Уистен Хью Оден цитаты

страница 5

„Мне хорошо известно то,
что все знают давно.
Тот, кому зло причинили,
злом ответит на зло.“

„Мне трудно сказать, почему мне нравятся или приводят в восхищение те или иные люди, но я могу точно сказать, что людей, которых я люблю, объединяет одно — они умеют заставить меня улыбнуться от всего сердца.“

„Всякий герой смертен, пока не умрёт.“

„В литературе пошлость предпочтительнее ничтожности, ведь даже самый дешёвый портвейн лучше воды из-под крана.“

„Чтобы влиться в толпу, вовсе не обязательно выходить на улицу — достаточно, сидя дома, развернуть газету или включить телевизор.“

„Не бывает умных опер, ведь люди не поют вслух громким голосом, когда находятся в здравом уме.“

„Человек — творящее историю существо, которое не может ни повторить своё прошлое, ни избавиться от него.“

„Некоторые книги незаслуженно забываются, но нет ни одной, которую бы незаслуженно помнили.“

„Слова для тех, кто держит слово.“

„Оден уникален. Для меня он — одно из самых существенных явлений в мировой изящной словесности. Я сейчас позволю себе ужасное утверждение: за исключением Цветаевой, Оден мне дороже всех остальных поэтов.“

„Гении — счастливейшие из смертных, поскольку то, что они должны делать, полностью совпадает с тем, что им больше всего хочется делать.“

„Невообразимое количество американцев занимаются работой, которая кажется им скучной. Даже богач считает, что ему просто необходимо каждое утро спускаться вниз, в контору. Не потому, что ему это нравится, а потому, что он не знает, чем ещё ему заняться.“

„Толпа не любит ни себя, ни всего того, что находится вне её.“

„Счастлив заяц поутру, ибо не дано ему знать, с какими мыслями проснулся охотник.“

„Мы говорим и говорим друг с другом, Но мы одиноки. Живые, одинокие. Чьи мы? Как перекати-поле, без корней..“

„В возрасте от двадцати до сорока мы заняты самопознанием. Оно включает понимание разницы между искусственным ограничением, выйти за которое — наш долг, и естественными ограничениями нашей натуры, которые нельзя нарушить безнаказанно.“

„Смертью, как опытом, поделиться невозможно.“

„… Посетить
Могилу друга, закатить безобразную сцену,
Сосчитать любови, из которых вырос,
Хорошего мало, но щебетать, как не умеющая плакать птица,
Как будто никто конкретно не умирает
И сплетня никогда не оказывалась правдой,
немыслимо…“

„Здоровье — не предмет медицины; а святость — не предмет теологии.“

„Он был монологичен. Он говорил чрезвычайно быстро. Прервать его было совершенно невозможно, да у меня и не было к тому желания.“

„Здесь перевоспитание ушей:
Морзянка Пана выше расшифровки,
Кукушка по-крестьянски колгошит,
А дикие голубки-полукровки
Туземные акценты привнесли
В уклад цивилизованной семьи.“

„Его мне противны манеры и морда.
Пизо поклоняется рыбе, как богу.
Ему целовать я не дам даже ногу.“

„Но если ты сможешь удержать своё царство
И придешь, как до тебя отец, туда,
Где мысль обвиняет и чувство высмеивает,
Верь своей боли…“

„Если бы я мог выбрать для себя физиономию, то выбрал бы лицо либо Одена, либо Беккета. Но скорее Одена.“

„Нет ничего хуже плохого стихотворения, которое задумывалось как великое.“

„Впечатление от себя самого никогда не совпадает с мнением о тебе других.“

„Профессор — это тот, кто вещает в чужом сне.“

„Когда какой-нибудь болван говорит мне, что ему понравилось моё стихотворение, я чувствую себя так, словно залез к нему в карман.“

„В качестве читателей мы иногда напоминаем тех мальчишек, что подрисовывают усы девицам на рекламных изображениях.“

„Читатели могут изменять писателю сколько угодно, писатель же должен быть верен читателю всегда.“

„Единственный греческий бог, который хоть что-то делает, — это Гефест, да и тот — хромой рогоносец.“

„Интересы писателя и читателя никогда не совпадают — разве что по удачному стечению обстоятельств.“

„Отец стихотворения — поэт; мать — язык.“

„Я не понимаю, почему считается зазорным писать для массовых изданий. До тех пор, конечно, покуда они не вмешиваются в твои тексты. Конечно, они могут изменить пару слов, чтобы текст был более понятными. Это ничего не решает. А вот когда они просят изменить направление твоей мысли, это уже проституция.“

“He was my North, my South, my East and West, My working week and my Sunday rest.”