Чарльз Буковски: Актуальные цитаты (страница 5)

„Я думаю, единственное время, когда большинство людей думают о несправедливости, это когда с ними происходит.“

„Самое худшее — что я схожу именно за того, кем не являюсь: за хорошего человека. Я способен проникать в жизни других, потому что они мне доверяют. Я делаю свою грязную работу по-лёгкому.“

„Только пропустив пару стаканчиков, я начинаю ощущать ту волшебную гибкость в членах, которая даёт чувства полёта…“

„Отцу нравилось пороть меня ремнём для правки бритвы. Мать его поддерживала. Грустная история.“

„Какими же утомительными были эти годы -- иметь желание и потребность жить, но не иметь никаких возможностей.“

„Жизнь добра настолько, насколько ты ей это позволяешь.“

„…человек, в конце концов, становится параноиком, когда у него по триста бодунов в году.“

„Не знаю, бывает ли с вами такое… Иногда мне становится так плохо, что любая мелочь – например, птица на проводе, кажется удивительно величественной, как симфония Бетховена. А потом ты забываешь об этом и все возвращается на свои места.“

„Никто никогда не может быть вполне уверен в том, что сделает.“

„Нищета и невежество порождают собственную истину.“

„Поэзия - это то, что происходит, когда больше ничего не может.“

„Если вы теряете свою душу и знаете это, значит, у вас еще есть душа, которую можно потерять“

„В этом проблема с выпивкой, подумала я, наливая себе напиток. Если случается что-то плохое, вы пьете, пытаясь забыть; если случается что-то хорошее, вы пьете, чтобы отпраздновать; и если ничего не происходит, вы пьете, чтобы что-то произошло.“

„Кое-кто и до сих пор считает, что ваши стихи — трата времени.
— А что не трата времени? Некоторые собирают марки или бабушек своих убивают. Мы все просто ждём, занимаемся мелочами и ждём смерти.“

„Животные никогда не беспокоятся о рае или аде. Я тоже. Может быть, поэтому мы ладим.“

„Впервые я прочитал Селина лёжа в кровати с большой коробкой крекеров «Ритц». Я начал его читать и есть эти крекеры, и смеялся, и ел крекеры. Я прочитал весь роман за один присест, опустошив всю коробку «Ритца». И потом попытался встать за водой. Ты должен был на это посмотреть — я не мог пошевелиться. Вот, что делает с тобой хороший писатель. Он чертовски близок к тому, чтобы прикончить тебя… впрочем, с плохим тоже самое.“

„Вы боитесь умирать?
— Кто — я? Ну уж нет! Я так близко к смерти подходил пару раз, что не боюсь. Когда к ней так близко, тебе, пожалуй, даже хорошо. Ты просто такой: «Ну ладно, ладно». Особенно, по-моему, если в Бога не веришь, тебя не волнует, куда попадёшь — в рай или ад, и ты просто отбрасываешь всё, чем занимался. Грядёт какая-то перемена, новое кино покажут, поэтому, что бы там ни было, ты говоришь: «Ладно». Когда мне было тридцать пять, меня в больнице объявили покойником. А я не умер. Я вышел из больницы — причём мне велели никогда больше не пить, или я точно умру, — и прямым ходом отправился в бар, где и выпил пива. Нет, два пива!“

„Я не верю, что можно изменить мир к лучшему. Я верю, что можно постараться не сделать его хуже.“

„Птица была симпатичная. Она смотрела на меня, а я смотрел на неё. Потом она издала слабенький птичий звук «чик!» — и мне почему-то стало приятно. Мне легко угодить. Сложнее — остальному миру.“