Цитаты о колокол

„Даже ветер звонит в колокола забытой любви.“

„Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе, каждый человек есть часть Материка, часть Суши; и если волной снесёт в море береговой Утёс, меньше станет Европа, и так же, если смоет край мыса или разрушит Замок твой или друга твоего; смерть каждого Человека умаляет и меня, ибо я един со всем Человечеством, а потому не спрашивай, по ком звонит колокол: он звонит по Тебе.“

„Сегодня в мире насчитывается 40 000 000 человек под оружием, а наши государственные деятели и дипломаты имеют наглость утверждать, что война не готовится. Адские колокола! Неужто этих 40 000 000 мужчин готовят в танцоры?“

„Малые страдания выводят нас из себя, великие же — возвращают нас самим себе. Треснувший колокол издаёт глухой звук: разбейте его на две части — он снова издаст чистый звук.“

„Время не имеет никаких делений или отметок, указывающих на его течение; ни гром, ни молнии, ни рёв труб не оповещает о наступлении Нового года. Даже когда начинается новое столетие, лишь только мы, смертные, звоним в колокола и стреляем из пистолетов.“

„Шаг за шагом, выше, выше,
Жизнь моя, как колокольня —
Всё сильнее звон, всё тише голоса.
Шаг за шагом, выше, выше,
И — бегом уже невольно…
Вот и колокол. А дальше — небеса.“

„Смерть каждого Человека умаляет и меня, ибо я един со всем человечеством, а потому не спрашивай никогда, по ком звонит Колокол: он звонит по Тебе.“

„Он говорил со мной. Он испугал меня своим смехом. Он взял меня за руку и провел мимо Молчания к холодному шелесту Колоколов.“

„Где ты, луна, теперь?
Как затонувший колокол,
Скрылась на дне морском.“

„Как у океана, у неё есть свой язык, язык сильный, звучный, святой, молитвенный! Едва проснётся день, как уже со всех её златоглавых церквей раздается согласный гимн колоколов … и мнится, что бестелесные звуки принимают видимую форму, что духи неба и ада свиваются под облаками в один разнообразный, неизмеримый, быстро вертящийся хоровод!“

„Каждый раз, когда я вижу храм,
— Я вижу Бога лик.
Когда я слышу звон колоколов,
— Я слышу голос Бога!“

„Были бы колокола, а охотники бить в набат найдутся.“

„Развитие слуха — это самое важное. Старайся с юных лет распознавать тоны и лады. Колокол, стекольная рама, кукушка, — прислушайся, какие звуки они издают.“

„Если нам не отлили колокол“

„Смехом и лепетом не согрет,
Сумрачен дом, где ребенка нет.
Дом, где царит тишина, не дом, —
Колокол с вырванным языком.“

„О, только бы жить! Я хочу видеть, как солнце опускается за горой, и синее небо покрывается яркими звёздами, как на зеркальной поверхности моря появляются белые барашки, и целые скалы волн разбиваются друг о друга под голос неожиданной бури. Я хочу броситься в челнок навстречу этой буре, хочу скакать на бешеной тройке по снежной степи, хочу идти с кинжалами на разъярённого медведя, хочу испытать все тревоги и все мелочи жизни. Я хочу видеть, как молния разрезает небо и как зелёный жук переползает с одной ветки на другую. Я хочу обонять запах скошенного сена и запах дёгтя, хочу слышать пение соловья в кустах сирени и кваканье лягушек у пруда, звон колокола в деревенской церкви и стук дрожек по мостовой, хочу слышать торжественные аккорды героической симфонии и лихие звуки хоровой цыганской песни.
О, только бы жить! Только бы иметь возможность дохнуть земным воздухом и произнести одно человеческое слово, только бы крикнуть, крикнуть!.. <...>
И вдруг я вскрикнул, всей грудью, изо всей силы вскрикнул. Безумная радость охватила меня при этом крике, но звук моего голоса поразил меня. Это не был мой обыкновенный голос: это был какой-то слабый, тщедушный крик. Я раскрыл глаза; яркий свет морозного ясного утра едва не ослепил меня. Я находился в комнате Настасьи. Софья Францевна держала меня на руках. Настасья лежала на кровати, вся красная, обложенная подушками, и тяжело дышала. <...>
А меня выкупали в корыте, спеленали и уложили в люльку. Я немедленно заснул, как странник, уставший после долгого утомительного пути, и во время этого сна забыл всё, что происходило со мной до этой минуты.
Через несколько часов я проснулся существом беспомощным, бессмысленным и хилым, обречённым на непрерывное страдание.
Я вступал в новую жизнь...“

„Она запиралась в своих покоях, отказывалась выйти его проводить, но он уезжал, а она подолгу стояла у окна, молясь и вглядываясь в даль, будто старалась уберечь его, и, едва доходила весть, что он возвращается, как тут же летела к нему навстречу, и те, кто видел, с какой страстью она обнимала его, не могли поверить, что между герцогом и его женой вообще могут быть разногласия. В жестоком и неспокойном мире их любовь была маяком и спасением, она охраняла их от зла, приносила радость, одаривала счастьем. И вновь гудели в Руане колокола, приветствуя счастливую пару — герцога Нормандского и его жену.
Минули века. Время скрыло всё, однако и по сей день в величественном соборе Руана можно увидеть гробницу того, кого так любила рыжеволосая Эмма из Байё — Роллона Нормандского. И надпись на надгробии величает его не иначе как «герцог, вождь, отец.»“

„Пой, жрец!
Но уже не о ненависти моей, безбрежной, как сила –
о дороге солнца –
из пыли в пыль –
с пирамид Теотиуакана
до колоколов
башен
часовней моих,
рассыпанных по Испании.
Пой о самой
фиолетовой
сути неба.
Той, в нефритовых,
лазуритово
ярких
перьях,
той, от которой подкашиваются колени,
что у Лусии Святой перед господом богом нашим,
сказавшей «Боже Великий Завета Старого,
вот глаза
сына твоего
под вуалью черной
на подносе перламутровом,
словно боль,
бельмо словно
на зрачке обожженном,
и всё это,
господи,
всё –
с любовью».
Так сказал Нецауальпилли.
Вот о чем пой, жрец.
О любви безбрежнее силы,
подобной силе
моей..“

„Она всхлипнула и бросилась к темной лестнице. Зовя ее, он кинулся за ней, но, не догнав, споткнулся обо что-то. Она же ступала так уверенно, точно взбиралась по этому множеству ступеней уже тысячу раз, спеша сквозь тьму, виток за витком. Наконец она вышла на вершину и выглянула в маленькие амбразуры в потрескавшихся стенах. Балки, что поддерживали колокол, прогнили и рухнули; тяжелый колокол лежал на боку в куче мусора, как падаль.“

„Бывает, что колокола раскачивают звонарём.“

„У набатного колокола должно быть отважное сердце.“

„Москва — звонят колокола“

„Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья,
Я родилась. Спорили сотни
Колоколов.
День был субботний:
Иоанн Богослов. Мне и доныне
Хочется грызть
Жаркой рябины
Горькую кисть.“

„Сердцу ненавидеть непривычно,
Сердцу ненавидеть несподручно,
Ненависть глуха, косноязычна.
До чего с тобой, старуха, скучно! Видишь зорко, да ведь мало толку
В этом зренье хищном и подробном
В стоге сена выглядишь иголку,
Стены размыкаешь взором злобным. Ты права, во всем права, но этой
Правотой меня уж не обманешь,-
С ней глаза отводятся от света,
С ней сама вот-вот старухой станешь. Надоела. Ох, как надоела.
Колоти хоть в колокол набатный,-
Не услышу. Сердце отболело,
Не проймешь. Отчаливай обратно. Тот, кто подослал тебя, старуху…
Чтоб о нем ни слова, ни полслова,
Чтоб о нем ни слуху и ни духу.
Знать не знаю. Не было такого. Не было, и нету, и не будет.
Ныне, и по всякий день, и присно.
Даже ненавидеть не принудит,
Даже ненавидеть ненавистно.“

„После дождя в горном пейзаже открываешь новую красоту. В ночной тишине звук колокола особенно чист.“

„Монастырский колокол пробил десять, и снизу до них донесся шум шагов и голоса.
— За нами идут, — сказала Эмлин.“

„Падение колокола в Москве произвело сильное смущение в народе. И в самом деле, каким предзнаменованием должно было показаться это происшествие! В самое время присяги новому государю упал колокол в 2000 пуд. с Ивана Великого, продавил три этажа и остановился на земле. Несколько человек, говорят, убило, иные говорят, что он упал на алтарь и разломал его.
Как должно смутить это известие нового государя и всех в Петербурге! Очень жаль, что первые минуты царствования могут быть смущены такими предзнаменованиями. Но весьма может быть, что это было дело каких-нибудь злонамеренных людей! Право, это кажется вероятнее; иначе это что-то уже слишком эффектно. В Москве стараются придать сколько возможно доброе истолкование этому происшествию. И точно говорят, что этот же самый колокол упал в 1812 году перед изгнанием французов; из этого заключают, что и теперь скоро их прогонят.
Говорят, что с 1812 года этот колокол висел на припаянных углах, которые теперь и отвалились от усердного звона. Константин ходил смотреть в Кремль издали.“

„Картину «Анжелюс» я написал в память о том, как, работая в поле и услышав звон колоколов, моя бабка никогда не забывала напомнить нам прерваться и произнести молитву Анжелюс за всех умерших. Я стоял посреди бескрайнего поля, теребя в руках снятую шляпу, и старательно выговаривал слова молитвы, искренне веря в то, что Господь меня слышит…“

„Мне неважно – колокола или зулусские песнопения -
Можно праздновать плоть, а можно – ее разложение -
Только бы знать, что намерение было чистым.“

„Колокол в церковь зовет, а сам никогда не приходит.“

„Мне нравится, когда звонят колокола.
Мне нравится смиренная мелодия небес.
Мне грустно, когда плачут зеркала.
Я создаю внутри себя противовес!“

„Сердце моё — колокол разбитый…
Душа моя давно уж не поёт.
Чувства, наглухо гвоздём прибиты,
Начинается жизни обратный отсчёт!“