Цитаты о раздражение

„Один из самых полезных жизненных навыков — это умение быстро забывать все плохое: не зацикливаться на неприятностях, не жить обидами, не упиваться раздражением, не таить злобу… Не стоит тащить разный хлам в свою душу.“

„Любовь — это сущность души, она должна укрепиться и очиститься от всех дурных чувств, раздражения и иронии, направленных против человека.“

„Будьте оба осторожны, внимательны больше всего другого к взаимным отношениям, чтобы не закрались привычки раздражения, отчужденности. Нелегкое дело стать одною душою и одним телом. Надо стараться. Но и награда за старание большая. А средство я знаю одно главное: ни на минуту из-за любви супружеской не забывать, не утрачивать любви и уважения, как человека к человеку. Чтобы были отношения, как мужа с женою, — но в основе всего, чтобы были отношения, как к постороннему, к ближнему, эти-то отношения главное. В них держава.“

„Любое раздражение от гордости. Почему ты можешь раздражаться на человека, почему ты можешь злиться на него? Потому что ты считаешь себя выше него.“

„Я — это я.
В целом мире нет человека точно такого же, как я.
Конечно, есть люди чем-то похожие на меня, но нет ни одного человека, полностью повторяющего меня.
Все, что исходит от меня, это исключительно мое, потому что это мой выбор.
Мне принадлежит все, что во мне есть: мое тело и все его движения, мое сознание, включая все мысли и идеи, которые через него проходят.
Мои глаза и то, что они видят, мои чувства, какими бы они ни были, — злость, радость, раздражение, любовь, разочарование, восторг. Мой рот и все слова, которые он произносит, будь они вежливые, милые, правильные или жесткие и неправильные.
Мой голос, мягкий или грубый, и все мои поступки, направленные как на меня, так и на окружающих.
Мне принадлежат мои триумфы и успехи, ошибки и неудачи.
Поскольку я вся принадлежу себе, то могу очень близко узнать себя и таким образом подружиться с собой, полюбить себя и все составляющие меня, и поэтому я могу направить все свои действия в русло своих интересов.
Я знаю, что меня не устраивает, также знаю, что есть что-то, чего я о себе не знаю.
Но я же себя люблю и поэтому могу смело действовать, чтобы изменить то, что меня не устраивает, а также пытаться узнать то, чего я не знаю.
Я — это я в независимости от того, что я говорю, как поступаю, как выгляжу, что я думаю и чувствую.
Все это только мое, и это отражает мое положение в данный момент времени.
Когда я обдумываю, как я выглядела, что говорила, что делала, что думала и чувствовала, я могу отбросить то, что мне не нравится, оставить то, что меня устраивает, заменив отброшенное чем-то новым, более подходящим.
Я могу слышать и слушать, говорить и делать.
У меня есть все возможности для того, чтобы быть близкой и полезной другим людям.
Все для того, чтобы разбираться в мире людей и вещей, окружающих меня.
Я принадлежу себе, поэтому я могу сама себя создавать.
Я — это я.
Со мной все в порядке.“

„У меня всегда вызывало раздражение, когда в ходе отвлеченной дискуссии кто-нибудь из мужчин говорил мне: «Вы так думаете, потому что вы женщина». Но я знала, единственное, что я могла сказать в свою защиту, это: «Я так думаю, потому что это правда», устраняя тем самым собственную субъективность. И речи не могло быть о том, чтобы ответить: «А вы думаете по-другому, потому что вы мужчина», ибо так уж заведено, что быть мужчиной — не значит обладать особой спецификой.“

„Наушники твоего айпода постоянно запутывались, и ты по-детски хмурилась, пытаясь их разделить. Уже вот-вот ты отбросишь их в приступе раздражения и юркнешь в метро без музыки, как неожиданно рассмеешься, беззаботно поясняя: «Они запутываются не для того, чтобы позлить меня. Просто левый наушник любит правый. Они обнимаются. Это любовь.»“

„Порой приходили тюремщики и, издеваясь, спрашивали:
— Веришь ли, что Иисус Христос был Богом?
— Нет, — отвечал я им.
Тогда они начинали смеяться и снова спрашивали:
— Так ты, значит, больше не веришь?
— Не верю, но знаю, — твердо отвечал я.
И тогда они, не скрывая раздражения, уходили.
[…]
— Правда ли, что твой Иисус был сыном одной жидовки?
— Нет, — отвечал я.
— Так чьим же тогда он был сыном?
— Сыном Человеческим, — отвечал я, и они не знали, что ещё сказать…“

„Я видел очень много людей, которые хотят постить видео на YouTube, потому что хотят прославиться и много зарабатывать. Это всё круто. YouTube — это действительно отличное место для того, чтобы это делать. Но основная причина для создания таких видео другая — создавай их, если тебе это нравится. Если тебе это не нравится, ты не будешь заниматься этим и дальше. Ты просто перестанешь это делать в какой-то момент и в итоге это принесёт тебе одно только раздражение — кончилось-то всё не так, как ты думал. Если ты получаешь удовольствие от работы с видео, то не проиграешь. И неважно, сколько у тебя будет подписчиков. Я был просто счастлив, когда достиг пары сотен. Я подумал, что это здорово, если кто-то смотрит твои записи. Если ты делаешь видео, которые тебе нравится делать, другие будут их смотреть с удовольствием. Я в это очень-очень крепко верю. Так что если тебе не нравится делать видео — не делай.“

„Обычно спокойный и рассудительный, временами он [Сталин] впадал в острое раздражение. Тогда ему изменяла объективность, он резко менялся на глазах, еще больше бледнел, взгляд становился тяжелым, жестким. Не много я знал смельчаков, которые могли выдержать сталинский гнев и отпарировать удар.“

„Станет ли кто молиться, он молится напрасно, если делает это во гневе и раздражении; станет ли говорить, будет смешным; станет ли молчать, опять же; будет ли есть, и тогда повредит себе; будет ли сидеть или стоять, ходить или спать, ему и во сне представляется то же самое.“

„Таков общий порок великих и свободных государств: зависть сопутствует там славе, унижению подвергаются люди, которые кажутся слишком высоко стоящими, и бедняки с раздражением глядят на недоступное им богатство богачей.“

„Гражданская война — это как семейная ссора. Вы практически не ссоритесь с чужими людьми, потому что вы их не знаете, вы с ними не общаетесь. А вот с друзьями, с родственниками, вы ссоритесь чаще всего, потому что — это близкие люди, вы с ними больше всего общаетесь, и вы всегда ожидаете от них большего понимания своих проблем, поэтому, естественно, любой конфликт вызывает большее раздражение. Вот точно также и в гражданской войне. Неслучайно там обе стороны считают друг друга предателями.“

„Человека, бездействующего в решительный момент, лучше оставить в покое, и тогда он сам все сообразит. Не нужно его торопить, вызывая в нем раздражение. Человека, не следующего доброму примеру, лучше предоставить самому себе, и тогда он исправится сам. Не нужно попрекать его, порождая в нем упрямство.“

„Вы принимаете мое позитивное раздражение за ненависть.“

„Мужской идиотизм, в частности, проявляется так: подавляющее большинство мужчин в ответ на вопрос “На что жалуетесь?” отвечают с раздражением: “Да вот, послали к кардиологу”.“

„Он, как и все люди, живущие с природой и знающие нужду, был терпелив и мог спокойно ждать часы, дни даже, не испытывая ни беспокойства, ни раздражения.“

„Несчастье может обрушиться на моряка и в бурю, и в штиль, но море посылает его вовсе не из ненависти или презрения. Оно не ведает ни ярости, ни гнева. Но оно никогда не протянет вам и дружеской руки помощи. Оно просто существует – огромное, могучее, равнодушное. Его равнодушие не вызывает во мне раздражения, и меня не смущает мысль о собственной ничтожности в сравнении с ним. Скорее наоборот – это одна из главных причин, побуждающих меня поднимать свой парус: благодаря общению с морем как никогда остро воспринимается незначительность в этом мире и меня самого, и всего человечества.“

„Все говорят о государе Николае Павловиче не только без раздражения, но даже с участием, желая даже извинить его во многом. Но между тем все невольно чувствуют, что какой-то камень, какой-то пресс снят с каждого, как-то легче стало дышать; вдруг возродились небывалые надежды; безвыходное положение, к сознанию которого почти с отчаянием пришли, наконец всё, вдруг представилось доступным изменению. Ни злобы, ни неприязни против виновника этого положения. Его жалеют, как человека, но даже говорят, что, несмотря на все сожаление об нём, никто, если спросить себя откровенно, не пожелал бы, чтобы он воскрес. Мир его душе! Он действовал добросовестно по своим убеждениям; за грехи России эти убеждения были ей тяжким бременем. Его система пала вместе с ним; в последнее время она достигла крайности.“

„Подчас не без пользы бывает заткнуть обидчику рот остроумной отповедью; такая отповедь должна быть краткой и не обнаруживать ни раздражения, ни ярости, но пусть она умеет со спокойной улыбкой немного укусить, возвращая удар; как стрелы отлетают от твердого предмета обратно к тому, кто их послал, так и оскорбление словно бы летит от умного и владеющего собой оратора назад и попадет в оскорбителя.“

„Все говорят о государе Николае Павловиче не только без раздражения, но даже с участием, желая даже извинить его во многом. Но между тем все невольно чувствуют, что какой-то камень, какой-то пресс снят с каждого, как-то легче стало дышать; вдруг возродились небывалые надежды; безвыходное положение, к сознанию которого почти с отчаянием пришли, наконец всё, вдруг представилось доступным изменению. Ни злобы, ни неприязни против виновника этого положения. Его жалеют, как человека, но даже говорят, что, несмотря на все сожаление об нём, никто, если спросить себя откровенно, не пожелал бы, чтобы он воскрес. Мир его душе! Он действовал добросовестно по своим убеждениям; за грехи России эти убеждения были ей тяжким бременем. Его система пала вместе с ним; в последнее время она достигла крайности. К новому же государю <…> во всех такое искреннее тёплое сочувствие и такое желание восстановить доверие между ним и нами, что даже почти странно было видеть людей, большею частью до тех пор смотревших на власть, как на враждебную им силу, привыкших постоянно в продолжении по крайней мере 30 лет не доверять ей и избегать даже с ней сближения. Эти самые люди вдруг с детской доверчивостью и любовью и надеждой обращаются к новому государю, не получивши от него еще никакого доказательства, которое бы оправдывало их надежды. Эти люди готовы предложить ему руку на союз любви и доверия, готовы предложить ему свою деятельность на благо общее. Они, которые до сих пор так недоверчиво смотрели на всякое даже участие в деятельности государственной, на всякое изъявление сочувствия к державному лицу! Что же это такое, какая тому причина?“

„Когда кому-то не нравится произведение искусства, именно поскольку оно понятно, этот человек чувствует своё «превосходство» над ним, и тогда раздражению нет места. Но когда вещь не нравится потому, что не всё понятно, человек ощущает себя униженным, начинает смутно подозревать свою несостоятельность, неполноценность, которую стремится компенсировать возмущённым, яростным самоутверждением перед лицом произведения.“

„Величие искусства и состоит в этой вечной напряженной раздвоенности между красотой и страданием, любовью к людям и страстью к творчеству, мукой одиночества и раздражением от толпы, бунтом и согласием.“

„«Нет правильных эмоций и нет неправильных. Есть только то, что эффективно, что тебе нужно и то, что ты лепишь. Все ваши эмоции – это ваши эмоции. Если вы не формулируете вещи – вы не понимаете, какие эмоции ведут вас в ад, а какие продвигают вперед. Все эмоции ваши, но нельзя идти на поводу всех эмоций без разбора. Кто тащится на поводу у каких попало эмоций – заканчивают на бойне. А как различать, когда ваши эмоции хорошие, а когда это мусор, от которого надо чиститься? Формулируйте, не убегайте от эмоций. Но это не так работает, что «радость», «удовольствие», «воодушевление» – это хорошие эмоции, а «злость», «раздражение», «страх» – это плохие. Если вы так делите эмоции, то закончите очень плохо. Вы испытываете страх, потому что не формулируете достаточно. А если вы проживаете этот страх, докапываетесь до самой сути страха, когда вы не врете себе – ваш страх вам не в минус. Он говорит вам: «Осторожно, остановись, задумайся». То такой страх не ведет в ад.»“

„Как злокачественная опухоль часто начинается с ушиба или продолжительного раздражения определенного места, так и болезнь гордости часто начинается или от внезапного потрясения души (например, большим горем), или от продолжительного личного самочувствия, вследствие, например, успеха, удачи, постоянного упражнения своего таланта.“

„Я всегда испытываю что-то вроде раздражения по поводу своей последней работы — какой бы она ни была. Именно поэтому я продолжаю и продолжаю сниматься в новых фильмах. Просто пытаюсь исправиться, вот и все.“

„Влюблённость — это всего лишь трудноуправляемое раздражение, маниакальнонавязчивое помешательство, занимающее все время и все пространство. Хоть и гнездится в мозгу, но заполняет главным образом тело. Любовь, если вообще появляется, то появляется позже и поглощает человека по-другому. Это не сиюминутная страсть. Она смотрит в будущее.“

„Раздражение — мать открытия.“

„Действие — это не жизнь, а способ растрачивать силу, раздражение нервов. Мораль — это слабость мозгов.“

„Ужели бы гончар им сделанный сосуд
Мог в раздражении разбить, презрев свой труд?
А сколько стройных ног, голов и рук прекрасных,
Любовно сделанных, в сердцах разбито тут!“

„Жизнь поп или рок-звезды полна раздражения и всяких экстремальных ситуаций. Ты должен быть готов находиться на публике 20 часов в день, и нелегко соблюдать баланс. Когда ты влюбляешься, то нужно расставлять приоритеты. Это как мыть белье, а потом раскладывать его по местам.“

„Они говорят «да», чтоб от них отстали. Дают неопределенное согласие, у которого нет никакого будущего, кроме взаимного раздражения.“

„Если ваш партнер или партнерша делают что-то не так, как вам хочется, это вовсе не значит, что: 1. он (а) делает это назло вам, демонстративно, чтобы подчеркнуть ваши недостатки.
2. он (а) ничего не понимает или не хочет понимать.
3. вы лучше знаете, как нужно.
4. вы имеете право диктовать ему (ей), что он (а) должен (а) делать.
5. ваше раздражение исправит его (ее) недостатки.
6. у вас есть только один выбор – страдать от этого.“

„Счастье — в раздражении, в безнадежности, у которой нет дна. Меланхолия — мама счастья.“

„Раздражению неведомы полутона.“

„На большие полушария беспрерывно падают бесчисленные раздражения как из внешнего мира, так и из внутренней среды самого организма. Всё это встречается, сталкивается и должно складываться, систематизироваться. Перед нами, следовательно, грандиозная динамическая система. Таким образом, мы наблюдаем беспрерывное стремление к динамическому стереотипу.“

„Что бы человек на вас не выплёскивал, своё раздражение, зло или гнев… Помните, что это содержимое его собственной души и вам совсем не обязательно об него пачкаться.“

„Тургенев — огромного роста, с высокими плечами, огромной головой, чертами чрезвычайно крупными, волосы почти седые, хотя ему еще только 35 лет. Вероятно, многие его находят даже красивым, но выражение лица его, особенно глаз, бывает иногда так противно, что с удовольствием можно остановиться на лице отца Гильфердинга. Тургенев мне решительно не понравился, сделал на меня неприятное впечатление. Я с вниманием всматривалась в него и прислушивалась к его словам, и вот что могу сказать. Это человек, кроме того что не имеющий понятия ни о какой вере, кроме того, что проводил всю жизнь безнравственно и которого понятия загрязнились от такой жизни, это — человек, способный только испытывать физические ощущения; все его впечатления проходят через нервы, духовной стороны предмета он не в состоянии ни понять, ни почувствовать. Духовной, я не говорю в смысле веры, но человек, даже не верующий, или магометанин, способен оторваться на время от земных и материальных впечатлений, иной в области мысли, другой под впечатлением изящной красоты в искусстве. Но у Тургенева мысль есть плод его чисто земных ощущений, а о поэзии он сам выразился, что стихи производят на него физическое впечатление, и он, кажется, потому судит, хороши ли они или нет; и когда он их читает с особенным жаром и одушевлением, этот жар именно передает какое-то внутреннее физическое раздражение, и красóты чистой поэзии уже нечисты выходят из его уст. У него есть какие-то стремления к чему-то более деликатному, к какой-то душевности, но не духовному; он весь — человек впечатлений, ощущений, человек, в котором нет даже языческой силы и возвышенности души, какая-то дряблость душевная, как и телесная, несмотря на его огромную фигуру. А Константин начинал думать, что Тургенев сближается с ним, сходится с его взглядами и что совершенно может отказаться от своего прежнего, но я считаю это решительно невозможным. Хомяков сказал справедливо, что это всё равно, что думать, что рыба может жить без воды. Точно, это — его стихия, и только Бог один может совершить противоестественное чудо, которое победит и стихию, но, конечно, не человек. Константин сам, кажется, в этом убеждается и на прощанье пришёл в сильное негодование от слов Тургенева, который сказал, что Белинский и его письмо, это — вся его религия и т. д.. Я уже не говорю о его ошибочных мыслях и безнравственных взглядах, о его гастрономических вкусах в жизни, как справедливо Константин назвал его отношение к жизни, а я говорю только о тех внутренних свойствах души его, о запасе, лежащем на дне всего его внутреннего существа, приобретённом, конечно, такой искажённой и безобразной жизнью и направлением, но сделавшемся уже его второй природой. При таком состоянии, мне кажется, если Бог не сделает над ним чуда и если он не сокрушит сам всего себя, все его стремления и приближения к тому, что он называет добром, только ещё более его запутают, и он тогда совершенно оправдает стихи Константина.“

„Я прибыл в Новоспасское в добром здоровье, но скоро начал чувствовать, что аппетит и сон начали исчезать. Желая поддержать себя, я для гимнастики начал маленьким топором рубить лишние липы, коих было множество, чтобы дать простор дубам, вязам и другим деревьям. Нет сомнения, что я надсадил себя; я начал чувствовать болезненные ощущения в брюхе. 1 сентября у меня сделалось сильное нервное раздражение. Несмотря на это, в начале сентября я навестил ближайших родственников.“

„Угасло ли это низменное влечение теперь, он еще не знал, но уже уверен был в его незаконной природе. Заманчиво было бы бросить Клавдии год, два жгучих наслаждений, под которыми кипела бы иная, разбитая... ее любовь. А потом — угар, отчаяние, смерть... Так представлялось ему будущее, если бы он сошелся с Клавдиею... Чувствовалось ему, что невозможна была бы мирная жизнь его с нею, — слишком одинаковым злобным раздражением отравлены были бы оба, — и, может быть, оба одинаково трудно любили тех, от кого их отделяло так многое...
Но отчего же все-таки он, усталый от жизни, не взял этого короткого и жгучего полусчастья, полубреда? Что из того, что за ним смерть? Ведь и раньше знал он, что идет к мучительным безднам, где должен погибнуть! Что отвращало его от этой бездны? Бессилие? Надежда?“

„Нет правильных эмоций и нет не правильных. Есть только то что эффективно, что тебе нужно и то что ты лепишь. Все ваши эмоции – это ваши эмоции, если вы не формулируете вещи, вы не понимаете какие эмоции вас ведут в ад, а какие продвигают в перёд. Всё эмоции ваши, но нельзя идти на поводу у всех эмоций без разбора. Кто тащиться на поводу у каких попало эмоций заканчивают на бойне. А как различать когда ваши эмоции хорошие, а когда это мусор от которого надо избавляться? Формулируете – не убегайте от эмоций. Но это не так работает радость, удовольствие, воодушевление – это хорошие эмоции, а злость, раздражение, страх – это плохие. Если вы так делите эмоции, вы закончите очень плохо. Вы испытываете страх, потому что не формулируете достаточно. А если вы проживаете этот страх, докапываетесь до сути страха, когда вы не врёте себе, ваш страх вам не в минус. Он говорит вам, осторожно, остановись, задумайся. То такой страх не ведёт в ад.“

„Когда гнев лишает человека ума,раздражение делает его безумным.“

„«Здесь начинаешь понимать, почему Бог допустил мне несчастье. Я погряз в мелочах, ежедневном раздражении и суете, вот Он и дал время на осмысление, переставив меня с ног на голову. Теперь я не спешу, занят собой, поиском себя. Найду ли? Так всё меняется, открывая новые свойства в моей душе»“

„«Я часто наделял людей не свойственным им совершенством, веря только в то, что они могут им обладать. Позже, когда выяснялось, что мой придуманный образ несуществующий, мертвый, неспособный жить долго, я снова получал разочарование. На других же вешал клеймо неудачников, забывая главное, что души людей могут быть закрыты от меня и всего мира. Виноват только я, наделив одного клеймом, а другого человека своими вымышленными идеалами. Вот от чего меня иногда посещала тоска и раздражение»“

„Действительность факта существования государства реализуется в государственном языке. Язык является действительностью мысли. Но не всегда. Иногда - это всего лишь изворотливый мускул, являющийся действительностью факта сокращения мышц самого эластичного из человеческих органов, реакцией рецепторов мускула в ответ на вкусовые раздражения, облегчающие выделение слюны и пережевывание пищи. Немой глухого не обидит. Катастрофа цивилизации притаилась в языке. Эзопа казнили не за басни, а за язык. Именно в пространстве "черной дыры" — от мозгов до изворотливой мышцы находится не только вместилище творчества, литературы, искусства, культуры, истории, но и братское кладбище архивов, хранилищ и библиотек.“