Цитаты о вельможа

„Не о конях, ристалищах и славе,
Скажу о мудрости и добром нраве.
Враг твой – в тебе; он в существо твоем,
Зачем другого числишь ты врагом?
Кто победит себя в борьбе упрямой,
Тот благородней Сама и Рустама.
Не бей в бою по головам людей,
Свой дух животный обуздать сумей.
Ты правь собой, как Джам смятенным миром.
Пусть будет разум у тебя вазиром.
В том царство хор несдержанных страстей
Сравню с толпой вельмож и богачей.
Краса державы – мудрость и смиренье,
Разбойники – порывы вожделенья.
Где милость шаха злые обретут,
Там мудрецы покоя не найдут.
Ведь алчность, зависть низкая и злоба,
Как в жилах кровь, в тебе живут до гроба.
Коль в силу эти вес враги войдут,
Они восстанут, власть твою сметут.
Но страсть, как дикий зверь в плену, смирится,
Когда могуча разума десница.
Ведь вор ночной из города бежит,
Где стража ночи бодрая не спит.
Царь, что злодеев покарать не может,
Своей державой управлять не может.
Но полно говорить, ведь все равно,
Что я сказал, до нас говорено.
Держи смиренно ноги под полою,
И ты коснешься неба головою.
Эй, мудрый, лучше ты молчи всегда,
Чтоб не спросили много в день Суда.
А тот, кто тайну подлинную знает,
Слова, как жемчуг, изредка роняет.
Ведь в многословье праздном смысла нет,
Молчащий внемлет мудрого совет.
Болтун, который лишь собою дышит,
В самозабвенье никого не слышит.
Слов необдуманных не изрекай,
В беседе речь других не прерывай.
Тот, кто хранит молчанье в шумных спорах,
Мудрее болтунов, на слово скорых.
Речь – высший дар; и, мудрость возлюбя,
Ты глупым словом не убей себя.
Немногословный избежит позора;
Крупица амбры лучше кучи сора.
Невежд болтливых, о мудрец, беги,
Для избранного мысли сбереги.
Сто стрел пустил плохой стрелок, все мимо;
Пусти одну, но в цель неуклонимо.
Не знает тот, кто клевету плетет,
Что клевета потом его убьет.
Ты не злословь, злословия не слушай!
Ведь говорят, что и у стен есть уши.
Ты сердце, словно крепость, утверди
И зорко за воротами следи.
Мудрец закрытым держит рот, он знает,
Что и свеча от языка сгорает.“

„Однажды Людовик XIV неожиданно спросил одного из своих вельмож, знает ли он испанский язык. Тот ответил, что нет.
— Жаль, — произнес король.
Вельможа решил, что король наметил его в испанские посланники. Спустя некоторое время он почтительно доложил Людовику, что успел в совершенстве изучить испанский язык.
— Превосходно, — отозвался король, — значит, теперь вы сможете прочесть «Дон Кихота» в подлиннике.“

„Два слова «ложь» и «ложе» так похожи —
Об этом говорит судьба иных вельмож.
В парламенте преподносил он ложь.
В аббатстве он покоится на ложе.“

„Истинные обезьяны, вельможи ведут себя с низшими так же, как монархи — с ними самими.“

„Подчас бывает выгодней оставить службу у вельможи, чем жаловаться на него.“

„Сидя в коляске вельможи, нельзя не мечтать о лесах на горных вершинах. Живя у лесного ручья, нельзя не думать о хлопотах тех, кто служит во дворце государя.“

„Бывает так, что, спеси полн, болван
Заподличает, выбившись в вельможи.
Здесь чуда нет: от власти словно пьян,
Он, все забыв, себя не помнит тоже.“

„Не пытайтесь верховодить ни вельможами — они защищены от вас высоким положением, ни маленькими людьми — они всегда настороже.“

„Есть в городах сады публичные, в которых
Все собираются на отдых. В разговорах,
Прогулках, танцах там проводит время люд:
Веселье делят так, как в будни делят труд.
---------------------------------------------------------
Так некий сказочник, поклонник красоты,
Героев превратил в недвижные цветы,
И стали короли, принцессы и вельможи
На розу, гиацинт и лилию похожи.
И здесь волшебный сад, но — сад иных чудес.
Здесь ожили цветы, пустился в танец лес;
Теснятся мак, нарцисс, гвоздика с георгином
В порыве радостном, беспечном и едином;
Тут каждый — как цветок, и каждый весел тут.
Так Елисейские поля у нас цветут.“

„Порою кажется, что самые влиятельные из вельмож оптом получают власть, величие и высокомерие, а затем раздают их провинциям в розницу.“

„Невежде проку нет в искусствах Аполлона,
Таким сокровищем купец не дорожит,
Проныра от него подалее бежит,
Им Честолюбие украситься не склонно; Над ним смеется тот, кто вьется возле трона,
Солдат из рифм и строф щита не смастерит,
И знает Дю Белле: не будешь ими сыт.
Поэты не в цене у власти и закона. Вельможа от стихов не видит барыша,
За лучшие стихи не купишь ни шиша,
Поэт обычно нищ и в собственной отчизне. Но я не откажусь от песенной строки,
Одна поэзия спасает от тоски,
и ей обязан я шестью годами жизни.“

„Мчатся годы, мчатся годы
И стремителен их бег,
Мученики от природы,
Люди трудятся весь век.
От работы, что натужна,
Сохнет мозг в костях людских.
— А кому все это нужно?
До вопросов ли таких!
Вечна смена поколений,
Все, как сон, как вещий знак.
И герой ушел, и гений
И вельможа, и бедняк.“

„… неприветливые журналисты напрасно винят нашу публику за равнодушие к истинно хорошему в нашей литературе и вообще ко всему отечественному. Мы помним, что при появлении первых 8-ми томов «Истории государства Российского» (на которую почтенный её автор не собирал подписки и о которой не печатал он пышных объявлений за несколько месяцев), нельзя было за теснотою пробраться в ту комнату, где она продавалась, и что покупатели встречали целые возы, наполненные экземплярами «Истории» сей, везомыми не в книжные лавки, а в домы вельмож русских и других любителей отечественной истории.“

„Пожрал друга своего царь Метейя, обратившийся в зверя. Вельможи и старейшины радовались и славили царя Метейю. Говорили они, упоенные злобною радостью:
— Дивное чудо сотворили великие боги в знак милости к нашей стране. Возлюбленному царю нашему Метейе дали они грозный облик зверя, чтобы его страшные когти и могучие челюсти сокрушали кости его врагов, как хрупкий, хрустящий тростник.
И водили зверя по улицам на страх трепещущим врагам. Блистающею диадемою увенчана была голова зверя, алмазное ожерелье висело на его шее, яркие яхонты и блистающие изумруды сверкали в рыжей звериной шерсти. Благоуханными цветами нагие девы осыпали путь зверя, — и облит был жаркою кровью его страшный след. Народ повергался ниц перед высоким зверем, и зверь выбирал себе добычу среди покорно склоненных и нежные пожирал тела юношей и дев.“