Цитаты о столовый

„***ашить надо каждый день в зале, и в столовой, и родину любить и семью, и друзей не предавать!“

„Какая столовая - такие и гости“

„Покой, уют. Озябший гость в столовой
Пьёт чай и трёт ладонью о ладонь.
** Да-с, знаете, и то сказать ― на юге
И осень поздняя не больно весела.
** Не весела. А что у вас в Калуге?
Чай, вьюга все дороги замела?
Чай, снег давно?“

„…И снова я уже после Революции (21 января 1919 г.) встречаю в театральной столовой исхудалого Блока с сумасшедшими глазами, и он говорит мне: «Здесь все встречаются, как на том свете».“

„У ней была в распоряжении громадная сила: упорство тупоумия, и так как эта сила постоянно била в одну точку: досадить, изгадить жизнь, то по временам она являлась чем-то страшным. Мало-помалу арена столовой сделалась недостаточною для неё; она врывалась в кабинет и там настигала Иудушку (прежде она и подумать не посмела бы войти туда, когда барин «занят»). Придёт, сядет к окну, упрётся посоловелыми глазами в пространство, почешется лопатками об косяк и начнёт колобродить.“

„Ну, тебя плохо покормили в столовой. Ну и что? Жив остался – и слава богу! Зачем сердиться на повара? Повар не виноват. Нельзя приготовить хорошую еду из плохих продуктов. А хороших продуктов у него нет. Он их давно домой унес. Потому что повар – тоже человек. Он не может есть то, что нам с тобой приготовил.“

„Будучи студентом Гнесинки, я шёл по столовой с подносом и говорил: „Расступись, звезда идет!“.“

„Настроение, навеянное снами, естественно, просачивается в только что пробужденное сознание. Однажды утром Вы можете проснуться полным радости и уверенности в себе, убежденным в том, что Вы поистине достойный человек. “Это результат разрешения личностного кризиса”, – говорите Вы себе. В действительности же, это результат усердного труда тысяч маленьких человечков, сделанных из погнутых столовых приборов и оливок, которые всю ночь напролёт плевались в платяной шкаф, забитый галстуками Вашего босса.“

„Лекции, на которых мухи мрут, лучше всего читать в столовых.“

„Я такое средство знаю. Наше, отечественное. Лучше любого импортного. Вот послушайте. Надо в столовой, где я работаю, взять полпорции суточных щей. На ночь разбрызгать по всей квартире, и к утру от вас не то что тараканы, все соседи уползут.“

„Работники ресторанов, буфетов, кафе и диетических столовых! Кулинары наши! Расскажите честно, что мы вам сделали плохого? За что вы нас так кормите? Мы же все ваши современники, мы все сегодняшние, а у вас почему-то щи суточные, борщ вчерашний, а сырники прошлогодние.“

„В городе жило загадочное существо — Тептёлкин. Его часто можно было видеть идущего с чайником в общественную столовую за кипятком, окруженного нимфами и сатирами. Прекрасные рощи благоухали для него в самых смрадных местах, и жеманные статуи, наследие восемнадцатого века, казались ему сияющими солнцами из пентелийского мрамора. Только иногда подымал Тептёлкин огромные, ясные глаза свои — и тогда видел себя в пустыне.“

„Потому что нормальный рабочий – из моего норильского опыта – это только тогда, когда у него нормальная бытовка, нормальная зарплата, нормальная столовая и все жизненные ценности, которые мы, собственно, с Вами вместе разделяем. И пока у нас на производстве не будет нормальных условий труда, у нас не будет ни инноваций, ни технологических революций, не будет ничего.“

„Запахи неизменны. Есть запахи, которые не меняются из века в век, - запахи печей, дорог, хлеба. Повсюду пахнут одинаково столовые, общежития, во всем мире одинаково пахнут гостиницы, отели - и в Японии и в Архангельске. То же и с людьми. Лесорубы на Сахалине пахли, как и здесь, в Кислицах, как и когда-то, когда отец приезжал из леса, а я сидел у него на коленях, уткнувшись ему в жилет.
И эти конторы, самые разные (сколько я их повидал!) - и маленькие конторы сплавщиков с керосиновыми лампами, и лесные, и районные, - хранили тот же запах: бумаг, железных ящиков, клея.
Память на запахи - особый раздел или аппарат памяти. Они помнятся десятилетиями - запахи тола, горелой брони, запахи шинели, госпиталя, не определенные никакими словами, таблицами, приборами. Запахи прошлого.“

„…После похорон А. А. Земцова, уже на выходе из университетской столовой, ко мне подошел прекрасный парень, геолог и журналист Юра Уткин. Уткин сказал, что во время его последнего интервью у Алексея Анисимовича на вопрос об учениках Земцов назвал только одну фамилию. „Твою, Лёша!““

„Лишь только кукушка на старинных часах в столовой, выскочив из дверки, прокуковала шесть раз, давая знать о наступлении сумрачного сентябрьского утра 1860 года, как из спальни его высокопревосходительства, адмирала Алексея Петровича Ветлугина, занимавшего с женой и двумя дочерьми обширный деревянный особняк на Васильевском острове, раздался громкий, продолжительный кашель, свидетельствовавший, что адмирал изволил проснуться и что в доме, следовательно, должен начаться тот боязливый трепет, какой, еще в большей степени, царил, бывало, и на кораблях, которыми в старину командовал суровый моряк.“

„Есть люди, подобные мухам, — считает Абуль-Фарадж, — столовая их известна. О таких Рязанова Гараж.
Что человек делает другим, то он делает себе. Тому, кто не разочаровался в себе, некогда смотреть на других.“

„Женщины, как и вино, бывают на любой вкус - сухими и полусухими, сладкими, полусладкими, подслащенными, кислыми и разведенными, из варенья и суррогата, сепажными и купажными, полнотелыми и средне-тельными, бочковыми и на пробу, желанными и не очень, запечатанными и на розлив, марочными и клеймеными, столовыми и десертными, тихими шипучими и шипящими, бурлящими и клокочущими, многолетними и молодыми, игристыми, натуральными и креплеными, душистыми и ароматными, вкусными и так себе, выдержанными и шипучими, дешевыми и дорогими, рублевыми и валютными, прохладными и подогретыми, любимыми и коллекционными. Следует пить, пока они молодые и подавать разогретыми.“

„Пару дней спустя я привёз свою ударную установку к Никки и мы начали джемовать, только бас и барабаны, на покоробленном полу в передней его дома. Комната служила кухней, гостиной, столовой, местом для репетиций и офисом с большим платяным шкафом в стене, который заменял Никки спальню. Каждые несколько минут в течение репетиции Никки брал телефон, набирал номер и пытался впаривать кому-то электрические лампочки. Это была его работа.
Древесина на стенах дома была гнилой и потрескавшейся, и жуки, выползавшие из трещин, нападали на любую еду, которую мы забывали убрать со стола. Если вы делали себе бутерброд, то его нужно было всё время держать в руках, иначе ватага насекомых набрасывалась на него.“

„Мишка поерзал на подоконнике, потом откашлялся и сказал:
— Я люблю булки, плюшки, батоны и кекс!
Я люблю хлеб, и торт, и пирожные, и пряники, хоть тульские, хоть медовые, хоть глазурованные.
Сушки люблю тоже, и баранки, бублики, пирожки с мясом, повидлом, капустой и с рисом.
Я горячо люблю пельмени, и особенно ватрушки, если они свежие, но черствые тоже ничего.
Можно овсяное печенье и ванильные сухари. А еще я люблю кильки, сайру, судака в маринаде, бычки в томате, частик в собственном соку, икру баклажанную, кабачки ломтиками и жареную картошку. Вареную колбасу люблю прямо безумно, если докторская, — на спор, что съем целое кило! И столовую люблю, и чайную, и зельц, и копченую, и полукопченую, и сырокопченую!
Эту вообще я люблю больше всех. Очень люблю макароны с маслом, вермишель с маслом, рожки с маслом, сыр с дырочками и без дырочек, с красной коркой или с белой — все равно. Люблю вареники с творогом, творог соленый, сладкий, кислый; люблю яблоки, тертые с сахаром, а то яблоки одни самостоятельно, а если яблоки очищенные, то люблю сначала съесть яблочко, а уж потом, на закуску — кожуру! Люблю печенку, котлеты, селедку, фасолевый суп, зеленый горошек, вареное мясо, ириски, сахар, чай, джем, боржом, газировку с сиропом, яйца всмятку, вкрутую, в мешочке, могу и сырые. Бутерброды люблю прямо с чем попало, особенно если толсто намазать картофельным пюре или пшенной кашей. Так… Ну, про халву говорить не буду — какой дурак не любит халвы? А еще я люблю утятину, гусятину и индятину. Ах, да! Я всей душой люблю мороженое. За семь, за девять. За тринадцать, за пятнадцать, за девятнадцать. За двадцать две и за двадцать восемь. Мишка обвел глазами потолок и перевел дыхание. Видно, он уже здорово устал. Но Борис Сергеевич пристально смотрел на него, и Мишка поехал дальше. Он бормотал:
— Крыжовник, морковку, кету, горбушу, репу, борщ, пельмени, хотя пельмени я уже говорил, бульон, бананы, хурму, компот, сосиски, колбасу, хотя колбасу тоже говорил…“