Цитаты о жук

„Быть гением очень скучно. Это проклятие, а не дар. Жук в муравейнике. Вечное одиночество. Ничего не интересно.“

„Однажды девятилетний сын Эйнштейна спросил отца:
— Папа, почему собственно, ты так знаменит?
Эйнштейн рассмеялся, задумался, а потом объяснил:
— Видишь ли, когда слепой жук ползёт по поверхности шара, он не замечает, что пройденный им путь изогнут, мне же посчастливилось заметить это.“

„… Я всегда делил человечество на две части. Есть люди-сады и люди-дома. Эти всюду таскают с собой свой дом, и ты задыхаешься в их четырёх стенах. Приходится с ними болтать, чтобы разрушить молчание. Молчание в домах тягостно. А вот в садах гуляют. Там можно молчать и дышать воздухом. Там себя чувствуешь непринуждённо. И счастливые находки сами возникают перед тобой. Не надо ничего искать. Вот бабочка, вот жук, вот светлячок. О цивилизации светлячков ничего неизвестно. Об этом можно поразмышлять. У жука такой вид, словно он знает, куда направляется. Он очень спешит. Это поразительно, и об этом тоже можно поразмышлять. Бабочка. Когда она садится на большой цветок, говоришь себе: для неё это — словно она на качающейся террасе висячих садов Вавилона… А потом замечаешь первые звёзды и замолкаешь.“

„Пусть в сад твоей души негодник не заглянет,
Посконный половик не скрасишь и цветком:
Навозный жук, смердя, и розу испоганит,
Нетопырю не виться мотыльком.“

„Я не вникаю в гендер и каюсь. Выебал и Герду, и Кая. И пока я Бородино своё не проиграю, я как жук навозник - я толкаю своё дерьмо.“

„У нас нет пленных, у нас есть только предатели.
Эта фраза, тиражируемая в различных формулировках, вошла даже в школьный учебник по истории России О. В. Волобуева издания 1997 г. (сс. 308 —309). Её стали приписывать Сталину после снятой в 1969 —1972 гг. киноэпопеи «Освобождение» реж. Ю. Озерова по сценарию Ю. Бондарева и О. Курганова (впрочем, в сценарии Сталина вообще не было). Ранее это или похожее высказывание приписывалось Л. Мехлису. Например, цитату «Каждый, кто попал в плен, — предатель Родины» приписал Мехлису маршал Г. К. Жуков в беседе с К. М. Симоновым в 1956 г. (Военно-исторический журнал. — 1987. — № 7.“

„Твердит хулитель, злостью обуян:
Не равно все: там солнце, здесь туман. То — совершенно в мире, то — ничтожно,
И это основной его изъян. И впрямь: с орлом не сходен жук навозный,
Не сходен с певчей птицей таракан, Большое с малым, сложное с несложным,
И с карликом не сходен великан. Давайте исправлять, пока не поздно,
Несовершенный мир, что Богом дан. Чтоб низвести хребты в снегах морозных
До уровня оврагов и полян, Чтоб стал алмаз булыжником дорожным,
Тюльпан — крапивой, мудрецом — болван. Быстрей сравняйте все, что только можно:
Пусть превратится в лужу океан. Я погляжу, чем станет мир подзвездный,
Когда осуществится этот план.“

„Правильно соизмеряйте пропорции. Лучше быть молодым майским жуком, чем старой райской птицей.“

„Жуков как никто отдавался изучению военной науки. Заглянем в его комнату — все ползает по карте, разложенной на полу.“

„Что хорошо для навоза, то является благом и для колорадского жука на картошке.“

„Что касается объединения России и Беларуси, то тут всё решают боссы. У них своя политика: чтобы им было по кайфу. А на народе это отражается в худшую сторону. Белорусы ведь вроде сами хотели отделиться. Теперь вроде не хотят. Опять же кто у вас командует? Как его? Да, Лукашенко. Жук ещё тот! Он тоже крутится в политике. Чё? Ему народ нужен? Как и для любого политикана народ для него — прикрытие: Да я для народа всё!.. Хрен там! Он для себя.“

„За период особо ожесточенных сражений… лично мне приходилось спать не больше 2 часов в сутки, да и то урывками. Чтобы поддержать физические силы и работоспособность, приходилось прибегать к коротким, но частым физическим упражнениям на морозе и крепкому кофе, а иногда к двадцатиминутному бегу на лыжах. Когда же кризис сражения за Москву миновал, я так крепко заснул, что меня долго не могли разбудить. Мне тогда два раза звонил Сталин. Ему отвечали: "Жуков спит, и мы не можем его добудиться". Верховный сказал: "Не будите, пока сам не проснется."“

„Жук откладывает яйца в навозный шарик. С момента рождения он должен съесть много дерьма, чтобы вылезти наверх, расправить крылья и улететь. Люди живут в трудном мире, и у них происходит то же самое…“

„Пожалуй, самым ярким событием его нежинского бытия явился полет Уточкина летом 1910 года.
— Уточкин! Послезавтра Уточкин полетит в Нежине! — бабушка стояла на пороге, раскрасневшаяся от волнения.
Прославленный авиатор был в зените своей славы: ему едва исполнилось 35 лет, и не было в России человека, который не знал бы этого высокого рыжего здоровяка, властителя неба.
Ярмарочную площадь подмели для благородной публики солдаты 44-й артбригады, квартировавшей в городе, расставили за канатами скамьи, место на которых стоило неслыханно дорого — рубль! Рубль в Нежине — это воз слив! Праздничные хлопоты начались уже с утра, когда привезли с вокзала биплан. Только около трех часов, когда вся площадь уже была окружена плотной толпой безбилетников, занявших даже крыши соседних домов и примостившихся на деревьях, появился сам Сергей Исаевич, весь скрипящий в черной добротной коже — куртка, галифе, гетры, шлем, даже очки на лбу скрипели, — прохаживался возле аэроплана, позволяя фотографировать себя и снимать на «синема».
Сережа Королев пришел на площадь с дедушкой и бабушкой. Надо сказать, что именно бабушка была большой охотницей до всяких технических новаций, не боялась паровоза, а в Либаве со знакомым офицером осматривала субмарину и даже спускалась в чрево подводной лодки. Оживление бабушки в связи с предстоящим полетом не трогало пятилетнего Сережу. Сидя на плечах деда, он не понимал, о чем, собственно, говорят, не понимал, что такое «полет». Летали птицы, жуки, бабочки, но как могла летать машина?!
И вот он увидел: рыжий человек сел в плетеное кресло своей машины, механик, стоящий впереди, резко рванул вниз короткую, похожую на весло деревяшку, машина страшно затарахтела, затряслась, словно сердясь и негодуя, десятка два солдат держали ее за крылья и за хвост, успокаивали. — Это полет? — тихо спросил он деда, но тот не слышал. Желтое облако пыли потянулось к канотье и зонтикам обладателей рублевых билетов…
— Прогревает мотор!“

„А время — оно справедливо. Лучшее, что сделано гитлеровским слугой Порше — «Жук», — не носит его имени. Вот автомобиль есть, а человека, запятнавшего себя, как будто и не было.“

„Что касается объединения России и Беларуси, то тут всё решают боссы. У них своя политика: чтобы им было по кайфу. А на народе это отражается в худшую сторону. Белорусы ведь вроде сами хотели отделиться. Теперь вроде не хотят. Опять же кто у вас командует? Как его? Да, Лукашенко. Жук ещё тот! Он тоже крутится в политике. Чё? Ему народ нужен? Как и для любого политикана народ для него — прикрытие: Да я для народа всё!.. Хрен там! Он для себя. …“

„О, только бы жить! Я хочу видеть, как солнце опускается за горой, и синее небо покрывается яркими звёздами, как на зеркальной поверхности моря появляются белые барашки, и целые скалы волн разбиваются друг о друга под голос неожиданной бури. Я хочу броситься в челнок навстречу этой буре, хочу скакать на бешеной тройке по снежной степи, хочу идти с кинжалами на разъярённого медведя, хочу испытать все тревоги и все мелочи жизни. Я хочу видеть, как молния разрезает небо и как зелёный жук переползает с одной ветки на другую. Я хочу обонять запах скошенного сена и запах дёгтя, хочу слышать пение соловья в кустах сирени и кваканье лягушек у пруда, звон колокола в деревенской церкви и стук дрожек по мостовой, хочу слышать торжественные аккорды героической симфонии и лихие звуки хоровой цыганской песни.
О, только бы жить! Только бы иметь возможность дохнуть земным воздухом и произнести одно человеческое слово, только бы крикнуть, крикнуть!.. <...>
И вдруг я вскрикнул, всей грудью, изо всей силы вскрикнул. Безумная радость охватила меня при этом крике, но звук моего голоса поразил меня. Это не был мой обыкновенный голос: это был какой-то слабый, тщедушный крик. Я раскрыл глаза; яркий свет морозного ясного утра едва не ослепил меня. Я находился в комнате Настасьи. Софья Францевна держала меня на руках. Настасья лежала на кровати, вся красная, обложенная подушками, и тяжело дышала. <...>
А меня выкупали в корыте, спеленали и уложили в люльку. Я немедленно заснул, как странник, уставший после долгого утомительного пути, и во время этого сна забыл всё, что происходило со мной до этой минуты.
Через несколько часов я проснулся существом беспомощным, бессмысленным и хилым, обречённым на непрерывное страдание.
Я вступал в новую жизнь...“

„У нас нет пленных, у нас есть только предатели.
Эта фраза, тиражируемая в различных формулировках, вошла даже в школьный учебник по истории России О. В. Волобуева издания 1997 г. (сс. 308 —309). Её стали приписывать Сталину после снятой в 1969 —1972 гг. киноэпопеи «Освобождение» реж. Ю. Озерова по сценарию Ю. Бондарева и О. Курганова (впрочем, в сценарии Сталина вообще не было). Ранее это или похожее высказывание приписывалось Л. Мехлису. Например, цитату «Каждый, кто попал в плен, — предатель Родины» приписал Мехлису маршал Г. К. Жуков в беседе с К. М. Симоновым в 1956 г. (Военно-исторический журнал. — 1987. — № 7.“

„Это было доисторическое время, когда земля кипела нарядными бабочками, стрекозами с прозрачными крыльями, невыносимо серьёзными жуками, царевичами и трубочистами. Жить было недурно, только прелесть жизни часто отравляла особая порода, именуемая «взрослыми.»“

„Жуков снимает с себя ответственность за начало войны, но это наивно. И не только снимает с себя, он путается. 21 июня представили директиву, что надо привести войска в боевую готовность. У него двусмысленность: то ли правильно, он считает, Сталин поправил, то ли неправильно, – он наговорит. А конечно, Сталин поправил правильно. И вот в одних округах сумели принять меры, а в Белорусском не сумели…“

„Скачет по полю жук-менестрель,
Реет бабочка, став на пуанты.
Развалившись по книгам, апрель
Нацепил васильков аксельбанты.“

„Батюшки мои, какой припустился лить дождь! Навозный жук проснулся от этого шума и хотел было поскорее уползти в землю, да не тут-то было. Он барахтался, барахтался, пробовал уплыть и на спине и на брюшке — улететь нечего было и думать, — но все напрасно. Нет, право, он не выберется отсюда живым! Он и остался лежать, где лежал. Дождь приостановился немножко;
жук отмигал воду с глаз и увидал невдалеке что-то белое; это был холст, что разложили бабы белить; жук добрался до него и заполз в складку мокрого холста. Конечно, это было не то, что зарыться в теплый навоз в конюшне, но лучшего ничего здесь не представлялось, и он остался лежать тут весь день и всю ночь — дождь все лил. Утром навозный жук выполз; ужасно он сердит был на климат.“

„Музыканты прибежали,
В барабаны застучали.
Бом! бом! бом! бом!
Пляшет Муха с Комаром.
А за нею Клоп, Клоп
Сапогами топ, топ!
Козявочки с червяками,
Букашечки с мотыльками.
А жуки poгaтыe,
Мужики богатые,
Шапочками машут,
С бабочками пляшут.
Tapapa, Tapapa,
Заплясала мошкара.“

„В общем, рога растут всегда рядом с тем органом, от которого данный вид жуков может отказаться с наименьшими для себя потерями.“

„Вот гостиная в лучах:
Свечи да кенкеты,
На столе и на софах
Кипами газеты;
И превыспренний конгресс
Двух графинь оглохших
И двух жалких баронесс,
Чопорных и тощих;
Всё исчадие греха,
Страстное новинкой;
Заговорщица-блоха
С мухой-якобинкой;
И козявка-егоза -
Девка пожилая,
И рябая стрекоза -
Сплетня записная;
И в очках сухой паук -
Длинный лазарони,
И в очках плюгавый жук,
Разноситель вони;
И комар, студент хромой,
В кучерской прическе,
И сверчок, крикун ночной,
Друг Крылова Моськи;
И мурашка-филантроп,
И червяк голодный,
И Филипп Филиппыч - клоп,
Муж… женоподобный,-
Все вокруг стола - и скок
В кипеть совещанья
Утопист, идеолог,
Президент собранья,
Старых барынь духовник,
Маленький аббатик,
Что в гостиных бить привык
В маленький набатик.“

„Шорох жесткокрылый -
И дремотный жук
Потянул унылый,
Но спокойный звук…“

„Майский жук жужжит на воле.
Франция томится в школе.
Ах, как тошно взаперти!
Майский жук, лети, лети!“

„В кого так внезапно превратился невзрачный коммивояжёр, бедняга Грегор?
какое насекомое? Комментаторы говорят «таракан», что, разумеется, лишено смысла.
Таракан — насекомое плоское, с крупными ножками, а Грегор отнюдь не плоский: он выпуклый сверху и снизу, со спины и с брюшка, и ножки у него маленькие. Он похож на таракана лишь коричневой окраской. Вот и всё. Зато у него громадный выпуклый живот, разделённый на сегменты, и твёрдая округлая спина, что наводит на мысль о надкрыльях. Любопытно, что жук Грегор так и не узнал, что под жёстким покровом на спине у него есть крылья.(Это очень тонкое наблюдение с моей стороны, и вы будете дорожить им всю жизнь. Некоторые Грегоры, некоторые Джоны и Дженни не знают, что у них есть крылья.)“

„На изгородь сел опечаленный Жук;
В красавицу Муху влюбился он вдруг.
«О Муха, любимая, будь мне женою.
Навеки в супруги ты избрана мною»“

„Под непрерывный грохот аммонала,
Весенними лучами озарен,
Уже летел, раскинув опахала,
Огромный, как ракета, махаон.
Сиятельный и пышный самозванец,
Он, как светило, вздрагивал и плыл,
И вслед ему неслась толпа созданьиц,
Подвесив тельца меж лазурных крыл.
Кузнечики, согретые лучами,
Отщелкивали в воздухе часы,
Тяжелый жук, летающий скачками,
Влачил, как шлейф, гигантские усы.
И сотни тварей, на своей свирели
Однообразный поднимая вой,
Ползли, толклись, метались, пили, ели,
Вились, как столб, над самой головой.
И в куполе звенящих насекомых,
Среди болот и неподвижных мхов,
С вершины сопок, зноем опаленных,
Вздымался мир невиданных цветов.“

„В чертогах смородины красной
Живут сто семнадцать жуков,
Зеленый кузнечик прекрасный,
Четыре блохи и пятнадцать сверчков.
Каким они воздухом дышат!
Как сытно и чисто едят!
Как пышно над ними колышет
Смородина свой виноград!“

„Очертание его трехмачтового остова напоминало гигантского жука.“

„Отечество навозных жуков — большая навозная куча.“

„На пустой лесной тропинке
Толстый Жук лежал на спинке,
Кверху ножки он держал
И беспомощно жужжал.
Рядом, выйдя на тропинку,
Муравей тащил былинку.
Он взглянул издалека
На жужжащего Жука.
Мимо Бабочка летела –
На Жука не поглядела.
Дождевой большой Червяк
Не помог Жуку никак.
Не хотела Гусеница
По пути остановиться.
Все спешили кто куда,
Нет им дела – с кем беда!“

„С того же забора на бегах, — продолжал Александр Иванович (А. И. Жуков — Игорь Шелест), — уже в 1910 году, наблюдал я полет Уточкина. Полет этого, как тогда кричали газетчики, виртуоза явился еще большим триумфом, так как Уточкин уже позволил себе вылететь за границу ипподрома и пролететь над Москвой…
Уму непостижимо, что творилось в тот день в публике!
Говорят, что среди тысяч и тысяч восторженных и благодарных москвичей нашелся тогда прохвост, «испортивший песню».
В одном из полетов Уточкин пролетал над Пресней, и у него забарахлил мотор. Он вынужден был опуститься в Тестовском поселке. Туда, естественно, сбежалась тьма любопытных, и, пока авиатор налаживал мотор, у него кто-то срезал золотые часы.“

„Шумит земляника над мёртвым жуком“

„Лодейников прислушался. Над садом
Шел смутный шорох тысячи смертей.
Природа, обернувшаяся адом,
Свои дела вершила без затей.
Жук ел траву, жука клевала птица,
Хорек пил мозг из птичьей головы,
И страхом перекошенные лица
Ночных существ смотрели из травы.
Природы вековечная давильня
Соединяла смерть и бытие
В один клубок, но мысль была бессильна
Соединить два таинства её.“

„А вот любопытно, в штате Колорадо есть эти жуки? И если они там есть, то как их там называют — «Наш жук», что ли? Интересно было бы узнать.“

„Главный герой фильма — бородач по имени Свенельд. В реальности он был воеводой у Ярополка, в фильме же он ему враг. А тот, кто в жизни был врагом, в фильме стал другом. Это небольшое допущение, как если бы в фильме про Великую Отечественную Жуков был бы маршалом у Гитлера.“

„… мне не раз приходилось встречаться с Г.К.Жуковым, и я, кажется, немного изучил некоторые особенности его характера.Все мы знали, что, если маршал Жуков приедет в хорошем настроении, все равно распечёт за какое-либо упущение, которое заметит, и уедет сердитый. А если приедет в плохом, распечёт, но уедет в хорошем.При всем том маршал Жуков всегда являл нам пример незлопамятности.А я знал таких начальников, которые не только все прегрешения подчиненных за долгие годы держат в памяти, но при случае охотно их вписывают в бумагу…. </ref“

„На Маршала Жукова был оказан огромный прессинг. В то время, когда господствовала беспощадная идеологическая цензура, и не могло быть иначе… Многие позиции удалось отстоять, но в некоторых случаях Г. К. Жуков вынужден был отступить, иначе книга не вышла бы в свет. В этом легко убедиться, сличив текст 1-го издания 1969 года с вышедшим в 1989 году без купюр 10-м изданием, дополненным по рукописи автора. В оригинале рукописи вымарывались целые страницы, абзацы, фразы изменялись так, что теряли свой смысл. Всего было выброшено около 100 машинописных страниц.“

„Правильно мы поступили или нет, но дело сделано. Первые существа явились к нам из космоса, и мы стёрли их в порошок. А не случится ли и с нами, когда мы отправимся к звёздам, чего-либо подобного? Найдем ли мы там хоть немного терпения и понимания? И станем ли мы действовать столь же самоуверенно, как эти золотые жуки? <…> И будут ли чувство страха и нежелание понять всегда стоять на пути пришедших со звёзд?“

„Этот художественный принцип приходится как нельзя на руку ползущим за Золя навозным жукам. Их бездарность становится для них блестящим достоинством. Они ничего не знают, ни на что не способны и потому питают особенное пристрастие к «современному», как они выражаются. В их так называемых романах нет ни людей, ни характеров, ни завязки, ни развязки, ни положений, но ведь в этом — их заслуга, о жалкие, тупоголовые профаны, не замечающие этого!“

„В Варшаве произошло восстание. На улицах этого города лилась кровь польских патриотов. О начале и намерении этого восстания мы не знали. Оно было спровоцировано Миколайчиком с той целью, чтобы до прихода советских войск в Варшаву сформировать правительство и тем самым поставить Советский Союз перед фактом. После того, как мы узнали о восстании в Варшаве, была спланирована операция. Операция оказалась неудачной. Жуков в своей книге пишет об этой операции, что к ней не имел отношения, что она проводилась по предложению Сталина. Прочитав книгу Жукова, я в Генштабе поднял материалы. Оказалось, что Жуков грешит искажением истины: там стоит его подпись.“

„Угольки
Ночью падают в мазут.
К нам жуки
И личинки приползут.
Вдоль реки
К нам личинки приползут.
И я был бы рад хоть на день задержаться,
Но черви уже голодны.
Земля задышала, пора погружаться,
Все печи внизу включены.“

„Что хорошо для навоза, то является благом и для навозного жука.“

„Наш майский жук всесезонный. Он летом и осенью тоже жуковатый.“

„Пару дней спустя я привёз свою ударную установку к Никки и мы начали джемовать, только бас и барабаны, на покоробленном полу в передней его дома. Комната служила кухней, гостиной, столовой, местом для репетиций и офисом с большим платяным шкафом в стене, который заменял Никки спальню. Каждые несколько минут в течение репетиции Никки брал телефон, набирал номер и пытался впаривать кому-то электрические лампочки. Это была его работа.
Древесина на стенах дома была гнилой и потрескавшейся, и жуки, выползавшие из трещин, нападали на любую еду, которую мы забывали убрать со стола. Если вы делали себе бутерброд, то его нужно было всё время держать в руках, иначе ватага насекомых набрасывалась на него.“

„Вспорхнет и опустится снова
На волны ручья лесного,
Над гладью, сверкающей, как бирюза,
Танцует волшебница стрекоза!
И славит жуков восхищенный хор
Накидку ее — синеватый флер,
Корсаж в эмалевой пленке
И стан удивительно тонкий.
Наивных жуков восхищенный хор,
Вконец поглупевший с недавних пор,
Жужжит стрекозе о любви своей,
Суля и Брабант, и Голландию ей.“

„Тут и собака что-то предвещает, и свинья приносит счастье, а кошка - беду, и жук - не просто жук, а скарабей. Словом, возродился весь зверинец древнего политеизма, - и пес Анубис, и зеленоглазая Пахт, и тельцы васанские. Так вы катитесь назад, к обожествлению животных, обращаясь к священным слонам, крокодилам и змеям, и все лишь потому, что вас пугает слово "человек".“

„Он называл себя доктором Тойфельсдроком, и приличные люди не желали водить с ним знакомства. Он также не предавался радости общения. Привез с собой кучу нечестивых книг и целыми днями просиживал над ними. Только вечерами бродил в поле и в лесу и, случалось, приносил с собой жуков, мокриц и других представителей этой безбожной братии.“

„Все скучно в их жизни.
Полюбят кого, Сейчас же наложат тяжелые цепи.
Ну, что же, ты счастлив? - "Да что ж… Ничего…
" О, да, ничего нет нелепей!
И чахнут, замкнувшись в гробницах своих.
А где-то по воздуху носятся птицы.
Что птицы? Мудрей привидений людских
Жуки, пауки и мокрицы.“