Цитаты о демонстрация

„Однако вопрос о наступлении на Ленинград не был снят с повестки дня. Спустя некоторое время, 4 сентября, ко мне прибыл из Ставки германских вооружённых сил самый доверенный человек генерал-фельдмаршала Кейтеля — генерал Йодль, которому было поручено убедить меня в том, что Финляндия обязана принять участие в этой попытке. Я твёрдо придерживался своей точки зрения, и генерал Йодль, которому явно были даны строгие инструкции, не сдержавшись, воскликнул:
— Да сделайте хотя бы что-нибудь для демонстрации доброй воли!
Чтобы наши отношения с немцами не стали ещё более напряжёнными и чтобы достичь, по возможности, положительного решения на проходивших в этот момент переговорах о поставке из Германии в Финляндию 15000 тонн зерна, я, вопреки своему желанию, согласился продумать вопрос о наступлении на Чёрную речку, находившуюся перед правым флангом наших войск. Однако и этот план не был осуществлён.
Вопрос о том, следует ли переходить старую линию государственной границы, возможно, вызвал оживлённый обмен мнениями в правительственных кругах и в парламенте. Мне рассказывали, что министр финансов Таннер резко выступил против этой идеи. Я же, со своей стороны, не смотрел на эту проблему под таким острым углом, который, ко всему прочему, казался мне слишком формальным. Тот факт, что мир был нарушен, давал нам право продвинуться и дальше государственной границы и занять там позиции, если того потребует военная обстановка. Сопротивляясь участию наших войск в наступлении на Ленинград, я исходил прежде всего из политических соображений, которые, по моему мнению, были весомее военных.“

„Тестирование программы может весьма эффективно продемонстрировать наличие ошибок, но безнадежно неадекватно для демонстрации их отсутствия.“

„Стриптиз — демонстрация вечных ценностей.“

„У нас узурпировавшие власть народа правители, во-первых, публично, всячески, без зазрения совести, а то и бравируя, поддерживают, насаждают религию и сопутствующее ей мракобесие. Показательным в этом отношении является строительство и реклама государственными массмедиа за счет всех граждан страны строительства храмов и демонстрацию их освящения, пропаганду церковных богослужений, молебнов о дожде, крестных ходов, изгнание бесов, исцелений, угарных поклонений святого Целителя Пантелеймона черепу, да Андрея Первозванного «стопе», которая никогда не ступала на земли будущей Киевской Руси.“

„Немало важный факт: Украинцы смеялись над Русскими из-за того, что при частичной мобилизации в России страну покинуло около одного миллиона человек.
Примечательно, что этот самый один миллион человек, были теми, кто не хотел идти "убивать" украинцев. Со слов украинцев, это действие стало демонстрацией слабости: однако на то что из Украины сбежало шесть миллионов патриотов, которые вообще не захотели спасать своих же, вот на это, они почему-то не обратили внимание.“

„Любовь к демонстрациям, манифестациям - стойкий синдром конференсиазиса, поразивший наш мир в двадцатом веке.“

„Иногда нужно устраивать уличные демонстрации с самыми прямолинейными лозунгами“

„Митинги — весенние демонстрации морд.“

„Пропаганда зла — это когда на экране возникает последовательная рутинная демонстрация того, как нужно применять насилие. Когда вам показывают способ убийства, мучения человека, злые глаза убийцы, который победил и оттого — привлекателен (человек-победитель, видимо, привлекателен)…“

„Года 3 назад или 5 я вышел из своей резиденции в Минске неожиданно для своей охраны и пошёл в сторону цирка. Одернул службу охраны. Голос такой характерный: Сразу люди на остановке повернулись и узнали. Не успел дойти до цирка — уже за мной целая демонстрация. Люди удивлены — никто же демонстрации не объявлял. Порвали костюм. После этого больше пешком не хожу. В Беларуси люди цивилизованные, порвали костюм, но ведь не сняли.“

„Во время экскурсии, перемежавшейся демонстрацией фильмов, пояснения давал главный конструктор Сергей Павлович Королёв, тогда я его увидел впервые. Теперь (после смерти) его имя часто упоминается в советской печати, окружено романтическим ореолом. Тогда же он был фигурой совершенно секретной, лица́ не имел, почти как поручик Киже. Но и сейчас не пишут, что Королёв в 30-е годы был арестован, осуждён и находился на Колыме, на “общих” работах, что в тех условиях означало рано или поздно неминуемую гибель, от которой он был спасен вызовом от Туполева для работы в его знаменитой “шарашке” (той самой, при посещении которой Берией состоялся его разговор с заключённым профессором; тот пытался доказывать, что ни в чём не виноват, но Берия его перебил:
― Я сам знаю, дорогой, что ты ни в чём не виноват; вот самолёт взлетит в воздух, а ты ― на свободу). Я потом несколько раз встречался с Королёвым. Он, несомненно, был не только замечательным инженером и организатором, но и яркой личностью. Много в нём было общего с Курчатовым. У Курчатова очень важной чертой была любовь к большой науке. У Королеёва ― мечта о космосе, которую он сохранил с юности, с работы в ГИРД (Группа Изучения Реактивного Движения). Циолковский не был для него, я думаю, фантазёром, как для некоторых. Как и у Курчатова, был у него грубоватый юмор, забота о подчинённых и товарищах по работе, огромная практическая хватка, быть может чуть больше хитрости, жёсткости и житейского цинизма. Оба они были военно-промышленными “деятелями”“

„После парада я видел, что на улицах оставались сотни тысяч людей. Сначала я думал, что они проводят демонстрацию против вашего правительства. Но я увидел, что они, наоборот, приветствовали ваше правительство. Видно, что они делали это с гордостью.“

„Литературные „тусовки“ — это прежде всего демонстрация амбиций, успеха, шляп и машин.“

„Искать дырки в законах и пользоваться ими в полной мере или ограниченно — вот где проходил наш барьер. А демонстрация Правительству его ошибок в законодательстве — главное интеллектуальное удовольствие в этой сфере.“

„Многие банкиры для демонстрации собственных компетенций и квалификации – стараются все усложнить. Сформировался некоторый стереотип банкира – как человека долго, нудно и непонятно рассказывающего о цифрах, коэффициентах, индексах и т. д. Ведь усложнять — просто, а упрощать гораздо сложнее.“

„В демонстрации обнаженного тела в кино нет ничего безнравственного. Но я чувствую себя оскорбленным, когда вижу на экране поцелуй, исполненный без настоящей любви и страсти.“

„У вас здесь стояли демонстрации по 100 тысяч человек, и эти люди заявляли о том, что власть, президент вместе с Центральной избирательной комиссией сфальсфицировали выборы, обманули миллионы людей, украли миллионы голосов. Они стояли здесь, говорили вам это все. Вы изменили какие-то формальные вещи, но продолжаете делать то же самое. Вы всем этим людям продолжаете говорить: «Вы не допущены до выборов, мы вас не пустим никогда и никуда, потому что вы нарушаете наш маленький уютный мир, в котором есть мы, есть кандидаты, которые даже не пытаются бороться за голоса, и есть заранее определенные результаты выборов. Раньше — больше в результате фальсификаций, сейчас — больше в результате недопуска.»“

„Василь был востребованный и всеми любимый здесь певец. В первую очередь бросалась в глаза открытость этого человека, его способность легко идти на контакт с людьми. У него был дар внутреннего спокойствия, и он к себе этим очень располагал. Известию о его смерти мы сначала даже не поверили. Об этом сначала сообщили в интернете, и так как там часто бывает непроверенная информация, друзья Василя сначала отнеслись к нему как к ложной тревоге. Когда это подтвердилось, мы все были убиты горем. Не все из нас знали, что он поехал воевать. Он сделал это достаточно скрытно. Это была его личная война, его личный выбор, и он не многих в это посвящал. Я скажу даже больше: французские коллеги и друзья даже не поняли, что происходит. Он этого не афишировал. Мне было известно, что он туда ездит, но были коллеги, которые меня спрашивали, что произошло, как и где его убили. Многие не знали, что он, помимо того что он здесь поет, еще и борется за свободу своей родины. Это были фактически два разных человека. С нами он был очень мягкий, добродушный, но его внутренний стержень, стержень человека, глубоко уязвленного тем, что происходит на его земле, стал проявляться гораздо позже, когда все это началось. Нас он к этому не особенно приближал. Мы знали, что происходит, он с нами говорил, но это, можно сказать, было частью его личной жизни. Он нас от этого оберегал. Единственное, что я заметила, — в определенный момент он стал очень радикальным. Но это было вполне нормально. Видя, что происходит на Украине, нельзя оставаться равнодушным. Здесь об этом говорили абсолютно все: агрессия, которая случилась на Украине, шокировала и задела абсолютно всех. Но мы не думали, что Василя она задела в такой степени. Он жил одним днем. Как артист, он был человеком очень пылким. Он шел за пылкостью сердца, был человеком не разума, а чувств и делал то, что подсказывали ему чувства. Он здесь устраивал очень много митингов, демонстраций в поддержку Украины, акций протеста, но в определенный момент этого ему стало недостаточно. Он должен был быть сам на передовой. Что он и сделал. Для меня было шоком увидеть его последние записи, где он поет с автоматом в руке. Для меня это был нонсенс. Потому что я его видела с нами, в компании, на пляже, улыбающимся. И видеть его с автоматом в руке было для меня шоком. Я к этому образу не могу даже привыкнуть. В нем чувствовалась натянутая пружина, которая могла взорваться в любую минуту. Это натяжение стало чувствоваться в последние месяцы, видимо все это в нем накипало очень долго.“

„Сейчас решается вопрос, будет ли существовать украинское государство как таковое, или нет. Я смотрю на вас, украинцев, и мне кажется, что вам все равно! Вы очень пассивны. Вам не нужны реформы, потому что вы за них не боретесь! Где демонстрации за снижение налогов? Где шествия с требованием проведения реформ? И кому я это говорю? Вам, людям, которые только что совершили восстание и свергли предыдущую власть. Но вы успокоились и расслабились!.“

„Василь был востребованный и всеми любимый здесь певец. В первую очередь бросалась в глаза открытость этого человека, его способность легко идти на контакт с людьми. У него был дар внутреннего спокойствия, и он к себе этим очень располагал. Известию о его смерти мы сначала даже не поверили. Об этом сначала сообщили в интернете, и так как там часто бывает непроверенная информация, друзья Василя сначала отнеслись к нему как к ложной тревоге. Когда это подтвердилось, мы все были убиты горем. Не все из нас знали, что он поехал воевать. Он сделал это достаточно скрытно. Это была его личная война, его личный выбор, и он не многих в это посвящал. Я скажу даже больше: французские коллеги и друзья даже не поняли, что происходит. Он этого не афишировал. Мне было известно, что он туда ездит, но были коллеги, которые меня спрашивали, что произошло, как и где его убили. Многие не знали, что он, помимо того что он здесь поет, еще и борется за свободу своей родины. Это были фактически два разных человека. С нами он был очень мягкий, добродушный, но его внутренний стержень, стержень человека, глубоко уязвленного тем, что происходит на его земле, стал проявляться гораздо позже, когда все это началось. Нас он к этому не особенно приближал. Мы знали, что происходит, он с нами говорил, но это, можно сказать, было частью его личной жизни. Он нас от этого оберегал. Единственное, что я заметила, — в определенный момент он стал очень радикальным. Но это было вполне нормально. Видя, что происходит на Украине, нельзя оставаться равнодушным. Здесь об этом говорили абсолютно все: агрессия, которая случилась на Украине, шокировала и задела абсолютно всех. Но мы не думали, что Василя она задела в такой степени. Он жил одним днем. Как артист, он был человеком очень пылким. Он шел за пылкостью сердца, был человеком не разума, а чувств и делал то, что подсказывали ему чувства. Он здесь устраивал очень много митингов, демонстраций в поддержку Украины, акций протеста, но в определенный момент этого ему стало недостаточно. Он должен был быть сам на передовой. Что он и сделал. Для меня было шоком увидеть его последние записи, где он поет с автоматом в руке. Для меня это был нонсенс. Потому что я его видела с нами, в компании, на пляже, улыбающимся. И видеть его с автоматом в руке было для меня шоком. Я к этому образу не могу даже привыкнуть. В нем чувствовалась натянутая пружина, которая могла взорваться в любую минуту. Это натяжение стало чувствоваться в последние месяцы, видимо все это в нем накипало очень долго.“

„Еще не наступило то время, когда она будет безумно увлекаться обогащением и скупкой всякой недвижимости, а ее «изысканный» вкус сделается «украшением» города и слава о ней полетит впереди мужа. Внезапное богатство, неверие в будущее и зыбкость настоящего породят у нее неодолимое желание разодеться в пух и прах на пару с супругом и прогреметь по всему белому свету «куртуазностью» манер при демонстрации тюрбана-чалмы с газовыми шальварами. Хотя нетрудно было уяснить: подобная претенциозность является приметой мелких, тщеславных, провинциальных обывателей.“

„В руках у сионистов пребывает огромная часть средств массовой информации (в Нью-Йорке - чуть ли не все буржуазные издания, кроме газеты "Дейли ньюс", принадлежащей австралийскому магнату). В Нью-Йорке евреев больше, чем в Израиле, и сферы их национальных влиятельных организаций простираются на банки, текстильно-одежный бизнес, знаменитую 47-ю улицу, где сосредоточена торговля бриллиантами, и на многое другое. Во всяком случае, по большинству телеканалов последние известия начинаются сообщениями из Израиля, а заканчиваются репортажами о сионистской демонстрации у советского представительства.“

„То что вы читаете выдающегося человека, не говорит о том, что вы умны — но то какие вы сделали выводы из прочитанного, вот это и есть демонстрация вашего ума.“

„Демонстрация - это лишь средство, с помощью которого я лишаю свою мысль формы "своей", чтобы другой человек мог признать ее своей.“

„Общие представления о человеческом понимании... которые иллюстрируются открытиями в атомной физике, не являются по своей природе вещами совершенно незнакомыми, совершенно неслыханными или новыми. Даже в нашей собственной культуре они имеют свою историю, а в буддийской и индуистской мысли занимают более значительное и центральное место. То, что мы найдем, - это демонстрация, поощрение и утончение старой мудрости.“

„Подобно индивиду, с удивительной легкостью расстающемуся в толпе со всем, что отличает его от других людей, и во время краткого коллективного безумия наслаждающегося полной социальной свободой, Джекил, сознательно превратившись в Хайда, смог временно отбросить все свойства, определяющие его место в обществе. В обоих случаях в итоге «узы долга распались»30, как дважды повторяет Стивенсон, и возникло существо, способное исключительно к агрессии и разрушению. Оно внушает каждому «приличному» буржуа чувство глубокого отвращения, омерзения и страха (возможно, именно потому, что буржуа прекрасно знает, что оно восстало из глубин его собственного подсознания). Тот факт, что Хайд — бессознательное доктора Джекила, не нуждается в разъяснениях.Превращение в Хайда позволило Джекилу открыто потворствовать всем своим желаниям, которые он никогда не потерпел бы в себе, оставаясь приличным буржуа; но, подозревая об их существовании, он связывал их с бессознательной, животной частью своей личности. И в данном случае повесть Стивенсона — аллегория психологии масс и страхов перед собственным бессознательным,
которые буржуазия спроецировала на массы. Когда Эспинас говорит о животном начале группы или толпы, когда Тард размышляет о-законах имитации, вынуждающих человека терять свою индивидуальность в толпе, когда Лебон рассуждает о «коллективной душе», управляющей толпой, из этого всегда делается вывод, что в результате временного паралича умственных способностей человек опускается до уровня (коллективного) бессознательного.
Идеи, позаимствованные у Шопенгауэра или у Гартмана, использовались для демонстрации разрушительного и примитивного характера коллективного бессознательного. Стивенсоновский Хайд — явный продукт этой школы.Буржуа больше всего боится собственного бессознательного: это его «другой», находящийся вовне и чуждый рациональному «я», никогда не осознающий себя, но тем не менее определяющий историю жизни. С этой точки зрения бессознательное — буржуазное извращение христианского Бога и христианского Провидения.“