Говард Филлипс Лавкрафт цитаты

„Страх — самое древнее и сильное из человеческих чувств, а самый древний и самый сильный страх — страх неведомого.“

„Мне кажется, самая милосердная вещь в мире - это неспособность человеческого разума связать воедино все его составляющие. Мы живем на тихом острове невежества посреди черного моря бесконечности, и это не значит, что нам надо выходить за его пределы. Науки, продвигающиеся каждая в свою сторону, до сих пор приносили нам мало вреда; но в один прекрасный день собирание разрозненных кусочков знания в единое целое откроет нам такие страшные перспективы реальности и нашего в ней положения, что нам останется либо сойти с ума от этого откровения, либо спасаться от света знания в мире и безопасности нового средневековья.“

„Если бы религия была правдой - ее последователи не вбивали бы ее насильно в головы детей, а лишь наставляли бы их на неуклонный поиск истины, вне зависимости от ее соответствия традициям или практической пользы.“

„Хорошо быть циником, еще лучше быть кошкой, а лучше всего - не существовать вовсе. Самоуничтожение - наиболее логичная штука в мире, мы боимся смерти исключительно из-за своей примитивной трусости перед тьмой и неизвестностью. Будь мы разумнее, мы бы стремились к смерти - той блаженной пустоте, которой мы наслаждались до того, как начали существовать.“

„Почти никто не танцует трезвым, если только он не безумен.“

„А так как стены и окна рано или поздно могут свести с ума человека, который много читает и много мечтает, то обитатель этой комнаты привык каждую ночь высовываться из окна, чтобы хоть краем глаза увидеть нечто, не принадлежащее земному миру с его серыми многоэтажными городами.“

„Немногие из людей знают, что чудеса открыты для них в историях и взглядах их юности. Будучи детьми, мы слушаем и мечтаем, мы мыслим, но наши взгляды не полностью сформированы. И когда мы, будучи взрослыми, пытаемся вспомнить это - мы уже прозаичны и черствы, отравленные ядом жизни.“

„Человек может играть силами природы лишь до определенных пределов; то, что вы создали, обернется против вас.“

„Я достаточно разочаровался, чтобы знать, что мнение человека по любому вопросу не стоит и выеденного яйца, не будучи подкрепленным информацией достаточно подлинной, чтобы он знал, о чем говорит.“

„Если я безумен, это милость! Да сжалятся боги над человеком, который в заскорузлости своей останется нормальным до жуткого конца“

„Самая старая и самая сильная эмоция человечества - это страх.“

„Не вызывай того, кого не сможешь повергнуть.“

„Впечатлительность — удел ничтожеств.“

„Следует помнить, что нет никаких реальных оснований ожидать чего угодно, в частности, от человечества. «Добро» и «зло» — это сугубо локальные понятия (или их отсутствие) и никак не космические истины или законы. Мы называем нечто «добром», потому что оно несет в себе какие-либо мелкие сугубо человеческие условия, которые нам чем-то приятны. В то же время разумно и просто предположить, что все человечество — это вредный паразит и должно быть уничтожено на благо планеты или Вселенной. Во всей этой трагедии слепой механистической природы нет никаких абсолютных истин — ничто не может быть признано заведомо «хорошим» или «плохим», кроме как с абсурдной ограниченной точки зрения. Единственной космической реальностью является бессмысленная, неуклонная, роковая, безнравственная и неисчислимая неизбежность. Для нас же, как для человеческих существ, единственная ощутимая шкала ценностей основывается на уменьшении страданий своего существования.“

„Вот древний-древний сад, который вижу я во снах,
Где солнца майский луч игривый призрачно отсвечен,
Цветы увядшие безвкусны, они в серых все тонах,
А стен развалины пробудят размышленья о прошедшем.
Лоза ползет в укромных уголках, и мох в пруду,
Беседку чаща задушила темнотою и прохладой,
А на безмолвных майских тропах редко травы я найду,
И запах тлена плесневелый здесь сильней всех ароматов.
И не найти живых существ в совсем забытом месте том,
И за оградой тишина не отзовется звуком эха,
Но я иду, я жду и вслушиваюсь в поиске своем,
И знаю, что тот сад рожден веленьем сгинувшего века.
Я буду часто вызывать виденья дня, что больше нет,
И взгляд на серый-серый вид откроет в памяти мне дверцу.
Печаль утихнет, и я вздрогну, вдруг поняв простой ответ:
Цветы поникшие – надежды, сад же – это мое сердце.“

„Мы живём на тихом островке невежества посреди темного моря бесконечности, и нам вовсе не следует плавать на далекие расстояния.“

„Беспочвенный оптимизм.“

„Я пишу в необычном душевном состоянии, потому что вечером меня не станет.“

„Ибо только бедные и одинокие умеют помнить.“

„Ахерон многоликого сатанизма…“

„Многовековое могильное безмолвие…“

„Нет другой темы, кроме Непознанного, в чем бы я испытывал вдохновение и о чем мог бы писать. Жизнь никогда не интересовала меня настолько, насколько бегство от жизни.“

„Следует помнить, что нет никаких реальных оснований ожидать чего угодно, в частности, от человечества. "Добро" и "зло"“

„Мы живем на маленьком острове слепоты, не осознавая темных океанов бесконечности вокруг нас. Мы не должны пытаться оглядываться вокруг.“

„Я вновь и вновь говорю Вам: не вызывайте Того, кого не сможете Покорить воле своей. Под сими словами подразумеваю я Того, кто сможет в свою Очередь призвать против Вас такие силы, против которых бесполезны окажутся Ваши самые сильные инструменты и заклинания. Проси Меньшего, ибо Великий может не пожелать дать тебе Ответа, и в его власти окажешься не только ты, но и много большее“

„Некоторые факты о покойном Артуре Джермине и его семье“

„Случай Чарльза Декстера Варда“

“Unhappy is he to whom the memories of childhood bring only fear and sadness.”

“Only poetry or madness could do justice to the noises…”

“The world is indeed comic, but the joke is on mankind.”

“The oldest and strongest emotion of mankind is fear.”

“There are horrors beyond life's edge that we do not suspect, and once in a while man's evil prying calls them just within our range.”

“We live on a placid island of ignorance in the midst of black seas of infinity, and it was not meant that we should voyage far.”

“For I have always been a seeker, a dreamer, and a ponderer on seeking and dreaming…”

“Memories and possibilities are ever more hideous than realities.”

“incurable lover of the grotesque”

“It is true that I have sent six bullets through the head of my best friend, and yet I hope to show by this statement that I am not his murderer.”

“We shall dive down through black abysses… and in that lair of the Deep Ones we shall dwell amidst wonder and glory forever.”

“The oldest and strongest emotion of mankind is fear, and the oldest and strongest kind of fear is fear of the unknown.”

“I can better understand the inert blindness & defiant ignorance of the reactionaries from having been one of them. I know how smugly ignorant I was—wrapped up in the arts, the natural (not social) sciences, the externals of history & antiquarianism, the abstract academic phases of philosophy, & so on—all the one-sided standard lore to which, according to the traditions of the dying order, a liberal education was limited. God! the things that were left out—the inside facts of history, the rational interpretation of periodic social crises, the foundations of economics & sociology, the actual state of the world today … & above all, the habit of applying disinterested reason to problems hitherto approached only with traditional genuflections, flag-waving, & callous shoulder-shrugs! All this comes up with humiliating force through an incident of a few days ago—when young Conover, having established contact with Henneberger, the ex-owner of WT, obtained from the latter a long epistle which I wrote Edwin Baird on Feby. 3, 1924, in response to a request for biographical & personal data. Little Willis asked permission to publish the text in his combined SFC-Fantasy, & I began looking the thing over to see what it was like—for I had not the least recollection of ever having penned it. Well …. I managed to get through, after about 10 closely typed pages of egotistical reminiscences & showing-off & expressions of opinion about mankind & the universe. I did not faint—but I looked around for a 1924 photograph of myself to burn, spit on, or stick pins in! Holy Hades—was I that much of a dub at 33 … only 13 years ago? There was no getting out of it—I really had thrown all that haughty, complacent, snobbish, self-centred, intolerant bull, & at a mature age when anybody but a perfect damned fool would have known better! That earlier illness had kept me in seclusion, limited my knowledge of the world, & given me something of the fatuous effusiveness of a belated adolescent when I finally was able to get around more in 1920, is hardly much of an excuse. Well—there was nothing to be done … except to rush a note back to Conover & tell him I'd dismember him & run the fragments through a sausage-grinder if he ever thought of printing such a thing! The only consolation lay in the reflection that I had matured a bit since '24. It's hard to have done all one's growing up since 33—but that's a damn sight better than not growing up at all.”

“Pleasure to me is wonder—the unexplored, the unexpected, the thing that is hidden and the changeless thing that lurks behind superficial mutability.”

“It is good to be a cynic—it is better to be a contented cat — and it is best not to exist at all. Universal suicide is the most logical thing in the world—we reject it only because of our primitive cowardice and childish fear of the dark. If we were sensible we would seek death—the same blissful blank which we enjoyed before we existed.”

“I have seen the dark universe yawning
Where the black planets roll without aim,
Where they roll in their horror unheeded,
Without knowledge, or lustre, or name.”

“If I am mad, it is mercy! May the gods pity the man who in his callousness can remain sane to the hideous end!”

“I never ask a man what his business is, for it never interests me. What I ask him about are his thoughts and dreams.”

“Ultimate horror often paralyses memory in a merciful way.”

“For those who relish speculation regarding the future, the tale of supernatural horror provides an interesting field.”

“From even the greatest of horrors irony is seldom absent.”

“I couldn't live a week without a private library - indeed, I'd part with all my furniture and squat and sleep on the floor before I'd let go of the 1500 or so books I possess.”

“These Great Old Ones, Castro continued, were not composed altogether of flesh and blood. They had shape — for did not this star-fashioned image prove it? — but that shape was not made of matter.”

“Without interest there can be no art.”

“Never Explain Anything”

“To be bitter is to attribute intent and personality to the formless, infinite, unchanging and unchangeable void. We drift on a chartless, resistless sea. Let us sing when we can, and forget the rest..”

“I know always that I am an outsider; a stranger in this century and among those who are still men.”

“In his house at R'lyeh, dead Cthulu waits dreaming”

“Searchers after horror haunt strange, far places.”