Герман Мелвилл цитаты

страница 3

„Оставайся верным мечтам своей юности.“

„Море не знает милосердия, не знает иной власти, кроме своей собственной. Храпя и фыркая, словно взбесившийся боевой скакун без седока, разливается по нашей планете самовластный океан.“

„Всякий раз, как я замечаю угрюмые складки в углах своего рта; всякий раз, как в душе у меня воцаряется промозглый, дождливый ноябрь; всякий раз, как я ловлю себя на том, что начал останавливаться перед вывесками гробовщиков и пристраиваться в хвосте каждой встречной похоронной процессии; в особенности же, всякий раз, как ипохондрия настолько овладевает мною, что только мои строгие моральные принципы не позволяют мне, выйдя на улицу, упорно и старательно сбивать с прохожих шляпы, я понимаю, что мне пора отправляться в плавание, и как можно скорее. Это заменяет мне пулю и пистолет. Катон с философическим жестом бросается грудью на меч — я же спокойно поднимаюсь на борт корабля. И ничего удивительного здесь нет. Люди просто не отдают себе в этом отчёта, а то ведь многие рано или поздно по-своему начинают испытывать к океану почти такие же чувства, как и я.“

„Истина в вещах, а не в словах.“

„Лучше потерпеть неудачу в оригинальности, чем преуспеть в подражании.“

„Много прекрасных вещей было сказано и спето о море еще с незапамятных времён. И было время, когда моряков считали чуть ли не водяными, а океан являл собой своеобразный театр, где разыгрывались сцены, чудесные и романтические. Однако в недавние годы было обнародовано столь много обычных подробностей, связанных с морской жизнью, что сегодня поэзия солёных волн явно идёт на убыль.“

„Жизнь его была связана с морской стихией, и сушу он знал только как «берег», то есть как ту часть земного шара, которую благое провидение предназначило для танцевальных заведений, портовых девок и кабаков — всего того, чем полон сказочный «Матросский рай», — а потому сохранял первозданную простоту и был чужд нравственных экивоков, иной раз вполне тождественных тем искусственным построениям, что носят названия добропорядочности и благопристойности. Но беспорочны ли моряки, любители бродить по «Матросскому раю»? Отнюдь нет, однако у них так называемые пороки гораздо реже, чем у обитателей суши, порождаются нравственной низостью, и в злачные места их влечёт не столько порочность, сколько избыток жизненных сил после долгих месяцев воздержания — просто и прямо, в полном согласии с естественными законами.“

„Жизнь его была связана с морской стихией, и сушу он знал только как «берег», то есть как ту часть земного шара, которую благое провидение предназначило для танцевальных заведений, портовых девок и кабаков — всего того, чем полон сказочный «Матросский рай», — а потому сохранял первозданную простоту и был чужд нравственных экивоков, иной раз вполне тождественных тем искусственным построениям, что носят названия добропорядочности и благопристойности. Но беспорочны ли моряки, любители бродить по «Матросскому раю?»“

„Истинный моряк ни на что другое не годен. Именно это качество человека является лучшим доказательством того, что он настоящий моряк.“

„Чтобы создать могучую книгу, вы должны выбрать могучую тему.“

„Во мне живет царственная особа, которая в полной мере осознает свои королевские права.“

„Мы не можем жить только для себя. Тысячи нитей соединяют нас с другими людьми; и через эти нити, эту симпатическую связь, наши действия становятся причинами и возвращаются к нам как следствия.“

„Почему всякий нормальный, здоровый мальчишка, имеющий нормальную здоровую мальчишескую душу, обязательно начинает рано или поздно бредить морем?“

„Гений может положить начало; довершить дело должен терпеливый труд.“

„Всякое смертное величие есть только болезнь.“

„Лучше спать с трезвым каннибалом, чем пьяным христианином.“

„Худшее из наших зол мы слепо наносим себе сами; наши офицеры не могут избавиться от них, даже если они это попробуют.“

„Размышление и вода навечно неотделимы друг от друга.“

„Вы только подумайте, до чего коварно море: самые жуткие существа проплывают под водой почти незаметные, предательски прячась под божественной синевой. А как блистательно красивы бывают порой свирепейшие из его обитателей, например, акула, во всем совершенстве своего облика. Подумайте также о кровожадности, царящей в море, ведь все его обитатели охотятся друг за другом и от сотворения мира ведут между собой кровавую войну.“

„Ах, Бартлби! Ах, человечество!“

„Кирпич и известковый раствор, милая Изабелла, скрывают более глубокие тайны, нежели лес и горы.“

„Постоянное одиночество в бурных морских просторах и редкое для моряка внимательно-благоговейное отношение к миру развили в нём сильную склонность к суеверию; но то было суеверие особо рода, идущее, как это случается у иных, не столько от невежества, сколько, напротив, от рассудка. Он верил во внешние предзнаменования и внутренние предчувствия.“

„Трудно быть конечным в отношении бесконечного предмета, а все предметы бесконечны.“

“Who in the rainbow can draw the line where the violet tint ends and the orange tint begins? Distinctly we see the difference of the colors, but where exactly does the one first blendingly enter into the other? So with sanity and insanity.”

“Human madness is oftentimes a cunning and most feline thing. When you think it fled, it may have but become transfigured into some still subtler form.”

“Think not, is my eleventh commandment; and sleep when you can, is my twelfth.”

“It is the easiest thing in the world for a man to look as if he had a great secret in him.”

“Truth uncompromisingly told will always have its jagged edges.”

“Real strength never impairs beauty or harmony, but it often bestows it, and in everything imposingly beautiful, strength has much to do with the magic.”

“A noble craft, but somehow a most melancholy! All noble things are touched with that.”

“Our souls are like those orphans whose unwedded mothers die in bearing them: the secret of our paternity lies in their grave, and we must there to learn it.”

“To produce a mighty book, you must choose a mighty theme.”

“A sense of unspeakable security is in me this moment, on account of your having understood the book. I have written a wicked book, and feel spotless as the lamb.”

“Beneath those stars is a universe of gliding monsters.”

“See how elastic our prejudices grow when once love comes to bend them.”

“Whatever my fate, I'll go to it laughing.”

“Give not thyself up, then, to fire, lest it invert thee, deaden thee, as for the time it did me. There is a wisdom that is woe; but there is a woe that is madness.”

“Top-heavy was the ship as a dinnerless student with all Aristotle in his head.”

“I'll try a pagan friend, thought I, since Christian kindness has proved but hollow courtesy.”

“Truth is in things, and not in words.”

“Ah, happiness courts the light, so we deem the world is gay, but misery hides aloof, so we deem that misery there is none.”

“Life’s a voyage that’s homeward bound.”

“In one word, Queequeg, said I, rather digressively; hell is an idea first born on an undigested apple-dumpling; and since then perpetuated through the hereditary dyspepsias nurtured by Ramadans.”

“Ah, Bartleby! Ah, humanity!”

“There is no folly of the beast of the earth which is not infinitely outdone by the madness of man.”

“In this world, shipmates, sin that pays its way can travel freely and without a passport; whereas Virtue, if a pauper, is stopped at all frontiers.”

“To produce a mighty book, you must choose a mighty theme. No great and enduring volume can ever be written on the flea, though many there be who have tried it.”

“Better sleep with a sober cannibal than a drunken Christian.”

“Towards thee I roll, thou all-destroying but unconquering whale; to the last I grapple with thee; from hell's heart I stab at thee; for hate's sake I spit my last breath at thee.”

“Let faith oust fact; let fancy oust memory; I look deep down and do believe.”

“I am madness maddened! That wild madness that's only calm to comprehend itself”

“Book! You lie there; the fact is, you books must know your places. You'll do to give us the bare words and facts, but we come in to supply the thoughts.”