Борис Леонидович Пастернак цитаты

„Лучше никогда не говорить лишнего. Это истина вечная. Слово серебро, а молчание золото.“

„Я знал двух влюблённых, живших в Петрограде в дни революции и не заметивших её.“

„Мир — это музыка, к которой надо найти слова!“

„Современные течения вообразили, что искусство как фонтан, тогда как оно — губка. Они решили, что искусство должно бить, тогда как оно должно всасывать и насыщаться. Они сочли, что оно может быть разложено на средства изобразительности, тогда как оно складывается из органов восприятия. Ему следует всегда быть в зрителях и глядеть всех чище, восприимчивей и верней, а в наши дни оно познало пудру, уборную и показывается с эстрады.“

„Я не люблю людей, безразличных к истине.“

„Я хочу сказать несколько слов о Тарасе Шевченко как переводчик. По важности, непосредственности действия на меня и удаче результата Шевченко следует для меня за Шекспиром и соперничает с Верленом. Вот с какими двумя великими силами сталкиваюсь я, соприкасаясь с ним. Из русских современников и последователей Пушкина никто не подхватывал с такою свободою Пушкинского стихийного развивающегося, стремительного, повествовательного стиха с его периодами, нагнетаниями, повторениями и внезапно обрывающимися концами. Этот дух четырехстопного ямба стал одной из основных мелодий Шевченки, такой же природной и непреодолимо первичной, как у самого Пушкина. Другой, дорогой для меня и редкостной особенностью Шевченки, отличающей его от современной ему русской поэзии и сближающей его с позднейшими ее явлениями при Владимире Соловьеве и Блоке, представляется глубина евангельской преемственности у Шевченки, которою он пользуется с драматической широтой Рембрандта, Тициана или какого-нибудь другого старого италианского мастера. Обстоятельства из жизни Христа и Марии, как они сохранены преданием, являются предметом повседневного и творческого переживания этого большого европейского поэта. Наиболее полно сказалась эта черта в лучшем из созданий «кобзаря», поэме «Мария», которую я однажды был счастлив перевести, но можно сказать, что у Шевченки нет ни одной строчки, которая не была бы овеяна тем же великим освобождающим духом. <…“

„Терять в жизни более необходимо, чем приобретать. Зерно не даст всхода, если не умрет.“

„Искусство всегда, не переставая, занято двумя вещами: оно неотступно размышляет о смерти и неотступно творит этим жизнь.“

„И вот оказалось, что только жизнь, похожая на жизнь окружающих и среди нее бесследно тонущая, есть жизнь настоящая, что счастье обособленное не есть счастье…“

„Блок — это явление Рождества во всех областях русской жизни.“

„Но в том-то и дело, что человека столетиями поднимала над животными и уносила ввысь не палка, а музыка: неотразимость безоружной истины, притягательность ее примера.“

„Все мы стали людьми лишь в той мере, в какой людей любили и имели случай любить.“

„Спор нельзя решать железом
Вложи свой меч на место, человек.“

„Я — человек отвратительный. Мне на пользу только дурное, а хорошее во вред. Право, я словно рак, который хорошеет в кипятке.“

„Возница вез Гордона мимо разрушенных деревень. Часть их была покинута жителями.
В других люди ютились в погребах глубоко под землею. Такие деревни представляли груды мусора и щебня, которые тянулись так же в линию, как когда-то дома.“

„Будущее — это худшая из всех абстракций. Будущее никогда не приходит таким, каким его ждёшь. Не вернее ли сказать, что оно вообще никогда не приходит? Если ждёшь А, а приходит Б, то можно ли сказать, что пришло то, чего ждал? Всё, что реально существует, существует в рамках настоящего.“

„Мое собственное сердце скрыло бы это от меня, потому что нелюбовь почти как убийство, и я никому не в силах была бы нанести этого удара.“

„Неумение найти и сказать правду — недостаток, которого никаким уменьем говорить неправду не покрыть.“

„Всё, что реально существует, существует в рамках настоящего.“

„С каждым случилось по две революции, одна своя, личная, а другая общая.“

„Как хорошо на свете! Но почему от этого всегда так больно?“

„Всякая любовь есть переход в новую веру.“

„Надо ставить себе задачи выше своих сил, во-первых, потому, что их все равно никогда не знаешь, а, во-вторых, потому, что силы и появляются по мере выполнения кажущейся недостижимой задачи.“

„Но старость — это Рим, который
Взамен турусов и колёс
Не читки требует с актёра,
А полной гибели всерьёз.“

„Меня с детства удивляла эта страсть большинства быть в каком-то отношении типическим, обязательно представлять какой-нибудь разряд или категорию, а не быть собой. Откуда это, такое сильное в наше время поколение типичности? Как не понимать, что типичность – это утрата души и лица, гибель судьбы и имени!“

„Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты – вечности заложник
У времени в плену.“

„Сознание — яд, средство самоотравления для субъекта, применяющего его на самом себе.“

„Книга есть кубический кусок горячей, дымящейся совести — и больше ничего.“

„Талант — единственная новость“

„Сказочно только рядовое, когда его коснется рука гения.“

„Среди её стихов осталась запись
Об этих днях, где почерк был иглист,
Как тернии, и ненависть, как ляпис,
Фонтаном клякс избороздила лист.“

„С кем протекли его боренья? С самим собой, с самим собой…“

„Что значит быть евреем? Для чего это существует? Чем вознаграждается или оправдывается этот безоружный вызов, ничего не приносящий, кроме горя?“

„Я так люблю тебя, что даже небрежен и равнодушен, ты такая своя, точно всегда была моей сестрой, и первой любовью, и женой, и матерью, и всем тем, чем была для меня женщина. Ты — Та Женщина.“

„Когда я переводил «Гамлета» — я обложился переводами чужими, всеми, которые мне были только доступны и известны, — и двигался от строки к строке, сверяясь поминутно;..“

„Ваша синяя тетрадь, ещё недочитанная мною, ходила по рукам и везде вызывала восторг. <…> Никто из читавших не говорил о незаконченности, о неокончательности отдельных стихотворений, никаких недостатков никто не находил, а я по-прежнему поразился богатством основного потока, питающего стихотворения, одухотворенностью наблюдений, чувств и мыслей, точностью слов и их тонкостью, и, относительной, по сравнению со всем этим, недостаточностью того, что превращает некоторую последовательность строф в отдельно стоящее стихотворение, в самостоятельную форму, в какое-то последнее слово по данному поводу.“

„За поворотом, в глубине
Лесного лога
Готово будущее мне
Верней залога.
Его уже не втянешь в спор
И не заластишь,
Оно распахнуто, как бор,
Всё вглубь, всё настежь.“

„Несвободный человек всегда идеализирует свою неволю.“

„Спасение не в верности формам, а в освобождении от них.“

„Пока тебя помнят вгибы локтей моих, пока еще ты на руках и губах моих, я побуду с тобой.“

„Лучшее, что есть в русской поэзии, — это поздний Пушкин и ранний Пастернак.“

„Как призрак порчи и починки,
Объевший веточки мечтам,
Асфальта алчного личинкой
Смолу котлами пьет почтамт.
Но за разгромом и ремонтом,
К испугу сомкнутых окон,
Червяк спокойно и дремотно
По закоулкам ткет кокон.“

„В московские особняки
Врывается весна нахрапом.
Выпархивает моль за шкапом
И ползает по летним шляпам,
И прячут шубы в сундуки.
По деревянным антресолям
Стоят цветочные горшки
С левкоем и желтофиолем,
И дышат комнаты привольем,
И пахнут пылью чердаки.“

„Кто этот баловник-невежа
И этот призрак и двойник?
Да это наш жилец приезжий,
Наш летний дачник-отпускник.
На весь его недолгий роздых
Мы целый дом ему сдаем.
Июль с грозой, июльский воздух
Снял комнаты у нас внаем.
Июль, таскающий в одёже
Пух одуванчиков, лопух,
Июль, домой сквозь окна вхожий,
Всё громко говорящий вслух.
Степной нечесаный растрепа,
Пропахший липой и травой,
Ботвой и запахом укропа,
Июльский воздух луговой.“

„С утра амурится петух,
И нет прохода курице.
Лицом поворотясь на юг,
Сосна на солнце жмурится.“

„Все утро с девяти до двух
Из сада шел томящий дух
Озона, змей и розмарина,
И олеандры разморило.
Синеет белый мезонин.
На мызе – сон, кругом – безлюдье.
Седой малинник, а за ним
Лиловый грунт его прелюдий.
Кому ужонок прошипел?
Кому прощально машет розан?
Опять депешею Шопен
К балладе страждущей отозван.“

„Твой смысл, как воздух, бескорыстен.“

„Сознание – свет, бьющий наружу, сознание освещает перед нами дорогу, чтоб не споткнуться.“

„Они проводили жизнь среди хороших книг, хороших мыслителей, хороших композиторов, хорошей, всегда, вчера и сегодня хорошей, и только хорошей музыки, и они не знали, что бедствие среднего вкуса хуже бедствия безвкусицы.“

„Не надо обижаться и сердиться на мою сдержанность. Она — сознательная. Я не только стилистически, но и внутренне во многих отношениях хочу другого, чем всё ещё у нас принято хотеть. И, прежде всего, несколько больше самой простой, бытовой и обиходной свободы.“

„В траве, на кислице, меж бус
Брильянты, хмурясь, висли,
По захладелости на вкус
Напоминая рислинг.“

„Ни у какой истинной книги нет первой страницы. Как лесной шум, она зарождается бог весть где, и растет, и катится, будя заповедные дебри, и вдруг, в самый темный, ошеломительный и панический миг, заговаривает всеми вершинами сразу, докатившись.“

„Бессмертие создано теми, которые его хотят.“

„Изображения в искусстве это не приметы действительных личностей, оставшихся в отдалении прошлого, но вакансии для желающих, способных заполнить этот образ.“

„История задумана именно как план, и теория этого плана есть Евангелие. И самая ответственная, самая христианская часть этого плана есть социализм.“

„Солженицын: Я не хочу пилить [дрова] с модернистом.
Пастернак: Да я давно не модернист — собираю всякий небось да авось, обсасываю словарь Даля.
Солженицын: Тогда другое дело. Опростился — вот моя рука. Поклянись по-блатному, что ты не модернист.
Пастернак: Блядь буду, не модернист.
Солженицын: А если ты — тайный агент модернизма, впавший в маразм. Ведь ты отказался от премии — что это как не маразм? Можно ли подавать руку после этого отказа?
Пастернак: Блядь буду, можно.
Солженицын: А откуда научился божиться по-ростовски.“

„Всякий, кто сколько-нибудь внимательно перечитывал стихи поэта, сборники, изданные им, знает, что канонических текстов его стихов не существует. При подготовке каждого издания <…> Пастернак всегда делал исправления <…>.“

„Часто плачу от волнения. Кажется, и причин нет. На экране покажут лошадь крупным планом, а у меня слёзы от волнения. Или Брамса играют — плачу и приговариваю: плохой, плохой композитор…“

„Я был на пленуме, послушал. К голосовым упражнениям такого рода можно привыкнуть года за два. Сидят и твердят, как заклинание: «Нам нужна хорошая драматургия! Нам нужна хорошая драматургия». Это похоже вот на что: по улице идёт молодой человек и все ему желают хороших внуков, и он твердит, что хочет хороших внуков. А ему надо думать о детях, а не о внуках. Надо получить жизнь хорошую, тогда будет и хорошая драматургия.“

„У Каверина почти во всех его вещах начало лучше середины. Скоро надоедает автору собственный сюжет.“

„Ваша слабая сторона, отрицательное начало, подтачивающее все Ваши удачи, все счастливые Ваши подступы и живые вступления к теме, это Ваши частые, почти постоянные переходы от фигур и метафор, основанных на действительно существующих ощущениях, к игре разнозначительными оттенками слова, к голой словесности, к откровенному каламбуру. Неужели и в этом виноват только я? Неужели Вы не замечаете разрушительного, обесценивающего действия этого элемента, подрывающего, подтачивающего все Ваши добрые достижения тем вернее, что почти всегда Вы начинаете Ваши длинные, зачастую растянутые стихи с обрисовки действительно виденного или пережитого, а когда этот неподдельный запас истощится (тут бы и кончить стихотворение), приписываете к нему многословное и натянутое каламбурное дополнение, производящее впечатление рассудочной неподлинности.“

„Этим и страшна жизнь кругом. Чем она оглушает, громом и молнией? Нет, косыми взглядами и шепотом оговора. В ней все двусмысленность и подвох. Отдельная нитка, как паутинка, потянул её – и нет конца, попробуй выбраться из сети – только больше запутаешься. И над сильным властвует подлый и слабый.“

„За древней каменной стеной“

„С кем протекли его боренья?
С самим собой, с самим собой…“

„Предмет нашего обожания тем больше кажется нам жертвою, чем более мы его любим.“

„Если уж Пастернак не погиб от сотрудничества с таким антипоэтическим существом, как Ивинская, поэт и воистину бессмертен.“