Цитаты о кино

страница 5

„Я воспитываться через посредство искусства очень люблю. И тебе советую. В войну, бывало, вернешься благополучно в расположение своего мотострелкового, — там кино показывают. Прямо-таки не война, а заглядение, век бы воевал: и чистенько, и сытенько, и командир — голова, ну а фашисты — исключительно мертвые…“

„Бабушкин пришел и просто взорвал этот рутинный мир тогдашней записи звука в кино.“

„Кино мне напоминает сиамских близнецов, сросшихся животом, то есть объединённых низшими жизненными потребностями, но с разными сердцами, то есть разъединённых в их высших эмоциональных потребностях. Первый из этих братьев — киноискусство, второй — кинопромышленность. Требуется хирург, который бы разделил двух братьев-врагов, не убив их, или же психолог, который бы смягчил несовместимость двух сердец.“

„Кино добавляет к перспективным элементам, используемым художником, новую временную перспективу. К пространственной объёмности кино прибавляет объемность временную. Эта временная перспектива дает кинематографу удивительные ракурсы, примером которых могут служить необыкновенные сцены жизни растений и кристаллов, правда, ещё ни разу не использованные в драматических целях.“

„Сейчас снимают актеров до сорока. До сорока в кино играть очень легко. Новое лицо, если еще есть какая-то органика и способности, — вы в десятке, вы в фаворе. После сорока, когда произойдет переход — не на возрастные роли: на другую мудрость, другую крупность характера, — тогда я посмотрю, что будет с этой плеядой молодых и очень известных теперешних актеров. Думаю, что они будут очень мелкими. В последнее время все стали играть характеры, а не темы. Достоевского, например, — мало сыграть характер и органику. Сначала надо играть Достоевского, потом тему — больной совести, — а потом уже характер. А не начинать с характера… Спрос определяет предложение, это я вам говорю как бывший экономист. Сейчас не требуются личности — то есть для кого-то требуются, предположим, для вас и меня, но мы не составляем большинство, а публика всегда состоит из большинства.“

„Иногда меня спрашивают, в какое время вы хотели бы жить. Из-за своих ролей я прожила во всех временах и более реально жила, чем живу в первой своей реальности. Роли для меня вещь более реальная, я к ним больше готовилась и больше о них знала. Например, про Медею я знаю все. А про свою жизнь или про то, что меня окружает, практически ничего. И самое главное — я никогда не играла себя, ни разу в жизни, ни в кино, ни в театре.“

„Мы бережно относимся к деталям и аксессуарам. Мы строго следим за подлинностью костюмов, к чему обязывает нас точность и правдивость декораций. Эти серые декорации, эти настоящие военные мундиры, языки муслина, развеваемые вентилятором над поленом в черном очаге, блик белой краски, изображающий пламя лампы или свет фонаря, котенок, пробирающийся по наклонной доске, — вот они на экране. Они полны захватывающего реализма, необыкновенной выразительности и создают полную иллюзию подлинности. Вы живете в созданной ими обстановке, видите это пламя, слышите грохот снарядов и вместе с котенком спускаетесь в подвал проклятого замка. Самый реалистический театр с самыми правдоподобными декорациями и притом пользующийся могущественной силой слова никогда не передаст с таким реализмом, с такой правдивостью, как кино, этот коротенький сценарий, который идет на экране каких-нибудь десять минут…“

„Есть четыре большие категории кинематографических картин, иначе говоря, каждая картина может быть отнесена к одной из четырёх групп: натурные съёмки, научные фильмы, сюжетные фильмы и картины с превращениями. Я умышленно расположил классификацию в том порядке, в каком эти категории сменяли друг друга с первых шагов возникновения кино. Вначале показывали только съёмки с натуры. Позднее кино стали употреблять как проводник науки, и, наконец, оно превратилось в проводника театра.“

„Я люблю свою профессию, но если бы ее у меня отняли, я с удовольствием занялся бы чем-нибудь еще. Поработал бы в театре или сидел бы дома и писал. А может, просто бездельничал бы, и тоже с удовольствием. Вставал бы утром, гулял, шел в музей или в кино, потом возвращался бы к себе, общался с женой, смотрел бейсбол по телевизору. Не так уж плохо, верно?“

„Просто для меня кино и театр — это совершенно разные области применения ремесла, разные дисциплины, если хотите.“

„Меня приглашают, но всё реже. Потому что я отказываюсь. Те сценарии, которые мне предлагают, просто не в моем вкусе. Я своё дело уже сделал при помощи Татьяны Лиозновой и Леонида Гайдая. Сегодня о съёмках в кино я не думаю, меня больше занимает, что происходит сегодня в моей стране, в мире. Время очень непростое.“

„С тех пор как кино стало доступным для просмотра на телевидении, многие фильмы обрели, так сказать, линейную структуру. Вы можете спокойно отойти от экрана телевизора, чтобы ответить на телефонный звонок, а затем вернуться и ничего не потерять от этого.“

„Утро. Улица. Оглушение гораздо большее, чем в Париже: там ― иная ширина. Вопли распродаж. Беснование товаров, цифр. Кино. Неоновый вопль. Тошно уже от фотографий: шприц, воткнутый в ляжку. Слишком большое все: груди, буквы, пистолеты. Рок-н-ролл. Девка в тигровом трико. Вокруг давка парней, обнаженных до пояса. Груди, мяса, ляжки, кулаки, мышцы. Ненависть к такому кино. <...>“

„Я думаю, зритель это должен решить сам. Вообще, так ли уж важен жанр, ведь чем необычнее кино, тем сложнее его определить. «Хроники хищных городов» нельзя назвать ни научной фантастикой, ни утопией в чистом виде.“

„Кино — это все, чем его голова забита, и ни о чем другом он думать не может, он живет этим. С другой стороны, Антуан Фукуа, режиссер фильма «Король Артур», у которого я снимался, тоже любит кино, но его интересуют и другие вещи в жизни.“

„Нет, если приходит хороший сценарий от другой студии или независимого автора и это нравится и мне, и Art Pictures Studio с «Водородом», то они просто входят в это кино как продюсеры. Мне кажется, что такая схема будет выгодна всем – мы просто объединим наши ресурсы, как творческие, так и финансовые, и на выходе получим качественный и продуманный продукт.“

„Нет, если приходит хороший сценарий от другой студии или независимого автора и это нравится и мне, и Art Pictures Studio с «Водородом», то они просто входят в это кино как продюсеры. Мне кажется, что такая схема будет выгодна всем – мы просто объединим наши ресурсы, как творческие, так и финансовые, и на выходе получим качественный и продуманный продукт.“

„Живых барабанов они у меня не писали никогда. Один раз я попробовал, ещё на Охте. Слышно их было около Смольного, на другом берегу Невы, и я с этим делом завязал. <…> Ситуацию спасала только драм-машина. А функции Густава в «Кино» были больше имиджевые. На концертах он играл тоже очень условно… Густав просто одно время жил с Витькой в одной квартире, у них было какое-то единство душ, единство взглядов, может быть, даже больше, чем с Юрой. Они всё время были вместе. <…> Рядом с Густавом он превращался вот в этого «космического пришельца.»“

„В сущности, это кино о том, что полудетская закадычная дружба не выдерживает испытания встречей спустя много лет — компанейские шутки «для своих» больше не остроумны, обаяние нерасцветшей женственности померкло. И о том, как непросто быть женщиной в нашем жестоком мире, сколько опустошающего зла накапливается в душе у многих из-за стремления вписаться в навязанные обществом стандарты.“

„Руслана была очень позитивной, светлой. Ее и называли многие Ангелом. Никогда не поверю в ее самоубийство. Да и в последнюю нашу встречу - ни депрессии, ни тоски - она делилась планами, говорила, что хочет переехать в Москву, перевезти туда маму и брата, поступить в вуз через годик, когда закончится контракт с агентством. Думала даже уйти из модельного бизнеса, попробовать себя в кино… Кстати, пару лет назад она принимала участие в кастинге на роль главной героини в нашумевшей ленте "Парфюмер" по книге Зюскинда. И даже попала в финальную пятерку претенденток. Но тогда не сложилось…“

„Все мы, в России, и на Западе, ищем внутреннюю свободу, ищем источник сил. Мы и поехали туда, потому что сегодня именно там главное место мира, где происходят события, крутятся деньги, снимается кино, живут звезды. Данила Багров должен был появиться там. Ну а где она, эта сила? Трудно сказать. Я думаю — внутри человека. Понятно же, что не в Америке. Силы-то там как раз и нет.
Я все время думаю — есть ли на самом деле такой человек? Молодой парень как Данила, или постарше. Дембель или служит еще где-то. Живет в каком-нибудь небольшом городке. И смог бы вот кто-нибудь, также как он, не имея ни денег, ни связей, ни языка отправиться на другой конец Земли, просто потому что надо помочь брату армейского друга? Да никто его не просил, и он никому ничего не обещал. У него что, дел своих нету, или время девать некуда? Зачем? Почему?
Ответ существует. Потому, что так надо. И по-другому просто нельзя. Это же ясно. Значит он есть, наверное такой. Да, точно есть.
Хочется быть на него похожим? Не знаю. Мне лично хочется. Другой вопрос — вот смог бы ты так же? Вот так, как он?
У меня вообще странное к нему отношение. Он и похож на меня, и не похож. И проще чем-то, и взрослее вроде. Ну, в общем, действительно — Брат.“

„Почему-то в кино и книгах, даже если они написаны мужчинами, чувство одиночества и потребность любить присущи только женщинам. Но ведь мужчины во всем этом тоже нуждаются не реже…“

„Раньше кино снимали совсем не такое, как сейчас. Оно было более наивное, но одновременно и более глубокое. И более человечное, что ли. В старом кино смерть — это всегда трагедия, даже если умирает какой-то второстепенный, совсем незаметный персонаж. А в каждом втором современном фильме чуть ли не горы трупов — и никому их не жалко. Ни зрителям, ни героям…“

„Когда-то покупная способность была больше сосредоточена в руках аристократии и банкиров-финансистов, крупных  ученых-предпринимателей, как доктор Преображенский (“Собачье сердце”), например. Потом она ушла в народ – к Шариковым. Шариковых несравненно больше, чем Преображенских, и им не нужны музыка, кино или литература. Шариковым нужен контент. Гопник с базара не увидит разницы между Бахом и «ты кто такой, до свиданья». Но предпочтет второе, потому что оно – понятней.“

„Жизнь как в кино бывает только в кино.“

„Человек всегда живёт ожиданием и надеждой…
Иного видать не дано.
Не хочу показаться невеждой.
Однак таково нашей жизни — немое кино!“

„Надеясь на подобные нам реакции, художники слова и кадров в кино вызывают у нас чувства и ощущения.“

„Сон — это беспроводное кино. Когда уже технологии позволят транслировать сны?“

„Творческое кредо артиста кино - дослужиться до славы рекламного альфонса.“

„Я подвергаю сомнению многие вещи и формирую своё собственное мнение. Эти суждения для меня столь же существенны как ракетные технологии или что-то ещё. Кто говорит, что вы должны верить чему-то только потому, что вы читали об этом в книге или видели в кино? Кто эти люди, которое утверждают: “Это единственно верный путь”? Когда все верят в одни и те же вещи, они становятся роботами. У людей есть мозги: они могут постичь что угодно, например, как летает НЛО.“

„Современная цивилизация, характеризующаяся огромным увеличением объема производимых механизированных знаний с помощью газет, книг, радио и кино, породила состояние оцепенения, удовольствия и самодовольства, равное, пожалуй, только веселящему газу (оксид азота - один из первых анестетиков, побочно вызывал смех). Говоря словами Оскара Уайльда, мы продали свое первородство за беспорядочную кучу фактов. Требования машины ненасытны. Опасность вывести людей из состояния усыпления механизированными знаниями подобна попытке разбудить пьяного человека или того, кто принял передозировку снотворного. Необходимые насильственные меры не понравятся. Профессорам университетов угрожали потерей должности и за меньшее.“

„Есть люди, которые выросли на кино, и есть люди, которые выросли на книгах. А я вырос на музыке.“

„Гаджеты, нейросеть, интернет.
Теряется что-то людское.
Цифра, искусственный интеллект.
Жизнь, словно кино немое!“

„Фотография - словно немое кино. Можно долго-долго смотреть и сочинять какую-нибудь историю.“

„Книга оказалась лучше кино. Просто потому, что в ней содержалось много больше.“

„Поэтому, говорим мы себе, предмет наших наблюдений с 47-й Большой Медведицы следует именовать "существами" или "организмами", но не "народом". Мы не должны ничего предполагать заранее. В аналитический дискуссии нет места нашим страхам и желаниям, нашим надеждам и мечтам, нашим лингвистическим предрассудкам, нашим постмодернистским теориям и нашему культурному багажу, полному воображаемых инопланетян. Персонажи кино пусть останутся на экране, а томик Герберта Уэллса - на полке в библиотеке. Если мы видим город, не следует называть его так даже чисто условно,поскольку термин "город" подразумевает Карфаген и Рим, Берлин и Лос-Анджелес, а все это есть продукт человеческой биологии,
человеческого творчества и накопленного за несколько тысячелетий человеческого знания. Мы напоминаем себе, что город, который мы видим, возможно, вовсе и не город, и гораздо более близкой аналогией для него будет муравейник, гнездо термитов или коралловый риф.“

„Мир, окружающий нас, нереален. мы просто детали, подключенные к единой цепи, элементы процессора или дешевых схем памяти в некоем гигантском компьютере размером с мир,
и наша жизнь – это лишь коллективная галлюцинация, которую нам показывают, как кино, чтобы мы были счастливы и довольны, и мы как будто живем и общаемся друг с другом, о чем-то мечтаем, к чему-то стремимся и при этом используем ту малую часть мозга, которую еще не задействовали они – кто бы ни были эти они – для обработки цифровых данных и хранения информации.“

„Мы воспринимаем весь окружающий мир, в том числе и искусство, с помощью органов чувств: глазами — видим, ушами — слышим,руками и кожей — осязаем, носом — обоняем, языком — ощущаем вкус. Театр мы смотрим и слушаем, немое кино — смотрим, звуковое — смотрим и слушаем, музыку — слушаем, живопись — смотрим, искусство пивовара — пробуем на вкус, искусство цветовода — обоняем, скульптуру — смотрим и, если нам не запрещают, пробуем на ощупь и т. д. На этом основании возникает простое убеждение: для восприятия искусства надо иметь соответствующие органы чувств и определенный культурный уровень,
который дал бы начальный интерес к данному произведению. Как говорят в математике — необходимо и достаточно. Иметь интерес к театру (культурный уровень), иметь глаза и уши — это необходимо и достаточно, ты можешь воспринимать театр. А для живописи достаточно одних глаз, а для музыки — одних ушей и т. д. Необходимо и достаточно.“