Цитаты о ураган

„В центре урагана всегда тихо. Будьте этим тихим местом в центре, и пусть вокруг бушуют вихри.“

„Океаны ломают сушу.
Ураганы сгибают небо.
Исчезают земные царства,
А любовь остаётся жить.
Погибают седые звёзды.
Серый мамонт вмерзает в скалы.
Острова умирают в море,
А любовь остаётся жить.
Топчут войны живую зелень.
Пушки бьют по живому солнцу.
Днём и ночью горят дороги,
А любовь остаётся жить.
Я к тому это всё, что, если
Ты увидишь как плачут звёзды,
Пушки бьют по живому солнцу,
Ураганы ломают твердь, –
Есть на свете сильное чудо:
Рафаэль написал Мадонну,
Незапятнанный след зачатья
На прекрасном её лице.
Значит, день не боится ночи.
Значит, сад не боится ветра.
Горы рушатся. Небо меркнет,
А любовь остаётся жить.“

„Новости эти я знал с детства: одна страна угрожает другой, кто-то кого-то предал, экономика переживает упадок, Израиль и Палестина за протекшие пятьдесят лет так и не пришли к соглашению, еще один взрыв, еще один ураган оставил тысячи людей без крова.“

„Любовь — как ураган или как радуга, это с какой стороны посмотреть. Любовь появляется из ниоткуда. Одним прекрасным днём ты можешь идти по улице — и любовь свалится тебе на голову. Но если ты закрыт, то можешь просто её не увидеть. И тогда любовь пройдёт стороной.“

„Душевное спокойствие — это как спокойная погода на улице: нет ненастья с сильным разрушительным ветром, нет урагана, смерча, грозы. Какая погода на улице — такое и состояние души человека.“

„Что менялось? Знаки и возглавья.
Тот же ураган на всех путях:
В комиссарах — дурь самодержавья,
Взрывы революции в царях.
Вздеть на виску, выбить из подклетья,
И швырнуть вперёд через столетья
Вопреки законам естества —
Тот же хмель и та же трын-трава.
Ныне ль, даве ль — всё одно и то же:
Волчьи морды, машкеры и рожи,
Спёртый дух и одичалый мозг,
Сыск и кухня Тайных Канцелярий,
Пьяный гик осатанелых тварей,
Жгучий свист шпицрутенов и розг...“

„О да, поэт, я назову, кто ты!
Подобно деве, страстью опьяненной,
Ты, урагана музыкой плененный,
В пустыне можешь отыскать цветы.“

„Так и люди. Несет их куда-то,гонит туда-сюда мировой ураган. И человек превращается в потерянного муравья, предоставленного самому себе в суровой чужой стране.
Он посылает домой свои букашечьи письма, ориентируясь по карте мира, где все перепутано,
переиначены все границы и страны. Он — букашка настороже, стрекоза, у которой истрепаны крылья чужеземной осокой. Когда доберется он снова домой? Ведь будет еще трудней:
встречный ветер на долгие годы.“

„Кстати, почти все девушки одеваются как ураган, да только раздеваются неохотно. Со зрелыми женщинами — наоборот. Полдня они примеряют разные тряпки, чтобы разоблачиться в два счета.»“

„Есть нелюбовные трагедии и в природе: смерч, ураган, град. (Град я бы назвала семейной трагедией в природе).
— Единственная любовная трагедия в природе: гроза.“

„Я ураган. Не важно, что в стакане.“

„Любовь — как ураган или как радуга, она появляется из ниоткуда. Но если ты закрыт, ты можешь просто ее не увидеть.“

„УРАГАН – сошедший с ума ветер.“

„Бывало, вспомню о тебе — и на душе светло.
Теперь в печали и тоске рыдаю, вспоминая.
Бывало, радостно спешил к тебе я во дворец.
Теперь к могиле прихожу, где прах и пыль земная.
Я жаждал только одного — чтоб ты подольше жил,
Меня доверьем одарял, наветы отвергая.
Я приходил к тебе в нужде, спасенье обретал,
Я был ростком, а ты росой меня живил, сверкая.
Ты был отрадой для друзей, неудержимо щедр,
Как дождь, который туча шлет, густая, грозовая.
Ты укрывал от зноя нас, светил во тьме ночной,
И в час беды мы шли к тебе, о помощи взывая.
Ты помогал. Ты был высок — и саном и душой.
Теперь тебя покоит бог в высоком круге рая.
Ты — смертный, и тебя настиг неотвратимый рок,
От тела душу отделил, шутя извлек, играя.
Не помогли тебе ни двор, ни войско, ни друзья,
Ни стража, ни валы, ни рвы, ни мощь твоя иная,
И вот перенесли тебя из пышного дворца
В жилище новое, где тлен, и прах, и пыль земная,
И дверь, забитая землей, — ни сдвинуть, ни раскрыть,—
Застыла, Страшного суда недвижно ожидая,
И опустели навсегда дворцы, что ты возвел,
И в яме поселился ты, где затхлость нежилая.
Ты ложе мягкое свое на саван променял,
Забыв о мускусе, застыл, могильный смрад вбирая.
Ты навсегда ушел в страну, откуда нет вестей.
Ты здесь чужак, хоть и лежишь в земле родного края
Прощай, наш доблестный эмир, защитник рубежей.
Ты мчался в битву, ураган беспечно обгоняя.
Прощай! Найдется ли когда подобная твоей
Отвага, дерзкая в бою, и ярость огневая.
Прощай! Не в силах мы тебя достойно восхвалить —
Нет лучшей славы на земле, чем жизнь твоя благая.
Ты нас за гробом ожидай. Ведь следом за тобой
Мы скоро двинемся, хвалу предвечному слагая.“

„Все совпадения лиц и мест случайны, как и всё в мире. У меня врачебное предписание ― отдышаться за городом. Мой загород ― скошенный вниз, к речке, кусок сырой земли, на котором с десяток высоченных сосен, в сущности, для восприятия уже не деревьев, а стволов. Написала слова и ужаснулась второму их смыслу. Будто не знаю, что все слова у нас оборотни. Поэтому считайте, что я вам ничего не говорила о соснах. Или сказала просто ― шершавые и высокие. Такие достались. Метут небо ветками-метелками. Ширк ― и облака налево, ширк ― направо. Только к ночи они замирают, и тогда я их люблю за совершенную графичность, которой на дух нет у подрастающих молоденьких рябин, вставших взамен унесенных ураганом орешников. Рябинки-лапочки ― это живопись кистью, не без помощи пальца. Сосны же ― графика. Но под всем и, в сущности, над всем царствует на моем куске земли перформанс крапивы, царицы моих угодий.“

„Многие бури и ураганы потрясают атмосферу и наносят разные крушения, а святой царь Давид изо всего извлекает хвалу Богу. И действия духов злобы поднебесных, подобно бурям, потрясают души и сердца пребывающих на земле человеков. Нам немощным что теперь делать? Одно средство ближайшее и вернейшее: воздевать руки ко Господу Богу, подобно Моисею в пустыне, где нападала на него вражия сила Амаликова. Всевышнем Богом прейдем стену искушений. С нами Бог. И бояться слишком не должно. Господь силен утишить бурю и подать тишину и мир душам нашим.“

„Энгельке был маляром, художником, солдатом. Вышел из низов. Должен был сам завоевывать, сам исследовать каждый гран роста своего «Я» в глубину и ширину, познать ритм Вселенной, найти свое мироощущение; он должен был сам пробиваться сквозь нагромождение традиционного, сквозь путаницу привычного, сквозь символику предшественников и неподвижную фалангу слов, — к неповторимому переживанию своего «Я», которое, словно река в море, впадает в неизмеримые просторы космоса. Из каменоломни жизненных тайн его дрожащие от нарастающего экстаза руки выламывали глыбы темных, первородных чувств и под ударами молота мысли и творческой воли превращали их в слова-кубы и картины-здания, поражающие мощью, смелостью и первозданностью. Тобой овладевает стремление творить, с блеском, криком и звоном оно обрушивается на тебя ураганом, круговоротом вселенского «Я.»“

„Это — Джек Лондон. Феномен, ворвавшийся, подобно урагану, в устоявшуюся писательскую традицию. Он плевать хотел на вдохновение и идею, он ни капельки не заботился о лирическом настроении, интеллектуальном содержании, эстетике и всех остальных атрибутах литературы, как бы они ни назывались; он просто садился и начинал рассказывать про свою жизнь, литература было для него не «даром», не «божественным провидением», она была просто профессией, которая его кормила, и ничем больше; он каждый день писал свои «сто строк», ни на одну больше, ни на одну меньше, — и, несмотря на это и благодаря этому, возникало произведение, такое страстное, такое напористое, полное приключений, удивительно образное и захватывающее, которое открывало новые миры и, подобно омолаживающей буре, врывалась в дряхлую, погруженную в психоанализ литературу.“

„Мы должны подняться над ураганом, над неразберихой поверхностных деталей, и с этой смотровой площадки стараться увидеть очертания величественного и значимого явления. Подняться, чтобы видеть чётко,— вот что я пытался сделать, и в результате я вынужден был принять, сколь бы невероятными они ни казались, реалии и следствия всеохватного космического процесса, который… я назвал «планетизацией человечества.»“

„Нет такого урагана, который не поддавался бы управлению штормом в голове.“

„Во время урагана орлы не выше куриц.“