Цитаты о пафос

„Я никогда не прощу… А впрочем, что за пафос? Никогда не прощу… Я все прощу. Я уже простила. Потому что вся наша жизнь проходит во лжи. Мы с детства врем сами, и врут нам. Ложь окутывает нас, вплетается в нас, становится нашим естеством, нашим воздухом, нашей кровью. В разновкусовом коктейле под названием «жизнь» все смешано так, что отличить вкус лжи практически невозможно. Так, легкая горчинка в общем вкусовом букете. Ложь может подстерегать нас на каждом углу. И то, что казалось таким искренним, таким светлым, может сразу стать уродливым и безобразным. Может, лучше умереть в матрице лжи, чем жрать перловку с Киану Ривзом на мрачном космическом корабле? Может, лучше прожить жизнь счастливо и умереть на руках любимой, чем узнать, что она всю жизнь изменяла тебе с садовником? Не знаю. Мне кажется, ложь других надо полюбить так же, как свою собственную. И тогда ложь мало-помалу превратится в единственную существующую для тебя правду.“

„Пафос позы не служит признаком величия; тот, кто нуждается в позах, обманчив… Будьте осторожны с живописными людьми.“

„Бренд «Ксения Собчак» — это такая гигантская махина с непробиваемой броней из пафоса и цинизма, внутри которой сидит маленькая девочка и нажимает на рычаги.“

„Меня больше всего тяготит слепота людей. Слава богу, нет такого большого количества людей, которые совершенно не видят гадких, мерзких вещей, происходящих в этом мире. Но слепота и фарс во всём — в политике, в названиях программ, в магазинах, фальшь в пафосе, лицемерии, ханжеских псевдопуританских законах, которые принимаются в нашей стране. Это всё невозможно не видеть. Меня поражает слепота людей.“

„Пафос разрушения плохих вещей значительно лучше, чем пафос созидания вещей ненужных.“

„Наш разум лишь смехом полощется
от глупости, скверны и пакости,
а смеха лишённое общество
скудеет в клиническом пафосе.“

„Иногда юморист впадает в отчаяние: ему не удается быть смешнее, чем пафос других.“

„Пошлость — это когда с пафосом об очевидном.“

„Очень многие думали, что можно сделать добро из зла. Но Стругацкие всем пафосом «Пикника», куда они взяли этот эпиграф, доказывают: нет, нельзя сделать добро из зла. Это не получается. А разговор о том, что больше его сделать не из чего, извините, есть из чего. Извините, из зла кроме зла ничего сделать невозможно. Эта такая горькая истина, которая, как мне кажется, в этом романе есть.“

„Бритый стройный старик всегда немножко старинен, всегда немножко маркиз. И его внимание мне более лестно, больше меня волнует, чем любовь любого двадцатилетнего. Выражаясь преувеличенно: здесь чувство, что меня любит целое столетие. Тут и тоска по его двадцати годам, и радость за свои, и возможность быть щедрой — и вся невозможность. Есть такая песенка Беранже:
… Взгляд твой зорок…
Но тебе двенадцать лет,
Мне уж сорок.
Шестнадцать лет и шестьдесят лет совсем не чудовищно, а главное — совсем не смешно. Во всяком случае, менее смешно, чем большинство так называемых «равных» браков. Возможность настоящего пафоса.“

„Многие из романов Дика, прочитанные по отдельности, могут показаться кладовками, заполненными хаотичными и сложными идеями, как если бы автор пытался уместить в одну вещь сразу всё, что пришло ему в голову. Возможно, этот недостаток проистекает от тогдашней обстановки на книжном рынке и от тех жёстких ограничений по объёму, которые издательство «Эйс» установило для своих авторов. С другой стороны, можно поспорить: а стали бы его романы такими глубокими и богатыми по мысли, будь они хотя бы на четверть длиннее? Чудесная, многоуровневая паутина тем и концепций, образовавшаяся в результате такого вынужденного «процесса конденсации», придаёт творчеству Дика некий специфический привкус, ту самую характерную особенность, которая делает его творчество поистине уникальным. Непокорное, эксцентричное, экстравагантное — в любом случае, оно свидетельствует о том, что Дик, по-видимому, первый настоящий гений в фантастике со времён Стэплдона. Он — некий своеобразный гибрид Диккенса и Достоевского, обладающий даром комизма и увлекательности первого и трагической глубиной второго, но выбравший, тем не менее, такой вид литературы, где его эксцентричность пришлась как нельзя ко двору. В любом случае, как и многие НФ-писатели, он узнал и полюбил этот жанр, читая журналы задолго до того, как сформировались его литературные вкусы. Он так и не оправился от первого увлечения запретными прелестями ван Вогта.
Дик — один из мастеров современных неудовлетворенностей, в лучших традициях описателей безнадёжности, которая проходит через Свифта и Хаксли. Для Дика нет простых решений, нет лёгких установок и всемогущих супергероев. Его герои, часто хилые, часто совсем не отвечающие ситуации, стоят по колено в технологических отбросах и смотрят с тоской на видения, которые выходят за пределы их понимания. Настроение, доминирующее в книгах Дика, сродни угрюмым метафизическим комедиям — как, например, в сцене из романа «Снятся ли андроидам электроовцы?», где Рик Декард, уже полностью избавившийся от иллюзий, вдруг делает открытие, что жаба, которую он подобрал в пустыне, надеясь, что это последний экземпляр исчезнувшего вида, вовсе не живое существо, а всего лишь машинка. Эта жаба внушает нам такое же сильное отвращение, смешанное со смехом, как и робот у Гаррисона, работающий на угле (хотя там пафоса больше); должно быть, мы бессознательно противопоставляем эту жабу и этого робота великому образу Человека, Сына Божьего, видим их как символы одновременно и наших достижений и наших падений — нашего наследства Франкенштейна, превращённого в тягостный фарс.“

„Всё-таки нет ничего омерзительней, нежели дикторские голоса из кинофильмов прошлых лет. Вся ложь, вся низость и грязь эпохи — в их барабанном оптимизме, в хорошо темперированном пафосе, в безукоризненной артикуляции.“

„«Дзагоев не любит пафоса. И это большой плюс», Валерий Газзаев, 2008.“

„Бывают времена, когда сатире приходится восстанавливать то, что разрушил пафос.“

„Только чувство ответственности даёт силу художнику и удесятеряет его силы; только умственная атмосфера, родная ему, здоровая для него, может поднять личность до пафоса и высокого настроения, и только уверенность, что труд художника и нужен и дорог обществу, помогает созревать экзотическим растениям, называемым картинами. И только такие картины будут составлять гордость племени, и современников, и потомков.“

„Этот жанр можно определить как «иконографию». Без икон жизнь пресна, это старая истина. Но, понимаете, поп-иконы и гей-иконы не канают на фоне настоящей кровищи. Золотые оклады тоже сильно все портят, за ними не видна судьба. Иконография – самый строгий жанр, потому что совершенно не прощает халтуры. Нельзя перебрать с пафосом, будут ржать. Нельзя беречь героя. Нельзя делать героя неуязвимым – слишком мощным, с горой мышц (это броня, она запрещена), бессмертным, с фигой в кармане, с нечеловеческим геномом, слишком интеллектуальным и всезнающим (знания – броня, она запрещена), нельзя делать героя женатым, детным, семейным (семья — броня), предельная любовь к жизни должна соседствовать с танатосом, потому что только на фоне танатоса жизнь выглядит остро, четко, поэтично. У героя не может быть грубого, тяжелого лица. Он не должен быть зрелым. Это какие-то давно забытые категории «прекрасного», о которых сейчас помнят, по-моему, только японцы. Поэтому все вменяемые люди смотрят анимэ с полуоформленными подростками, на каждом из которых Рана и Миссия. Невыносимо больно видеть потуги Голливуда с его отличным пониманием необходимости Героики («Мстители» кричат об этом своей пачкой суперменов) и полным прососом основ жанра. Нет ни одной идеи. «Человечество» Голливуда, за которое бьются последние десятилетия все красивые морды Америки – это гламурная полая форма, в которой ничего нет. Нет мотивации – спасай человечество. Человечеству совершенно пох, потому что единственная реакция, на которую оно способно – это с воплями бежать от камней с неба, дожевывая гамбургер или двигая перед собой детскую коляску. Как бы диалог со спасаемым, вообще, нужен. Спасение безразличного и невтемного объекта – это просто корпоративное развлечение, в которое посвящен лишь онанист-спасатель.“

„Жить без профессии нельзя. Работа должна быть поднята если не до пафоса, то хоть до профессии, иначе она раздавит бездушностью. Можно халтурить попутно, но жить халтурно нестерпимо.“

„Выкинь пафос и гламур на помойку. Они мешают душе жить так, как действительно хочется…“

„Меня интересует только «чушь»; только то, что не имеет никакого практического смысла. Меня интересует жизнь только в своём нелепом проявлении. Геройство, пафос, удаль, мораль, гигиеничность, нравственность, умиление и азарт – ненавистные для меня слова и чувства. Но я вполне понимаю и уважаю: восторг и восхищение, вдохновение и отчаяние, страсть и сдержанность, распутство и целомудрие, печаль и горе, радость и смех.“

„Пафос выживания – не тема для харизматичной литературы. Ее тема – полный выход героя в пространство духа через жертвенную утрату тела. Будет ли это текст, музыка или импульс электричества в матрице – не важно.“

„А ужас этой истории очень прост: даже если глупая, романтическая, начитавшаяся книг женщина, даже бабёнка в каком-то смысле, красивая, довольно пустая, выдумывает себе любовь, она расплачивается за эту любовь по-серьёзному, расплачивается по-настоящему — расплачивается жизнью. Вот в этом-то и ужас. Выдумываем мы себе чушь, выдумываем мы себе романтический бред, а платим за него жизнью — серьёзно. И нельзя не пожалеть этого человека. <…> Женщина, влюбившаяся в идиота, расплачивается так же, как женщина, влюбившаяся в гения. Человек, исповедующий веру, даже если он верит в полную ерунду, а не в высокие христианские ценности, всё равно может стать мучеником веры — своей дурацкой веры. Вот в этом, мне кажется, страшный пафос романа. Хотя многие там увидят совершенно не то. Но прежде всего «Мадам Бовари» — это очень хорошо написанная книга.“

„… наша страна, действительно, стала работать как очень крепкий и слаженный мотор. Это не пафос, это кайф!“

„Юмор противоположен пафосу. Это прием, с помощью которого события умаляются, как будто на них смотрят в перевернутый бинокль. Когда человек шутит о своей болезни, он умаляет её серьезность; а если бы император на троне острил о своем правлении, то заметил бы, что оно вовсе не такое уж великое и славное. Юмор - это всегда немножко защита от судьбы и наступление на нее. Шутка скорее порождается чувством неудовлетворенности, чем довольством и блаженным состоянием духа.“

„Всякие бывают люди и всякие страсти. У иного, например, всю страсть, весь пафос его натуры составляет холодная злость, и он только тогда и бывает умен, талантлив и даже здоров, когда кусается.“

„Иногда сатире приходится восстанавливать то, что уничтожил пафос.“

„Вторая по важности фигура во французском суде — адвокат. Как бы незначительно ни было дело, адвокат считает своим долгом многословие, пафос, широкие жесты, изыскания во тьме времен. Его слушают, как актёра в театре. И судят о нём, как об актёре. Впрочем, председателю это представление не мешает заниматься своим делом, переговариваться с сотрудниками, писать. Это не мешает ему по окончании речи качнуться направо и налево к двум другим судьям, древним старцам, мало чем отличающимся от египетских мумий, и небрежно произнести:
— Три года. Идите, мой друг. Уберите его, жандармы.
Немногим больше порядка во французском парламенте.
Красивый, полукруглый зал, обыкновенно на три четверти пустой. Депутаты, не слушая оратора, громко разговаривают друг с другом, пишут письма, читают. Оратор говорит не для них, а для стенограммы. Оживление бывает во время речи знаменитого оратора или по скандальному какому-нибудь поводу, в чём недостатка никогда нет.“

„Я давно для себя решил, я не ищу инсайдов, не занимаюсь анализом, не верю в башни Кремля и в то, что кто-то из политологов обладает реальным знанием. За двадцать лет мы убедились: все политические прогнозисты - полная, простите, херня. Моя основная работа - Фонд борьбы с коррупцией, мы занимаемся расследованиями; в дополнение к этому пытаемся зарегистрировать свою партию; где можем, участвуем в выборах; если надо, организуем митинги. Мы занимаемся всеми способами политической борьбы, чтобы спасти свою страну, извините меня за пафос. Я не сижу как алхимик: сюда насыпем немного смелости, сюда - "умного голосования", а сюда немножко "Новичка"“

„Не пытайтесь доводить до безразличия меня.
Я король пафоса, вдохновения и страсти!“