не верит в Бога, сколько испытывает к нему неприязнь.“

„Тот, кто, дожив до сорока лет, вызывает лишь неприязнь, — конченый человек.“

„При первом знакомстве с Венсаном между нами промелькнула искорка. Изначально мы подумали, что это скорее антипатия и неприязнь друг к другу, но позже, узнав друг друга ближе, мы поняли, что это магия притяжения. Не знаю, как мы оказались вместе, скорее мы не выбирали с кем нам быть, это просто произошло.“

„Настоящий патриотизм, как частное проявление любви к человечеству, не уживается с неприязнью к отдельным народностям.“

„Как правило, взаимная неприязнь — это самое прямое следствие намечавшейся симпатии.“

„Порядочные люди не позволяют себе из личной неприязни или антипатии совершать непорядочные вещи.“

„Глухая неприязнь, разделяющая дома Эронсов и Бёрков, глубже оврага, через который дети прыгают на канате, привязанном к ветке старой яблони.“

„Он мне сказал: «Такую личную неприязнь я испытываю к потерпевшему, даже кушать не могу».“

„Если случится в доме что-нибудь прискорбное по ее (жены) вине, то утешай ее, а не увеличивай скорби. Хотя бы ты лишился всего имущества, это не будет прискорбнее неприязни с сожительницей. Какую бы ты ни представил вину, ничто не будет несноснее раздора с женой. Поэтому пусть любовь к ней будет для тебя драгоценнее всего.“

„Если кто неладно обо мне отзовётся, я постараюсь разъяснить ему все мои слова и дела; если же он будет упорствовать, я отвечу ему взаимной неприязнью.“

„И всё-таки у этой брезгливости перед мышами и пауками другая, чем вы говорите, природа. Это не врожденный страх особи, а подсознательная неприязнь всего вида: ОНИ — крысы, тараканы, пауки и прочие — НАС переживут. То есть когда мы себя изживем, сами же, ОНИ останутся населять нашу Землю без нас.“

„Пожалуй, неприязнь скорее уж может перейти в любовь, чем в дружбу.“

„Только, ради бога, не путайте национализм с патриотизмом! Патриотизм — это любовь к своему народу, а национализм — неприязнь к чужому. Патриот прекрасно знает, что не бывает плохих и хороших народов — бывают лишь плохие и хорошие люди. Националист же всегда мыслит категориями «свои-чужие», «наши-не наши», «воры-фраера», он целые народы с легкостью необыкновенной записывает в негодяи, или в дураки, или в бандиты. Это важнейший признак фашистской идеологии — деление людей на «наших и не наших». Сталинский тоталитаризм основан на подобной идеологии, поэтому-то они так похожи, эти режимы — режимы-убийцы, режимы — разрушители культуры, режимы-милитаристы. Только фашисты людей делят на расы, а сталинисты — на классы. Очень важный признак фашизма — ложь. Конечно, не всякий, кто лжет, фашист, но всякий фашист обязательно лжец. Он просто вынужден лгать.
<…>
И никто точнее Эрнеста Хемингуэя не сказал о них: «Фашизм есть ложь, изрекаемая бандитами».“

„Крещение Руси лишь увеличило неприязнь иудеев к русским“

„Все говорят о государе Николае Павловиче не только без раздражения, но даже с участием, желая даже извинить его во многом. Но между тем все невольно чувствуют, что какой-то камень, какой-то пресс снят с каждого, как-то легче стало дышать; вдруг возродились небывалые надежды; безвыходное положение, к сознанию которого почти с отчаянием пришли, наконец всё, вдруг представилось доступным изменению. Ни злобы, ни неприязни против виновника этого положения. Его жалеют, как человека, но даже говорят, что, несмотря на все сожаление об нём, никто, если спросить себя откровенно, не пожелал бы, чтобы он воскрес. Мир его душе! Он действовал добросовестно по своим убеждениям; за грехи России эти убеждения были ей тяжким бременем. Его система пала вместе с ним; в последнее время она достигла крайности.“

„Все говорят о государе Николае Павловиче не только без раздражения, но даже с участием, желая даже извинить его во многом. Но между тем все невольно чувствуют, что какой-то камень, какой-то пресс снят с каждого, как-то легче стало дышать; вдруг возродились небывалые надежды; безвыходное положение, к сознанию которого почти с отчаянием пришли, наконец всё, вдруг представилось доступным изменению. Ни злобы, ни неприязни против виновника этого положения. Его жалеют, как человека, но даже говорят, что, несмотря на все сожаление об нём, никто, если спросить себя откровенно, не пожелал бы, чтобы он воскрес. Мир его душе! Он действовал добросовестно по своим убеждениям; за грехи России эти убеждения были ей тяжким бременем. Его система пала вместе с ним; в последнее время она достигла крайности. К новому же государю <…> во всех такое искреннее тёплое сочувствие и такое желание восстановить доверие между ним и нами, что даже почти странно было видеть людей, большею частью до тех пор смотревших на власть, как на враждебную им силу, привыкших постоянно в продолжении по крайней мере 30 лет не доверять ей и избегать даже с ней сближения. Эти самые люди вдруг с детской доверчивостью и любовью и надеждой обращаются к новому государю, не получивши от него еще никакого доказательства, которое бы оправдывало их надежды. Эти люди готовы предложить ему руку на союз любви и доверия, готовы предложить ему свою деятельность на благо общее. Они, которые до сих пор так недоверчиво смотрели на всякое даже участие в деятельности государственной, на всякое изъявление сочувствия к державному лицу! Что же это такое, какая тому причина?“

„Если нас теперь ненавидят, то это — общая участь всех, стремящихся господствовать над другими. Но тот, кто вызывает к себе неприязнь ради высшей цели, поступает правильно. Ведь неприязнь длится недолго, а блеск в настоящем и слава в будущем оставляет по себе вечную память.“

„Ваша неприязнь вредит нам не столь сильно: ваша дружба в глазах подвластных нам будет признаком нашей слабости, а вражда ваша — доказательством мощи.“

„Что касается разного рода подтекста, это не входило в намерения автора. Книга не является ни аллегорической, ни тематической.
Многое можно додумать, согласно вкусам любителей аллегорий или ссылок на реальную действительность. Но я испытываю и всегда испытывал искреннюю неприязнь к аллегории во всех проявлениях — с тех самых пор, как стал достаточно стар и зануден, чтобы её замечать. Я куда больше люблю историю, настоящую или выдуманную, которая бы различным образом взаимодействовала с опытом читателя.“

„Остерегайся в своих шутках: задевать чужие интимные дела; таить кинжал издевки; смеяться над тем, кто чего то не понимает; касаться семейных дел; глумиться над мудрецами древности; поддерживать одну из сторон в споре; ставить человека в глупое положение; заставлять себя смеяться, когда не смешно; смеяться шутке прежде других; выражать свою неприязнь; быть многословным.“

„Я лично глубоко уверен, что существует абсолютно глубинная неприязнь к России, обсуждать её причины можно много, много и долго. Если бы мы всегда потакали этой глубинной неприязни, нас бы просто давно уже не было. Если бы мы выполняли во все исторические эпохи требования тех, кто нами недоволен, нас бы уже не было. И сейчас мы будем «плохими» до тех пор, пока не утопимся в Ледовитом океане, сами, причём. И то они скажут, что мы не так утопились, потому что цивилизованные люди топятся по-другому! <…> На самом деле, когда в наших отношениях есть другие периоды, то чаще всего, это зависело только от одного фактора — от умения России отстаивать свои интересы. Вот в те исторические периоды, когда Россия умела отстаивать свои интересы, вот тогда они нас уважали и поддерживали с нами более или менее внятные отношения.“

„Воспроизводится не только тюремное мышление, бок о бок с ним пестуется социальная неприязнь. Растет убеждение, что «трудом праведным не нажить палат каменных», в какой еще стране есть похожее присловье? И «мерседесов» не нажить, которые рядом с тобой по мостовой шинами шуршат, доводя до бешенства. И чужой успех точно так же бесит.“

„Между двумя очень старыми супругами не может быть абсолютной неприязни.“

„Она в совершенстве владела даром заполнять собой пространство, моментально превращая окружающих в безликую массовку. Одни искренне восхищались ее харизмой, другие тихо ненавидели, прикрывая неприязнью зависть.“

„Здесь всё пропитано ненавистью, сильным и незакономерным чувством. Здесь постоянная борьба с уничтожением источника страдания, из-за чего уходит много сил. Если это не отследить, всё уйдёт вглубь, откликаясь злостью и беспокойством, и это всё будет уже бесконтрольно. Злость посеет презрение, сохранив тихую и запакованную ненависть. В этом и есть опасность скрытого тления искажённого состояния. Это чувство будет рядом с тобой, в тебе, ты перестаёшь его замечать. Вот контейнер накопившейся неприязни, непринятия, злобы и она вспыхнет, проявит себя в любой момент, совершенно бесконтрольно“

„Ужинали мы дружно и роскошно: ели морковный суп и жареную акулу, которая сутки вымачивалась в морской воде. Тору — первоклассный повар. Он приготовил акулу дивно. Мясо ее было нежным и вкусным, совершенно без запаха, и подано оно было под томатным соусом с луком. Правда, ели мы акулу не без некоторой неприязни: преодолеть отвращение к этому великолепному хищнику все же довольно трудно. Начав есть, Тору философски заметил:
— Если акула не съест человека, то человек съест акулу.“

„Ужинали мы дружно и роскошно: ели морковный суп и жареную акулу, которая сутки вымачивалась в морской воде. Тору — первоклассный повар. Он приготовил акулу дивно. Мясо ее было нежным и вкусным, совершенно без запаха, и подано оно было под томатным соусом с луком. Правда, ели мы акулу не без некоторой неприязни: преодолеть отвращение к этому великолепному хищнику все же довольно трудно. Начав есть, Тору философски заметил:
— Если акула не съест человека, то человек съест акулу.“