Иммануил Кант цитаты

страница 2

„Рассудок ничего не может созерцать, а чувства ничего не могут мыслить. Только из соединения их может возникнуть знание.“

„Гений – это талант изобретения того, чему нельзя учить или научиться.“

„Нравственность заложена в характере.“

„Красота поступка состоит прежде всего в том, что его совершают легко и как бы безо всякого напряжения.“

„Упрямство имеет только форму характера, но не его содержание.“

„Беззаботность, а вместе с ней и неосторожность, которые вызывает опьянение, — это обманчивое чувство подъема жизненной силы; в опьянении человек не чувствует трудностей жизни…“

„Просвещение — это выход человека из состояния своего несовершеннолетия, в котором он находится по собственной вине.“

„Меньше всего боятся смерти те, чья жизнь дороже всего.“

„Поэзия есть игра чувств, в которую рассудок вносит систему.“

„Если бы когда-нибудь за наше воспитание взялось существо высшего порядка, тогда действительно увидели бы, что может выйти из человека.“

„Принципы… представляют собой не только умозрительное правило, но и осознанное чувство.“

„Время — эмпирически реально и трансцендентально идеально.“

„С того самого дня, когда человек впервые произносит «я», он везде, где нужно, выдвигает возлюбленного себя и эгоизм его неудержимо стремится вперед.“

„Поступай так, чтобы максима твоего поступка могла бы стать основой всеобщего закона.“

„Женщины даже мужской пол делают более утончённым.“

„Следует признать, что величайшие беды, которые угнетают нравственно облагороженные народы, возникают из-за войны, причем не столько настоящей или бывшей, сколько из-за никогда не ослабевающих и даже непрерывно увеличивающихся приготовлений к войне будущей. На это тратятся все силы государства, все плоды его культуры, которые могли бы употребляться для еще большего обогащения последней; свободе повсеместно наносится весьма сильный ущерб, а материнская заботливость государства о своих отдельных членах превращается в безжалостно суровые требования, которым находят, однако, оправдания в заботах о внешней безопасности.“

„Дайте мне материю, и я покажу вам, как из неё должен образоваться мир.“

„Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству.“

„Я испытываю всю жажду познания, беспокойное стремление влечёт меня всё вперёд и вперёд, и каждый успех на этом поприще даёт мне радость.“

„Поэтическое творчество есть игра чувства, руководимая рассудком, красноречие — дело рассудка, оживляемого чувством.“

„Деятельность есть наше определение.“

„Уважение есть дань, в которой мы не можем отказать заслуге, хотим мы этого или нет; мы можем не проявлять его, но внутренне мы не можем его не чувствовать.“

„Мне кажется, что всякий муж предпочитает хорошее блюдо без музыки музыке без хорошего блюда.“

„Высшее благо есть единство добродетели и благополучия. Разум требует, чтобы это благо осуществлялось.“

„Помимо же созерцания существует лишь один способ познания, а именно познание через понятия; следовательно, познание всякого, по крайней мере человеческого, рассудка есть познание через понятия, не интуитивное, а дискурсивное.
Все созерцания, будучи чувственными, зависят от внешнего воздействия, а понятия, стало быть, от функций. Под функцией же я разумею единство деятельности, подводящей различные представления под одно общее представление.“

„Схема же чистого рассудочного понятия есть нечто такое, что нельзя привести к какому-либо образу, она представляет собой лишь чистый, выражающий категорию
синтез сообразно правилу единства на основе понятий вообще, и есть трансцендентальный продукт воображения, касающийся определения внутреннего чувства вообще,
по условиям его формы (времени) в отношении всех представлений, поскольку они должны a priori быть соединены в одном понятии сообразно единству апперцепции.“

„Из всех сил, подчинённых государственной власти, сила денег, пожалуй, самая надежная, и потому государства будут вынуждены (конечно, не по моральным побуждениям) содействовать благородному миру.“

„«Образ есть продукт эмпирической способности продуктивного воображения,
а схема чувственных понятий (как фигур в пространстве) есть продукт и как бы монограмма чистой способности воображения a priori; прежде всего благодаря схеме и сообразно ей становятся возможными образы, но связываться с понятиями они всегда должны только при посредстве обозначаемых ими схем и сами по себе они совпадают с понятиями не полностью»“

„Всякое временное определение мы можем воспринять только через смену во внешних отношениях (движение) к постоянному в пространстве (например, движение солнца по отношению к предметам на земле); более того, у нас нет даже ничего постоянного,
что мы могли бы положить в основание понятия субстанции как созерцания, кроме только материи… Сознание самого себя в представлении о Я вовсе не созерцание, оно есть лишь интеллектуальное представление о самодеятельности мыслящего субъекта.
Вот почему у этого Я нет ни одного предиката созерцания, который, будучи постоянным, мог бы служить коррелятом для временного определения во внутреннем чувстве.“

„Как возможно подведение созерцаний под чистые рассудочные понятия, то есть применение категорий к явлениям; ведь никто не станет утверждать, будто категории, например, причинность, могут быть созерцаемы также посредством чувств и содержатся в явлении? В этом столь естественном и важном вопросе и заключается причина, делающая необходимым трансцендентальное учение о способности суждения,
которое должно показать, как возможно, чтобы чистые рассудочные понятия могли применяться к явлениям вообще.“