Цитаты о листочек

„Росла в лесу дикая яблоня; осенью упало с неё кислое яблоко. Птицы склевали яблоко, поклевали и зёрнышки.
Одно только зёрнышко спряталось в землю и осталось.
Зиму пролежало зёрнышко под снегом, а весной, когда солнышко пригрело мокрую землю, зерно стало прорастать: пустило вниз корешок, а кверху выгнало два первых листика. Из промеж листочков выбежал стебелёк с почкой, а из почки, наверху, вышли зелёные листики. Почка за почкой, листик за листиком, веточка за веточкой — и лет через пять хорошенькая яблонька стояла на том месте, где упало зёрнышко.“

„Без разумного понимания красоты человек не увидит всемогущего Бога в мелком листочке малейшего растения. Ботанике и зоологии необходим восторг, а иначе ботаника и зоология будет мертвый труп между людьми. А восторг этот приобретается только глубоким пониманием красоты, бесконечности, симметрии и гармонии в природе.“

„В один день, и почти сам не помня как, он забрёл на кладбище, на котором похоронили Лизу, и отыскал её могилку. Ни разу с самых похорон он не был на кладбище; ему всё казалось, что будет уже слишком много му́ки, и он не смел пойти. Но странно, когда он приник на её могилку и поцеловал её, ему вдруг стало легче. Был ясный вечер, солнце закатывалось; кругом, около могил, росла сочная, зелёная трава; недалеко в шиповнике жужжала пчела; цветы и венки, оставленные на могилке Лизы после погребения детьми и Клавдией Петровной, лежали тут же, с облетевшими наполовину листочками. Какая-то даже надежда в первый раз после долгого времени освежила ему сердце. «Как легко!»“

„Пошел в библиотеку. Взял наугад статью Гражданского кодекса РФ. Я ее аккуратно переписал на листок бумаги. Получилось восемь с половиной строк на стандартном листке. И я положил этот листок слева от себя. Потом я попросил девочек распечатать мне все дополнения и разъяснения к этой статье. А также все ведомственные и подведомственные акты касаемо этой статьи. И все это я положил справа. Через три часа все, что было справа, рухнуло и к чертям собачьим завалило одинокий мой листочек, на котором восемью строчками был изложен Его Величество Закон!“

„Вот вы говорите — воспитание. Как-то иду я по Тверской, стоят девушки легкого поведения. Узнали меня. Одна из них попросила автограф. «Как тебя зовут?» — спрашиваю. «Наташа». Я пишу на блокнотном листочке: «Милой Наташе…» А она: «Спасибо, Никита Сергеевич, я на ваших фильмах воспитывалась!» Вот такая история.“

„Прилипнув к листочку, гусеница с интересом наблюдала, как насекомые пели, прыгали, скакали, бегали наперегонки, летали… Все вокруг было в постоянном движении. И лишь одной ей, бедняге, отказано было в голосе и не дано ни бегать, ни летать. С превеликим трудом она могла только ползать. И пока гусеница неуклюже перебиралась с одного листка на другой, ей казалось, что она совершает кругосветное путешествие.“

„Не выношу даже вида грязной городской или даже хоть бы и деревенской мухи,
с раздутым желтым брюхом цвета майонеза, с крылышками такими черными, будто она обмакнула их в мрачную некрофильскую краску. Нет, я люблю только мух чистоплотнейших, сверхвеселых, наряженных в этакие серенькие альпаковые одеяньица от Баленсиаги,
сверкающих что сухая радуга, ясных как слюда, с гранатовыми глазками и брюшком благородного неаполитанского желтого цвета — такие восхитительные маленькие мушки порхают в оливковой роще Порт?Льигата, где не живет никто, кроме Галы и Дали. Эти грациозные мушки столь изысканны, что садятся на оливковые листочки только с той стороны, где те подернуты налетом окиси серебра. То феи Средиземноморья. Они несли вдохновение греческим философам, которые проводили жизнь под солнцем, облепленные мухами…“

„Вот — стою — под прицелом
Неподвижной мишенью.
И рассыпались годы,
Как из книги листочки…
Под родным небосводом
Жизнь по тонкой цепочке
Докатилась до точки.“

„Желающие сдать мне экзамен досрочно должны написать на этом листочке свою фамилию. И обвести её чёрной рамкой.“

„Секс – эта такая фигня уже потому, что начинался с фигового листочка.“

„Никогда из почки не появится листочек, если почку отломить от ветки. Не бывает, чтобы после зимы сразу лето с лугами и цветами. Весна она на то и нужна, чтобы мы привели в порядок наши мысли и дали нашим отношениям вылупиться.“

„Любить — это означает знать о ком-то, чей «цвет мира» — способ видения вещей — вы должны принять так, чтобы эти вещи перестали быть чужими и ужасными, или холодными, или пустыми, словно, приближаясь к раю, вы приручили диких животных. Так в самых прекрасных песнях о любви живет соль самой эротики, которая тоскует о возлюбленной так, как будто возлюбленная — не только она сама, а также весь мир, вся вселенная, как будто бы она еще листочек, дрожащий на ветке, как будто луч, сверкающий в воде — преобразовательница всех вещей, одновременно способная преобразовываться во все вещи: так, дробясь и соединяясь, оживает образ предмета любви в сотнях тысяч отражений.“

„Осушая чашу вина с листочком бамбука, слушать шум ветра и любоваться луной: так можно отряхнуть от себя прах мира сего.“

„Хиротаро выпрямился и перечитал иероглифы, написанные его рукой на Валеркином теле. «Проснись… Будь снова другом моим, Уснувший в траве светлячок». Это хокку было первым, что пришло ему в голову, когда он склонился над умирающим мальчиком. Он больше не мучился от стыда перед этими людьми. Если поэзия обладала хоть какой-нибудь силой, то она обязана была проявить эту силу сейчас.
― Бумага, ― негромко сказал Хиротаро, отходя к столу. Петькина мамка торопливо оторвала листок от настенного календаря и протянула его японцу. Хиротаро присел к столу и в свете лампы, которую держал у него над головой дед Артем, написал прямо на каком-то рисунке еще одно хокку. «Жаворонок в вышине… А лишь вчера резвился На том же месте другой». Затем он повернулся к деду, снял колпак с лампы и поджег календарный листочек. Все как завороженные смотрели на этот второй огонек, а японец, дождавшись, когда он прогорит, бросил его в пустой стакан.
― Вада, ― отрывисто сказал он. Петькина мамка плеснула в стакан из ковшика, и Хиротаро помешал в нем ложкой, стараясь растворить весь пепел. ― Степь ехать нада, ― наконец, сказал он. ― Кагда солнце придет, эта вада ему пить нада.
― В степь так в степь, ― сразу согласился дед Артем.“

„В каждом грустном и беззащитном осеннем листочке — бьётся трепетное сердечко цветущей весны!“

„Новая форма искусства, которая возникла в нашем столетии на почве современного естествознания. Изумительное расширение нашего научного кругозора, открытие бесчисленных новых жизненных форм, поражающих своей красотой,породило в наше время совершенно новое эстетическое чувство и дало другое направление искусству. Многочисленные путешествия и научные экспедиции для исследования неизвестных земель и морей открыли нам уже в XVIII в., а в особенности в XIX столетии целую массу неизвестных дотоль органических форм, о которых прежде и догадываться нельзя было. Число новых животных и растительных видов росло в неизмеримой прогрессии, и между ними (в особенности в низших группах, которым прежде уделяли мало внимания) оказались тысячи красивых и интересных экземпляров, совершенно новые мотивы для живописи и скульптуры, для архитектуры и художественных промыслов. Обширные микроскопические исследования во второй половине XIX столетия открыли нам совершенно новый мир. Впрочем, и без далеких путешествий и дорогих сочинений каждый человек может читать в книге природы. Он должен вглядеться в окружающее, внимательно созерцать его и изощрять свою наблюдательность.
На каждом шагу он найдет великое множество интересных и красивых предметов природы. В каждом листочке мха, в каждой травке, бабочке и жучке мы, при ближайшем рассмотрении, находим красоту, которая обыкновенно ускользает от человека, равнодушно проходящего мимо творений. А если еще рассматривать через лупу или через хороший микроскоп, на каждом шагу находим здесь неисчерпаемые источники новых наслаждений.“

„Это, наверное, бывает так, — думала она, — деревья спокойно спят всю зиму, и вдруг им начинает сниться сон. Им снится, что наступило лето, поля покрыты зеленой травой и волнующимися хлебами, а на розовых кустах сверкают только что распустившиеся цветы.
Пруды и канавы пестрят водяными лилиями, камни обвиты ползучими стебельками повилики, а всю землю в лесу закрывает дикий жасмин и анемоны. И вот, среди цветущих кустарников и зеленеющих полей деревья спят, видят себя обнаженными и начинают стыдиться своей наготы, как это часто бывает во сне с людьми. Лиственные деревья в смущении думают, что все смеются именно над ними. Осы жужжат как-то особенно насмешливо, вороны высмеивают их,
и все другие птицы хохочут и дразнятся. „Что же нам сделать, чтобы прикрыть себя?“ — думают в отчаянии деревья. Но ни на ветвях, ни на сучьях они не видят ни единого листочка, и их охватывает такое сильное беспокойство, что они просыпаются.
И, оглядываясь еще в полусне, они думают: „Славу Богу, это был только сон! Нигде не видно и следа лета. Хорошо, что мы не проспали!“ Но, присмотревшись лучше, они замечают, что лед на озере уже растаял, трава и подснежники пробиваются из-под земли, а под их собственной корой уже бродят живительные соки. „Хоть лето еще и не наступило, но все-таки пора вставать и приниматься за свое убранство!“ И вот березы торопятся выпустить на кончиках ветвей маленькие желтовато-зеленые клейкие листочки, а липы между тем покрываются зеленым цветом. Листья на ольхе выходят какими-то смятыми и недоделанными, словно маленькие уродцы, а на рябине, наоборот, они выбираются из почек уже во всей своей красе.“