Цитаты о тревога

страница 2

„Василь был востребованный и всеми любимый здесь певец. В первую очередь бросалась в глаза открытость этого человека, его способность легко идти на контакт с людьми. У него был дар внутреннего спокойствия, и он к себе этим очень располагал. Известию о его смерти мы сначала даже не поверили. Об этом сначала сообщили в интернете, и так как там часто бывает непроверенная информация, друзья Василя сначала отнеслись к нему как к ложной тревоге. Когда это подтвердилось, мы все были убиты горем. Не все из нас знали, что он поехал воевать. Он сделал это достаточно скрытно. Это была его личная война, его личный выбор, и он не многих в это посвящал. Я скажу даже больше: французские коллеги и друзья даже не поняли, что происходит. Он этого не афишировал. Мне было известно, что он туда ездит, но были коллеги, которые меня спрашивали, что произошло, как и где его убили. Многие не знали, что он, помимо того что он здесь поет, еще и борется за свободу своей родины. Это были фактически два разных человека. С нами он был очень мягкий, добродушный, но его внутренний стержень, стержень человека, глубоко уязвленного тем, что происходит на его земле, стал проявляться гораздо позже, когда все это началось. Нас он к этому не особенно приближал. Мы знали, что происходит, он с нами говорил, но это, можно сказать, было частью его личной жизни. Он нас от этого оберегал. Единственное, что я заметила, — в определенный момент он стал очень радикальным. Но это было вполне нормально. Видя, что происходит на Украине, нельзя оставаться равнодушным. Здесь об этом говорили абсолютно все: агрессия, которая случилась на Украине, шокировала и задела абсолютно всех. Но мы не думали, что Василя она задела в такой степени. Он жил одним днем. Как артист, он был человеком очень пылким. Он шел за пылкостью сердца, был человеком не разума, а чувств и делал то, что подсказывали ему чувства. Он здесь устраивал очень много митингов, демонстраций в поддержку Украины, акций протеста, но в определенный момент этого ему стало недостаточно. Он должен был быть сам на передовой. Что он и сделал. Для меня было шоком увидеть его последние записи, где он поет с автоматом в руке. Для меня это был нонсенс. Потому что я его видела с нами, в компании, на пляже, улыбающимся. И видеть его с автоматом в руке было для меня шоком. Я к этому образу не могу даже привыкнуть. В нем чувствовалась натянутая пружина, которая могла взорваться в любую минуту. Это натяжение стало чувствоваться в последние месяцы, видимо все это в нем накипало очень долго.“

„«С шумом ветра за волною отпущу свою кручину,
Луч закатный вслед за солнцем унесёт её в пучину.
Стану я, подобно чайке, лёгкой, быстрой и парящей,
Всё минувшее забуду, стану жить лишь настоящим…»
Эмма пела о сумрачно-зелёном подводном царстве, куда уходит юная девушка, чтобы стать одной из морских дев с рыбьими хвостами. У них нет души, которая болит, и их жизнь куда дольше, чем у смертных, изнурённых тревогами. Когда же срок, отпущенный морским девам, подходит к концу, они превращаются в искрящуюся пену, что несётся на гребнях волн из края в край океана, и печаль их возвращается к людям, ждущим у края вод тех, кто уже никогда не вернётся.“

„Власти экс-союзных республик, в которых преследуется русский язык, можно понять. Ни в той же Киргизии, ни в том же Таджикистане практически нет ни рабочих мест, ни простора для частной инициативы, ни каких бы то ни было перспектив улучшения экономической ситуации. И население… перебирается в Россию. Это вызывает обоснованную тревогу «незалежного» руководства: уезжают-то лучшие — самые профессиональные, трудолюбивые, энергичные.“

„…Это не страх, это была переживаемая тревога за масштаб происходящего, но страха личностного, что коленки трясутся и мы озираемся по сторонам — близко не было. Не было какого-то безудержного ликования. Я свои ощущения могу охарактеризовать сегодня более точно — это было состояние оптимистической трагедии. То есть, это огромная боль и бесконечная тревога за то, что страна, в которой ты вырос, в которой жили и живут твои родители, знакомые, родные, и многие из которых честно, искренне и самоотверженно верили и трудились на ее благо, эта страна перестала существовать. И ты оказался человеком, который делает это достоянием миллионов людей…“

„Вот описание моего владения, поместья, вотчины, деревни или назови как хочешь. Проехав наш бывшей окружной городок, открывается довольно пространное поле, которое по временам года то серую единообразную представляет поверхность, то оную же покрытою редкою зеленостию, сквозь поблеклые остатки желтой жатвы проседающей. Тут видны на тощей пажити скитающиеся небольшие стада, поистине скитающиеся: ибо пасущиеся чрез целой день от утренней зари до вечерней, едва ли не тощи возвращаются во свое домовище. Сия серая поверхность поля, возделанная и утучненная, покрывается густою зеленостию, которая издали взору, бродящему по ней, представляет величественно распростертой ковер, какой очам всесильного явила юная Природа, на произведение любовию его воспаленная; и возрастая до совершенствования семени, зеленое былие желтеет. Зри, ― восстав, дух бури несется по поверхности нив, колеблет желтые злаки и оку очарованному Океан представляет белокурый, на коем зрение тем паче услаждается, что зрит тут наполнившуюся уже надежду возделателя и совершившуюся благодать Природы на его прокормление. Настал день жатвы. И се при востечении денного светила зрится в селитьбах мирная тревога. Селяне оставляют дома свои и вышед, яко сильное ополчение, из-за оград жилищ своих, распростираются по нивам своим, где согбенны до земли и в поте лица своего подсекают волнующуюся жатву; несут ее воедино и возводят из нее, да сохранится от стихий и непогоды, сии готического Зодчества здания, сии заостренные конусы, скоро разрушиться долженствующие на продолжение жития нашего или воскошенные на утешение житейских скорбей и печали. <...>
Где ростет дуб, клён, вяз, яблонник, буквица, ромен, клубника, там земля добра. Березник показывает убогую глину, а сосняк, можжевельник и молодиль сухую супесь; а тростник, мох, хвощ, осока мокрую землю и болотную.“

„Прошлой ночью мне снилось,
Что кто-то любит меня.
Без надежды, без вреда,
Просто очередная ложная тревога.
Прошлой ночью я чувствовал,
Как меня по-настоящему обнимают чьи-то руки.
Без надежды, без вреда,
Просто очередная ложная тревога.
Так скажи мне, сколько ещё до последней?
И скажи мне, сколько ещё до той самой?
История стара - я знаю,
Но она продолжается.
История стара - я знаю,
Но она продолжается.
О, продолжается.
О, продолжается...“

„Не зря говорят, что возраст выдают глаза. Бывает, удается напрочь стереть с лица все индивидуальные черты, все признаки возраста, остается гладкий белый лист. Но глаза никуда не денешь. А в них все – проблемы, усталость от жизни, тревоги, озабоченность, как бы не выпасть из обоймы, как бы не упустить богатого любовника, продюсера, влиятельных знакомых… Что происходит с глазами? Они становятся как у загнанной волчицы…“

„Бесконечное ожидание-это источник тревоги и томление,которое не позволяет нам очерчивать границы ожидаемых встреч.“

„Страх держит в своих тисках тех,кто давно смирился с утратой волевых качеств,получив взамен-стойкое ощущение тревоги.“

„Тоска, ревность и страх дают постоянную тревогу в душе. Настоящая любовь даёт уверенность и ощущение счастья только от того, что ты любишь. Да, хорошо, если любовь взаимна, время в расставании только усилит чувство и проверит силу любви и верности“

„Государство должно признать в человеке явные и скрытые смыслы духовной жизни, напрямую влияющие на обыденную жизнь. Важно понимать, что словесного признания духовного мира недостаточно: необходимо опираться на Святоотеческий опыт духовной жизни. Оставляя духовно-нравственному человеку, у которого жива совесть, свободу выбора и личную ответственность. Только в свободной душе может говорить совесть! А если душа находится в идеологическом рабстве? Голос совести замолкает и становится глухим. Вот оно: состояние страха, тоски, тревоги и неудовлетворённости. Только от того, что человек отверг свой голос совести. Что с душой? Её терзает, мучает, она страдает“

„Плюс падение цен на недвижимость гуляет ныне меж деревьями, как туман без запаха и цвета,
оседающий в тихом воздухе, и все мы им дышим, все ощущаем его, хотя последние наши достижения, коим полагалось бы цену повышать, — новые патрульные машины, новые пешеходные переходы, опрятно подстриженные деревья, упрятанные под землю электрокабели, подновлённая оркестровая раковина,планы парада 4 июля — делают всё возможное, чтобы угомонить наши тревоги, убедить, что это и не тревоги вовсе или, по крайней мере, не наши, а общие, то есть ничьи, а наша задача — не сбиваться с верного пути, держать оборону и помнить о цикличности всего сущего,ведь это и есть главные достоинства нашей страны, и думать как-то иначе значит отступаться от оптимизма, быть параноиком и нуждаться в дорогом «лечении» где-нибудь за пределами штата.“

„Я прежде и подозревать не мог,
Что в мире есть такие наслажденья, -
Пока не знал тревог стихосложенья.
Но самый воздух мне шептал вослед:
"Пиши! Прекрасней дела в мире нет".“

„Тревога, болезнь, страдания или опасность, время от времени отдаляющие нас от обычных удобств и милостей этой жизни, могут заставить нас остановиться, заставить дух колебаться и впасть в уныние; но пусть это будет лишь на мгновение. Всё это ничто по сравнению с той славой, которая откроется в нас и для нас. Я никогда не приносил жертв.“

„В суете повседневности мы забываем о тишине, которая живёт внутри нас. Она прячется под слоями забот, тревог и бесконечных планов. Но иногда, когда мы останавливаемся и позволяем себе услышать этот внутренний голос, мир вокруг начинает казаться другим. Он становится более спокойным, понятным, простым. И вот тут-то и открывается истина: большинство наших проблем — всего лишь шум, который мы сами создаём. А настоящая жизнь — это та самая тишина, которую мы ищем, но редко находим время послушать.“