Мартин Хайдеггер цитаты

„…Все мы, включая и тех, кто думает по долгу службы, достаточно часто бедны мыслью, мы слишком легко становимся бездумными. Бездумность – зловещий гость, которого встретишь повсюду в сегодняшнем мире, поскольку сегодня познание всего и вся доступно так быстро и дешево, что в следующее мгновение полученное так же поспешно и забывается.“

„О том, что такое плавание, скажет нам только прыжок в реку.“

„Такой вещи как человек, являющейся человеком благодаря самому себе не существует.“

„Усиливающаяся бездумность проистекает из болезни, подтачивающей самую сердцевину современного человека. Сегодняшний человек спасается бегством от мышления. И все же каждый может выйти в путь размышления по-своему и в своих пределах. Почему? Потому что человек — это мыслящее, т. е. осмысляющее существо. Чтобы размышлять, нам отнюдь не требуется «перепрыгнуть через себя». Достаточно остановиться на близлежащем и подумать о самом близком: о том, что касается каждого из нас — здесь и сейчас, здесь, на этом клочке родной земли, сейчас — в настоящий час мировой истории.“

„Мы часто забываем, что мыслитель, по существу, более действенен там, где его опровергают, а не там, где с ним соглашаются.“

„Мы пришли слишком поздно для Богов,
но слишком рано – для Бытия.
Поэзия Бытия лишь только началась,
и это – Человек.“

„Ужас приоткрывает ничто. В ужасе земля уходит из-под ног. Точнее: ужас уводит у нас землю из-под ног, потому что заставляет ускользать сущее в целом. Отсюда и мы сами — вот эти существующие люди — с общим провалом сущего тоже ускользаем сами от себя. Поэтому в принципе жутко делается не «тебе» и «мне», а «человеку.»“

„…оборот речи и формы речевого оборота входят в обиход. Такой способ речи осуществляется уже в необозримом количестве описаний современного состояния мира. Они описывают то, что по своей сути неописуемо. Ибо это могло бы быть осмысленно только в мышлении, которое есть род зова и которое поэтому иногда должно становиться криком.“

„Главная черта мышления, существовавшего до сих пор, это восприятие.
Способность к этому называют разумом.“

„Все пути мысли более или менее ощутимым образом загадочно ведут через язык.“

„Правильным мы называем представление, которое направлено на свой предмет.“

„В фундаментальном настроении ужаса мы достигли того события в нашем бытии, благодаря которому открывается ничто и исходя из которого должен ставиться вопрос о нём.“

„Можно услышать совершенно непонятную фразу, даже если знаешь данный язык, его словарь и синтаксис. Я, например (из-за умственной неполноценности, конечно), не понимаю многих фраз в текстах Хайдеггера или Гуссерля, они для меня ничего не значат.“

„Станислав Бересь: Вы слишком легко упаковываете Гуссерля и Хайдеггера в один мешок, а во-вторых, одним ударом топора разрубаете многослойную ткань их систем.
— Я отдаю себе отчёт в неслыханной утончённости, необыкновенной деликатности и в разных замечательных идеях, которые высказывали и один, и второй, впрочем, каждый по-своему. Я знаю также, что перечислять их на одном дыхании предосудительно, но чтобы это сделать добросовестно, мы должны были бы проболтать до конца света. Так или иначе, их позиция всегда казалась мне своего рода ужасным ограничением. Это как древняя башня из слоновой кости, в которой они закрылись вместе со своими верными учениками и духовными преемниками и теперь сидят там и долбят, в то время как мир не хочет останавливаться и идет дальше. И что самое худшее, идёт в абсолютно другую сторону.“

„Напрасная шумиха вокруг Хайдеггера не имеет собственно философского смысла, она лишь является симптомом слабости современной мысли, которая, за отсутствием притока свежей энергии, фанатично возвращается к своим истокам, к чистоте своих отношений и в конце века заново с болью переживает свой примитивный облик начала века. Говоря более обобщенно, ситуация с Хайдеггером симптоматична для коллективного возрождения, завладевшего обществом в час подведения векового итога: это возрождение фашизма, нацизма, истребления.“

“Longing is the agony of the nearness of the distant.”

“If I take death into my life, acknowledge it, and face it squarely, I will free myself from the anxiety of death and the pettiness of life - and only then will I be free to become myself.”

“Man acts as though he were the shaper and master of language, while in fact language remains the master of man.”

“Making itself intelligible is suicide for philosophy.”

“The most thought-provoking thing in our thought-provoking time is that we are still not thinking.”

“Why are there beings at all, and why not rather nothing? That is the question.”

“The grandeur of man is measured according to what he seeks and according to the urgency by which he remains a seeker.”

“Transcendence constitutes selfhood.”

“Every man is born as many men and dies as a single one.”

“Who is to determine what the perfect is? It could only be those who are themselves perfect and who therefore know what it means. Here yawns the abyss of that circularity in which the whole of human Dasein moves. What health is, only the healthy can say. Yet healthfulness is measured according to the essential starting point of health. What truth is, only one who is truthful can discern; but the one who is truthful is determined according to the essential starting point of truth.”

“To think is to confine yourself to a single thought that one day stands still like a star in the world's sky.”

“he who thinks great thoughts often makes great errors”

“What was Aristotle’s life?’ Well, the answer lay in a single sentence: ‘He was born, he thought, he died.’ And all the rest is pure anecdote.”

“The human being is not the lord of beings, but the shepherd of Being.”

“What seems natural to us is probably just something familiar in a long tradition that has forgotten the unfamiliar source from which it arose. And yet this unfamiliar source once struck man as strange and caused him to think and to wonder.”

“The Geschick of being: a child that plays… Why does it play, the great child of the world-play Heraclitus brought into view in the aiôn? It plays, because it plays. The "because" withers away in the play. The play is without "why."”

“Philosophy will not be able to effect an immediate transformation of the present condition of the world. This is not only true of philosophy, but of all merely human thought and endeavor.”

“Everywhere we remain unfree and chained to technology, whether we passionately affirm or deny it.”

“Everyone is the other, and no one is himself. The they, which supplies the answer to the who of everyday Da-sein, is the nobody to whom every Da-sein has always already surrendered itself, in its being-among-one-another.”

“Thinking only begins at the point where we have come to know that Reason, glorified for centuries, is the most obstinate adversary of thinking.”

“The small are always dependent on the great; they are “small” precisely because they think they are independent. The great thinker is one who can hear what is greatest in the work of other “greats” and who can transform it in an original manner.”

“The possible ranks higher than the actual.”

“truth is that which makes a people certain, clear, and strong.”

“To be a poet in a destitute time means: to attend, singing, to the trace of the fugitive gods. This is why the poet in the time of the world's night utters the holy.”

“Thus "phenomenology" means αποφαινεσθαι τα φαινομενα -- to let that which shows itself be seen from itself in the very way in which it shows itself from itself.”

“There is no such thing as an empty word, only one that is worn out yet remains full.”

“The poets are in the vanguard of a changed conception of Being.”

“This is precisely what is decisive in Nietzsche’s conception of art, that he sees it in its essential entirety in terms of the artist; this he does consciously and in explicit opposition to that conception of art which represents it in terms of those who “enjoy” and “experience” it.
That is a guiding principle of Nietzsche’s teaching on art: art must be grasped in terms of creators and producers, not recipients. Nietzsche expresses it unequivocally in the following words (WM, 811): “Our aesthetics heretofore has been a woman’s aesthetics, inasmuch as only the recipients of art have formulated their experiences of ‘what is beautiful.’ In all philosophy to date the artist is missing.” Philosophy of art means “aesthetics” for Nietzsche too—but masculine aesthetics, not feminine aesthetics. The question of art is the question of the artist as the productive, creative one; his experiences of what is beautiful must provide the standard.”

““To stamp becoming with the character of being—that is the supreme will to power.” (WM 617) This suggests that becoming only is if it is grounded in being as being: “That everything recurs is the closest approximation of a world of becoming to one of being.””