Джозеф Аддисон цитаты

страница 7

„Чтение для ума — то же, что физические упражнения для тела.“

„Мужчины, которые относятся к женщинам с наибольшим почтением, редко пользуются у них наибольшим успехом.“

„Смысл истиной дружбы в том, что радость она удваивает, а страдание делит пополам.“

„Умный человек счастлив, лишь когда удостаивается собственной похвалы; дурак же довольствуется аплодисментами окружающих.“

„Если желаете добиться в жизни успеха, сделайте настойчивость своим лучшим другом, опыт – мудрым советником, осторожность – старшим братом, а надежду – ангелом-хранителем.“

„При помощи физических упражнений и воздержанности большая часть людей может обойтись без медицины.“

„Ничего люди не принимают с таким отвращением, как советы.“

„Человек отличается от всех других созданий способностью смеяться.“

„На сорок человек умных приходится один человек со здравым смыслом. Тот, кто имеет только золото, нередко попадает в затруднительное положение за неимением мелких денег.“

„Нескромный человек часто опасней, чем злой, ибо последний нападает только на своих врагов, тогда как первый причиняет вред своим врагам и своим друзьям.“

„Без постоянства не может быть ни любви, ни дружбы, ни добродетели.“

„Уверенность в том, что ты любим, смягчает страдания разлуки. Последнее «прости» даже теряет свою горечь, когда в нем еще слышится отзвук любви.“

„Брак отличается той особенностью, что с ним прекращается поклонение идолу. Когда мужчина ближе присмотрится к своей богине, она снова становится женщиной.“

„Нет на свете существа более неприкаянного, чем вышедший из моды кумир.“

„Расчетливому и равнодушному хитрецу проще убедить женщину, что он ее любит, и преуспеть, чем страстному влюбленному с его пылкими выражениями чувств.“

„Когда я вижу столы, покрытые столькими яствами, мне чудится, что за каждым из них прячется, как в засаде, подагра, водянка, лихорадка и множество других болезней.“

„Когда душа видит сны, она — театр, актеры и аудитория.“

„Самое важное и самое трудное для мощного духа — это уметь сдерживать себя: пруд спокойно стоит в долине, но чтобы сдерживать его нужны горы.“

„Я всегда предпочитал радость веселью. Веселье — это манера поведения, тогда как радость — это привычка ума. Веселье краткосрочно, радость же постоянна и неизменна.“

„По кладбищам, могильным плитам и эпитафиям можно судить о нации, ее невежестве или благородстве.“

„Человек, который наделен даром насмешки, имеет обыкновение придираться ко всему, что дает ему возможность продемонстрировать свой талант.“

„Раздельный кошелек у супругов — вещь столь же неестественная, как и раздельное ложе.“

„Гордость происходит от недостаточного размышления и незнания самого себя.“

„Самые неисправимые пороки — это те, которыми упиваются.“

„Когда на трон садится добрый монарх, самое время издавать законы против беззакония власти.“

„Молчание иногда более многозначительно и возвышенно, чем самое благородное и самое выразительное красноречие, и во многих случаях свидетельствует о высоком уме.“

„Несложно быть веселым, находясь на службе у порока.“

„Имей мертвецы возможность прочесть хвалебные надписи на своих надгробиях, они бы умерли вторично — от стыда.“

„Злословие и насмешка — вот что пользуется у публики неизменным спросом.“

„Взрослея, мы становимся серьёзнее, и это, позволю себе заметить, первый шаг к тому, чтобы поглупеть.“

„Наличными у меня всего девять пенсов, но на счету в банке — тысяча фунтов — примерно так же соотносится искусство беседы с умением выражать свои мысли на бумаге.“

„Остроумно написанный памфлет точно отравленная стрела, которая не только наносит рану, но и делает ее неизлечимой.“

„Поэзия опер обыкновенно настолько же плоха, насколько хороша их музыка.“

„Болезнь ревнивца столь злокачественна, что решительно всё превращается ею в пищу для себя.“

„Хорошая книга — это подарок, завещанный автором человеческому роду.“

„Трудно себе представить, что сталось бы с человеком, живи он в государстве, населённом литературными героями.“

„Мы, англичане, отличаемся особой робостью во всем, что касается религии.“

„Мы отмаливаем грехи и пороки, предоставляя решать Всевышнему, что может значить и то, и другое.“

„Павлин в своём блеске не выставляет напоказ столько цветов, сколько можно насчитать в праздничном наряде англичанки.“

„Всегда есть что сказать в оправдание обеих сторон.“

„Зачаточным умением каламбурить наделены, в сущности, все, только у обычных людей эти ростки остроумия сдерживаются логикой и здравым смыслом, а у человека талантливого они дают пышные всходы.“

„Нет в природе явления более разнообразного и многоликого, чем женский головной убор.“

„Холмы, и долины, и леса, и поляны, и шпили, и мерцающие города, и блестящие ручьи – до тех пор, пока весь простирающийся ландшафт не померкнет в вечернем тумане.
Счастливая Британия, где Королева Искусств, распространяя силу, свободу, беспрепятственно шествует за пределы страны.“

„Если это не чепуха, этого нельзя положить на музыку.“

“Nations with nations mix'd confus'dly die,
And lost in one promiscuous carnage lie.”

“Silence never shows itself to so great an advantage, as when it is made the reply to calumny and defamation, provided that we give no just occasion for them.”

“To be perfectly just is an attribute in the divine nature; to be so to the utmost of our abilities, is the glory of man.”

“Justice is an unassailable fortress, built on the brow of a mountain which cannot be overthrown by the violence of torrents, nor demolished by the force of armies.”

“I would fain ask one of these bigotted Infidels, supposing all the great Points of Atheism … were laid together and formed into a kind of Creed, according to the Opinions of the most celebrated Atheists; I say, supposing such a Creed as this were formed, and imposed upon any one People in the World, whether it would not require an infinitely greater Measure of Faith, than any Set of Articles which they so violently oppose.”

“These widows, sir, are the most perverse creatures in the world.”

“A woman seldom asks advice before she has bought her wedding clothes.”

“I have often thought, says Sir Roger, it happens very well that Christmas should fall out in the Middle of the Winter”

“That he delights in the misery of others no man will confess, and yet what other motive can make a father cruel?”

“Some virtues are only seen in affliction and some in prosperity.”

“There is not so variable a thing in Nature as a lady's head-dress.”

“The utmost extent of man's knowledge, is to know that he knows nothing.”

“The unjustifiable severity of a parent is loaded with this aggravation, that those whom he injures are always in his sight.”

“To say that authority, whether secular or religious, supplies no ground for morality is not to deny the obvious fact that it supplies a sanction.”

“An ostentatious man will rather relate a blunder or an absurdity he has committed, than be debarred from talking of his own dear person.”

“Why wilt thou add to all the griefs I suffer
Imaginary ills, and fancy'd tortures?”

“There is not a more unhappy being than a superannuated idol.”

“A true critic ought to dwell rather upon excellencies than imperfections, to discover the concealed beauties of a writer, and communicate to the world such things as are worth their observation.”

“I'm weary of conjectures,—this must end 'em.
Thus am I doubly armed: my death and life,
My bane and antidote, are both before me:
This in a moment brings me to an end;
But this informs me I shall never die.
The soul, secured in her existence, smiles
At the drawn dagger, and defies its point.
The stars shall fade away, the sun himself
Grow dim with age, and Nature sink in years;
But thou shalt flourish in immortal youth,
Unhurt amidst the war of elements,
The wrecks of matter, and the crush of worlds.”

“Irregularity and want of method are only supportable in men of great learning or genius, who are often too full to be exact, and therefore choose to throw down their pearls in heaps before the reader, rather than be at the pains of stringing them.”

“When I read the several dates of the tombs, of some that died yesterday, and some six hundred years ago, I consider that great day when we shall all of us be contemporaries, and make our appearance together.”

“Good nature is more agreeable in conversation than wit, and gives a certain air to the countenance which is more amiable than beauty.”

“The honors of this world, what are they
But puff, and emptiness, and peril of falling?”

“The most violent appetites in all creatures are lust and hunger: the first is a perpetual call upon them to propogate their kind; the latter to preserve themselves.”

“I value my garden more for being full of blackbirds than cherries, and very frankly give them fruit for their songs.”

“The cast of mind which is natural to a discreet man, make him look forward into futurity, and consider what will be his condition millions of ages hence, as well as what it is at present. He knows that the misery or happiness which are reserved for him in another world, lose nothing of their reality by being placed at so great a distance from him. The objects do not appear little to him because they are remote. He considers that those pleasures and pains which lie hid in eternity, approach nearer to him every moment, and will be present with him in their full weight and measure, as much as those pains and pleasures which he feels at this very instant. For this reason he is careful to secure to himself that which is the proper happiness of his nature, and the ultimate design of his being. He carries his thoughts to the end of every action, and considers the most distant as well as the most immediate effects of it. He supersedes every little prospect of gain and advantage which offers itself here, if he does not find it consistent with his views of an hereafter. In a word, his hopes are full of immortality, his schemes are large and glorious, and his conduct suitable to one who knows his true interest, and how to pursue it by proper methods.”

“At the same time that I think discretion the most useful talent a man can be master of, I look upon cunning to be the accomplishment of little, mean, ungenerous minds. Discretion points out the noblest ends to us, and pursues the most proper and laudable methods of attaining them: cunning has only private selfish aims, and sticks at nothing which may make them succeed. Discretion has large and extended views, and, like a well-formed eye, commands a whole horizon: cunning is a kind of short-sightedness, that discovers the minutest objects which are near at hand, but is not able to discern things at a distance. Discretion the more it is discovered, gives a greater authority to the person who possesses it: cunning, when it is once detected, loses its force, and makes a man incapable of bringing about even those events which he might have done had he passed only for a plain man. Discretion is the perfection of reason, and a guide to us in all the duties of life: cunning is a kind of instinct, that only looks out after our immediate interest and welfare. Discretion is only found in men of strong sense and good understandings, cunning is often to be met with in brutes themselves, and in persons who are but the fewest removes from them.”

“Though a man has all other perfections, and wants discretion, he will be of no great consequence in the world; but if he has this single talent in perfection, and but a common share of others, he may do what he pleases in his station of life.”

“The discreet man finds out the talents of those he converses with, and knows how to apply them to proper uses. Accordingly, if we look into particular communities and divisions of men, we may observe that it is the discreet man, not the witty, nor the learned, nor the brave, who guides the conversation, and gives measures to the society.”