Чарльз Диккенс цитаты

страница 3

„Если бы не было плохих людей, не было бы хороших адвокатов.“

„Пусть у тебя будет сердце, которое никогда не ожесточится, и характер, который никогда не испортится, и прикосновение, которое никогда не ранит.“

„Я не знаю ни одного американского джентльмена. Да простит меня Бог, что я употребил эти два слова вместе.“

„Лучшая часть праздника — рассказ о том, как прошел праздник.“

„Любовь — интереснейшая и самая простительная из всех человеческих слабостей.“

„В этом мире пользу приносит каждый, <…> кто облегчает бремя другого человека.“

„Живой человек, лишенный разума, — страшнее, чем мертвец.“

„Моя вера в людей, которые правят, говоря в общем, ничтожна. Моя вера в людей, которыми правят, говоря в общем, беспредельна.“

„Есть ложь, на которой люди, как на светлых крыльях, поднимаются к небу; есть истина, холодная, горькая … которая приковывает человека к земле свинцовыми цепями.“

„Великие люди редко бывают чрезмерно скрупулезны в одежде.“

„Укротите свой аппетит, дорогие мои, и вы победите человеческую природу.“

„…Чересчур хорошая жизнь часто портит характер так же, как чересчур обильная еда портит желудок, и в этих случаях как тело, так и душу с успехом исцеляют лекарства не только неприятные, но даже противные на вкус.“

„Никогда не полагайся на видимость, всегда принимай в расчет только факты. Лучшего правила нет.“

„Ложь откровенная или уклончивая, высказанная или нет, всегда остается ложью.“

„Правда всегда отважна.“

„Не всегда высоко то, что занимает высокое положение, и не всегда низко то, что занимает положение низкое.“

„Годовой доход 20 фунтов при расходе 19 фунтов 96 пенсов — это счастье. Годовой доход 20 фунтов при расходе 20 фунтов 6 пенсов — это нищета.“

„Слёзы — дождь, смывающий земную пыль, что покрывает наши заскорузлые сердца.“

„Первое правило бизнеса — поступай с другим так, как он хотел бы поступить с тобой.“

„Трудолюбие — душа всякого дела и залог благосостояния.“

„Нам дана жизнь с непременным условием храбро защищать ее до последней минуты.“

„Из всех изобретений и открытий в науке и искусствах, из всех великих последствий удивительного развития техники на первом месте стоит книгопечатание.“

„И хотя родина есть только имя, только слово, — оно сильно, сильней самых могущественных заклинаний волшебника, которым повинуются духи.“

„Цивилизация и варварство ведут на поводу наш хвастливый мир.“

„Я никогда бы не смог достичь того, чего достиг, без привычки к пунктуальности и порядку, без прилежания и без решимости полностью сосредоточиться на одной цели.“

„Поддерживай внешний вид, что бы ни делал.“

„Лучшие поручители – это, вне всякого сомнения, деньги и товары.“

„…Литература… обязана быть верной народу, обязана страстно и ревностно ратовать за его прогресс, благоденствие и счастье.“

„Я никогда бы не смог достичь того, чего достиг, без привычки к пунктуальности и порядку, без прилежания и без решимости полностью сосредоточиться на одной цели.“

„Есть моменты, когда невежество есть благо.“

„Когда-то джентльмен и всегда джентльмен.“

„Я ожидаю суждения. Вскоре.“

„Сегодняшняя дорога ничем не отличалась от той, по которой мы ехали вчера. Все те же болота, кустарник и несмолкаемый хор лягушек, невиданно буйная растительность, дышащая гнилостными испарениями земля.“

„День выдался под стать членам адвокатуры при Верховном Канцлерском суде, – в такой-то вот день и подобает им здесь блуждать, как в тумане, и они в числе примерно двадцати человек сегодня блуждают здесь, разбираясь в одном из десяти тысяч пунктов некоей донельзя затянувшейся тяжбы, подставляя ножку друг другу на скользких прецедентах, по колено увязая в технических затруднениях, колотясь головами в защитных париках из козьей шерсти и конского волоса о стены пустословия и по-актерски серьезно делая вид, будто вершат правосудие.“

„На полу огромной грудой, напоминающей трон, были сложены жареные индейки, гуси, куры, дичь, свиные окорока, большие куски говядины, молочные поросята, гирлянды сосисок, жареные пирожки, плумпудинги, бочонки с устрицами, горячие каштаны, румяные яблоки, сочные апельсины, ароматные груши, громадные пироги с ливером и дымящиеся чаши с пуншем, душистые пары которого стлались в воздухе, словно туман.“

„Каким превосходным доказательством могущества одеяния явился юный Оливер Твист! Закутанный в одеяло, которое было доселе единственным его покровом, он мог быть сыном дворянина и сыном нищего; самый родовитый человек едва ли смог бы определить подобающее ему место в обществе. Но теперь, когда его облачили в старую коленкоровую рубашонку, пожелтевшую от времени, он был отмечен и снабжен ярлыком и сразу занял свое место — приходского ребенка, сироты из работного дома, смиренного колодного бедняка, проходящего свой жизненный путь под градом ударов и пощечин, презираемого всеми и нигде не встречающего жалости.“

„Что, если мы прибережём Ничтожество для памятников, звёзд и орденов, отдадим ему чины, звания, пенсии без заслуг, а настоящее дело поручим Человеку?“

„Печальная правда состоит в том, что даже у великих людей имеются бедные родственники.“

„Что касается моего искусства, то я наслаждаюсь им так же, как самый восторженный из моих читателей; и чувство ответственности овладевает мною всякий раз, когда я беру в руки перо.“

“"Did you ever taste beer?" "I had a sip of it once," said the small servant. "Here's a state of things!" cried Mr Swiveller, raising his eyes to the ceiling. "She never tasted it — it can't be tasted in a sip!"”

“The civility which money will purchase, is rarely extended to those who have none.”

“The Circumlocution Office was (as everybody knows without being told) the most important Department under Government. No public business of any kind could possibly be done at any time without the acquiescence of the Circumlocution Office. Its finger was in the largest public pie, and in the smallest public tart. It was equally impossible to do the plainest right and to undo the plainest wrong without the express authority of the Circumlocution Office.”

“How much longer are we English to assist foreign nations in misunderstand us, by holding up that ridiculous lay-figure of our race known by the style and title of John Bull?”

“That was a memorable day to me, for it made great changes in me. But, it is the same with any life. Imagine one selected day struck out of it, and think how different it's course would have been. Pause you who read this, and think for the moment of the long chain of iron or gold, of thorns or flowers, that would never have bound you, but for the formation of the first link on one memorable day.”

“We must scrunch or be scrunched.”

“He’s tough, ma’am,—tough is J. B.; tough and devilish sly.”

“If there were no bad people, there would be no good lawyers.”

“I want to be something so much worthier than the doll in the doll's house.”

“You will not have forgotten that it was a maxim with Foxey — our revered father, gentlemen — "Always suspect everybody." That's the maxim to go through life with!”

“I know nothing of philosophical philanthropy. But I know what I have seen, and what I have looked in the face in this world here, where I find myself. And I tell you this, my friend, that there are people (men and women both, unfortunately) who have no good in them—none. That there are people whom it is necessary to detest without compromise. That there are people who must be dealt with as enemies of the human race. That there are people who have no human heart, and who must be crushed like savage beasts and cleared out of the way.”

“A prison taint was on everything there. The imprisoned air, the imprisoned light, the imprisoned damps, the imprisoned men, were all deteriorated by confinement. As the captive men were faded and haggard, so the iron was rusty, the stone was slimy, the wood was rotten, the air was faint, the light was dim. Like a well, like a vault, like a tomb, the prison had no knowledge of the brightness outside; and would have kept its polluted atmosphere intact, in one of the spice islands of the Indian Ocean.”

“I only ask to be free. The butterflies are free. Mankind will surely not deny to Harold Skimpole what it concedes to the butterflies!”

“Don't you be afraid of hurting the boy,' he says.”

“Fan the sinking flame of hilarity with the wing of friendship; and pass the rosy wine.”

“Take nothing on its looks; take everything on evidence. There's no better rule.”

“The bright old day now dawns again; the cry runs through the land,
In England there shall be dear bread—in Ireland, sword and brand;
And poverty, and ignorance, shall swell the rich and grand,
So, rally round the rulers with the gentle iron hand,
Of the fine old English Tory days;
Hail to the coming time!”

“What is the odds so long as the fire of soul is kindled at the taper of conwiviality, and the wing of friendship never moults a feather! What is the odds so long as the spirit is expanded by means of rosy wine, and the present moment is the least happiest of our existence!”

“The very dogs were all asleep, and the flies, drunk with moist sugar in the grocer’s shop, forgot their wings and briskness, and baked to death in dusty corners of the window.”

“Who will wonder that Barbara had a headache, or that Barbara's mother was disposed to be cross, or that she slightly underrated Astley's, and thought the clown was older than they had taken him to be last night? Kit was not surprised to hear her say so--not he. He had already had a misgiving that the inconstant actors in that dazzling vision had been doing the same thing the night before last, and would do it again that night, and the next, and for weeks and months to come, though he would not be there. Such is the difference between yesterday and today. We are all going to the play, or coming home from it.”

“Suffering has been stronger than all other teaching, and has taught me to understand what your heart used to be. I have been bent and broken, but — I hope — into a better shape.”

“Mr. Chadband is a large yellow man, with a fat smile, and a general appearance of having a good deal of train oil in his system.”

““She means well,” said Mr Jarndyce, hastily. “The wind’s in the east.” “It was in the north, sir, as we came down,” observed Richard. “My dear Rick,” said Mr Jarndyce, poking the fire, “I’ll take an oath it’s either in the east, or going to be. I am always conscious of an uncomfortable sensation now and then when the wind is blowing in the east.””

“Professionally he declines and falls, and as a friend he drops into poetry.”

“In mind, she was of a strong and vigorous turn, having from her earliest youth devoted herself with uncommon ardour to the study of the law; not wasting her speculations upon its eagle flights, which are rare, but tracing it attentively through all the slippery and eel-like crawlings in which it commonly pursues its way.”

“Send forth the child and childish man together, and blush for the pride that libels our own old happy state, and gives its title to an ugly and distorted image.”

“What is peace? Is it war? No. Is it strife? No. Is it lovely, and gentle, and beautiful, and pleasant, and serene, and joyful? Oh, yes! Therefore, my friends, I wish for peace, upon you and upon yours.”

“Your sex have such a surprising animosity against one another when you do differ.”

“The one great principle of the English law is, to make business for itself.”