Жан де Лабрюйер цитаты

страница 4

„В молодости человек копит себе на старость, а состарившись, откладывает на похороны.“

„В любом нашем поступке уже сказывается весь наш характер: дурак и входит, и выходит, и садится, и встаёт с места, и молчит, и двигается иначе, нежели умный человек.“

„В искусстве есть некий предел совершенства, как в природе — предел благорастворенности и зрелости.“

„Мы так же не можем навеки сохранить любовь, как не могли не полюбить.“

„Любовь и дружба исключают друг друга.“

„Кокетство — порок души.“

„Истинные обезьяны, вельможи ведут себя с низшими так же, как монархи — с ними самими.“

„Звание комедианта считалось позорным у римлян и почётным у греков. Каково положение актёров у нас? Мы смотрим на них, как римляне, а обходимся с ними, как греки.“

„Друзьям мы охотно сами открываем наши тайны; от возлюбленных мы их не можем скрыть.“

„Высокий стиль газетчика — это пустая болтовня о политике.“

„Всякий сочинитель хочет писать так, чтобы его поняли; но при этом нужно писать о том, что сто́ит понимания.“

„Бывают столь совершенные виды красоты и столь блестящего достоинства, что люди, тронутые ею, ограничиваются тем, что смотрят на нее и говорят о ней.“

„Пожалуй, неприязнь скорее уж может перейти в любовь, чем в дружбу.“

„Мы гораздо чаще хвалим то, что расхвалено другими, нежели то, что похвально само по себе.“

„Несчастье трудно переносить. Счастье – страшно утратить. Одно стоит другого.“

„Заслуга одних состоит в том, что они хорошо пишут. Заслуга других в том, что они не пишут совсем.“

„Мир населён людьми, которые, по привычке сравнивая себя с окружающими, всегда отдают предпочтение себе и поступают соответственным образом.“

„Если бы одни из нас умирали, а другие нет, умирать было бы крайне досадно.“

„Любопытство — это острый интерес не к тому, что хорошо и прекрасно, а к тому, что редко.“

„Тот, кто хлопочет за других, всегда исполнен уверенности в себе, как человек, который добивается справедливости; выпрашивая или домогаясь чего-нибудь для себя, он смущается и стыдится, как человек, который клянчит милости.“

„Чем больше наши ближние похожи на нас, тем больше они нам нравятся; уважать кого-то — это, по-видимому, то же самое, что приравнивать его к себе.“

„Хотя это и противно здравому смыслу, но ещё совсем недавно придворный, отличающийся благочестием, казался смешным чудаком; мог ли он надеяться, что так скоро войдёт в моду?“

„Хорошо быть знатным, но не хуже быть и таким человеком, о котором никто уже не спрашивает, знатен он или нет.“

„Умное выражение лица у мужчин — то же, что правильность черт у женщин; это род красоты, которую и самые тщеславные люди желали бы иметь.“

„У многих людей только одно имя имеет какое-то значение; если же посмотреть на них поближе, то окажется, что они вовсе ничего не стоят; между тем издали они внушают уважение к себе.“

„У войны за плечами тысячелетия.“

„Труднее составить себе имя превосходным сочинением, нежели прославить сочинение посредственное, если имя уже создано.“

„Тот, кто любит так сильно, что хотел бы любить в тысячу раз сильнее, всё же любит меньше, нежели тот, кто любит сильнее, чем сам того хотел бы.“

„Только женщинам дано одним словом выразить полноту чувства и точно передать тончайшую мысль. Они с неподражаемой естественностью нанизывают одну тему на другую, связывая их единством смысла.“

„Талант, вкус, ум, здравый смысл — всё это различные, но вполне совместимые достоинства.“

„Так же трудно заглушить обиду вначале, как помнить о ней по прошествии нескольких лет.“

„Самыми любезными людьми бывают те, которые всего меньше оскорбляют чужое самолюбие.“

„Суть учтивости состоит в стремлении говорить и вести себя так, чтобы наши ближние были довольны и нами, и самими собой.“

„Смерть, предупреждающая дряхлость, является более кстати, чем смерть, завершающая дряхлость.“

„Сколько на свете девушек, которым их незаурядная красота не дала ничего, кроме надежды на незаурядное богатство.“

„Раздобыв какую-нибудь новость, газетчик спокойно ложится спать; за ночь она успевает протухнуть, и поутру, когда он просыпается, её приходится выбрасывать.“

„Радость, доставляемая возвышением друга, уравновешивается досадою видеть его выше себя.“

„При нововведениях и переменах в государстве правители обычно думают не столько о необходимости реформ, сколько об их своевременности: бывают обстоятельства, подсказывающие, что нельзя слишком раздражать народ; бывают другие, из коих ясно, что с ним можно не считаться.“

„При дворе никто не хочет сделать первый шаг, все предлагают лишь поддержать его, ибо судят о других по себе и надеются, что ни у кого не хватит смелости начать и его поэтому не придётся поддерживать.“

„Покорность моде обнаруживает наше ничтожество, когда её простирают на то, что касается вкуса, здоровья и совести.“

„Покинуть двор хотя бы на короткое время — значит навсегда отказаться от него. Придворный, побывавший при дворе утром, снова возвращается туда вечером из боязни, что к утру там всё переменится и о нём забудут.“

„Подчас бывает выгодней оставить службу у вельможи, чем жаловаться на него.“

„Одни достойны похвал и прославления за то, что хорошо пишут, другие — за то, что вовсе не пишут.“

„Нет ничего бесцветнее, чем характер бесхарактерного человека.“

„Несправедливость, присущая первым людям, — вот где истоки войны и необходимости ставить над собой начальников, которые определяли бы права каждого и решали бы все споры.“

„Неизбежность смерти отчасти смягчается тем, что мы не знаем, когда она настигнет нас; в этой неопределённости есть нечто от бесконечности и того, что мы называем вечностью.“

„Не так легко составить себе имя превосходным произведением, как заставить ценить посредственное произведение с помощью уже приобретённого имени.“

„Ненависть — столь длительное и неискоренимое чувство, что самый верный признак близкой смерти больного — это примирение его с недругом.“

„Сочинитель, у которого не слишком много здравого смысла, уверен, что он пишет божественно; здравомыслящий писатель надеется, что он пишет разумно.“