„Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по-французски, по-немецки и по-латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное — мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина — почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой — заметной в ребенке в самой первобытной форме — потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его.“

«Война и мир»

Взято из Wikiquote. Последнее обновление 10 июня 2024 г. История

Похожие цитаты

Фетхуллах Гюлен фото
Вольтер фото

„Доктора — это люди, которые выписывают лекарства, о которых мало что знают, от болезней, о которых они знают ещё меньше, для людей, которых они не знают вообще.“

Вольтер (1694–1778) французский философ-просветитель XVIII века, поэт, прозаик, сатирик, историк, публицист, правозащитник

Доктора — это те, кто прописывают лекарства, о которых мало знают, чтобы лечить болезни, о которых они знают ещё меньше, у людей, о которых они не знают вообще ничего.

Фридрих Ницше фото

„Земля, сказал он, имеет оболочку; и эта оболочка поражена болезнями. Одна из этих болезней называется, например: «человек.»“

Фридрих Ницше (1844–1900) немецкий философ

Die Erde, sagte er, hat eine Haut; und diese Haut hat Krankheiten. Eine dieser Krankheiten heisst zum Beispiel: „Mensch.“
«Так говорил Заратустра»

Михаил Михайлович Пришвин фото
Генри Филдинг фото

„Каждый врач имеет свою любимую болезнь.“

Генри Филдинг (1707–1754) английский писатель и драматург

(Оригинал :«To say the truth, every physician almost hath his favourite disease» The History of Tom Jones (1749). Book II, Ch. 9 Gutenberg.org http://www.gutenberg.org/etext/6593).
«История Тома Джонса, найдёныша»

Харлан Эллисон фото
Станислав Ежи Лец фото

„Не каждому человеку, который знает слишком много, известно об этом.“

Станислав Ежи Лец (1909–1966) польский поэт, философ, писатель-сатирик и афорист XX века

Источник: Станислав Ежи Лец, «Непричёсанные мысли». Цит. по кн.: «Клуб 12 стульев», Москва, «Искусство», 1973. Стр. 250—252.

Филип Дормер Стенхоп Честерфилд фото
Мольер фото

„Многие люди умирают не от своих болезней, а от лекарств.“

Мольер (1622–1673) французский драматург, комедиограф и актёр

Связанные темы