Цитаты о холм

„Мой друг! Что может быть милей
Бесценного родного края?
Там солнце кажется светлей,
Там радостней весна златая,
Прохладней лёгкий ветерок,
Душистее цветы, там холмы зеленее,
Там сладостней журчит поток,
Там соловей поёт звучнее,
Там всё нас может восхищать,
Там всё прекрасно, там всё мило,
Там дни, как молния, летят,
Там нет тоски унылой
Там наше счастие живёт,
Там только жизнью наслаждаться!“

„Когда восходишь на высоты, на сердце становится легко. Когда стоишь над рекой, мысли уносятся далеко. Когда читаешь книгу в снежную ночь, душа очищается. Когда напеваешь мелодию на вершине холма, чувствуешь прилив сил.“

„И хотя мы сталкиваемся с трудностями сегодня и будем сталкиваться с ними завтра, у меня всё же есть мечта. Эта мечта глубоко укоренена в американской мечте.
Я мечтаю, что однажды эта нация распрямится и будет жить в соответствии с истинным смыслом её принципа: «Мы считаем самоочевидным, что все люди сотворены равными».
Я мечтаю, что однажды на красных холмах Джорджии сыновья бывших рабов и сыновья бывших рабовладельцев смогут сидеть вместе за братским столом.
Я мечтаю о том, что наступит день и даже штат Миссисипи, изнемогающий от жары несправедливости и гнёта, превратится в оазис свободы и справедливости.
Я мечтаю, что придёт день, когда мои четыре ребёнка будут жить в стране, где они будут судимы не по цвету их кожи, а в соответствии с их личностными качествами.
Я мечтаю сегодня!
Я мечтаю сегодня, что однажды в Алабаме с её злобными расистами и губернатором, с губ которого слетают слова о вмешательстве и аннулировании, в один прекрасный день, именно в Алабаме, маленькие чёрные мальчики и девочки возьмутся как сёстры и братья за руки с маленькими белыми мальчиками и девочками.“

„На плоской равнине всякая кочка кажется холмом…
Капитал, т. 1.“

„Я поднялся на холм,
Полон грусти, — и что же:
Там шиповник в цвету.“

„Ты тоже видел его,
Этот узкий серп…
А теперь он блестит
Над твоим могильным холмом.“

„В России есть много святых мест… Возле реки Дон находится один холм. Он особенный - ходите по нему босиком, чтобы почувствовать его воздействие. Там растут целебные травы, есть и лечебный родник. На этом холме три раза был святой Сергий и три раза его благословлял. На этом месте он воздвиг крест. Поэтому там человек чувствует себя, как в церкви. Получает силы и чувствует себя окрыленным. Святой Сергий великий пророк. Он сейчас самый знаменитый русский святой. О, как он помогает людям! Превратился в свет и излучает, излучает… Вижу как он держит Россию как на ладони. Вижу церковь, воздвигнутую высоко. Вижу людей с копьями и шлемами.“

„Я полон уверенности в том, что если все выполнят свой долг, если мы не будем пренебрегать ничем, и если принять все меры, так как это делалось до сих пор, мы снова докажем, что мы способны защитить наш родной Остров, перенесем бурю войны, и переживем угрозу тирании, если потребуется - в течение многих лет, и если потребуется - одни. В любом случае, это то, что мы собираемся попробовать сделать. Таково решение Правительства Его Величества, каждого его члена. Такова воля Парламента и нации. Британская Империя и Французская Республика, соединенные вместе общим делом и задачей, будут защищать до смерти свою Родину, помогая друг другу как хорошие товарищи на пределе своих сил. Даже если огромные просторы Европы, многие древние и прославленные Государства пали или могут попасть в тиски Гестапо и других гнусных машин Нацистского управления, мы не сдадимся и не проиграем. Мы пойдем до конца, мы будем биться во Франции, мы будем бороться на морях и океанах, мы будем сражаться с растущей уверенностью и растущей силой в воздухе, мы будем защищать наш Остров, какова бы ни была цена, мы будем драться на побережьях, мы будем драться в портах, на суше, мы будем драться в полях и на улицах, мы будем биться на холмах; мы никогда не сдадимся и даже, если так случится, во что я ни на мгновение не верю, что этот Остров или большая его часть будет порабощена и будет умирать с голода, тогда наша Империя за морем, вооружённая и под охраной Британского Флота, будет продолжать сражение, до тех пор, пока, в благословенное Богом время, Новый Мир, со всей его силой и мощью, не отправится на спасение и освобождение старого.“

„На самом деле рай у каждого свой, он выглядит так, как нравится конкретному человеку, точнее, его душе. У кого - то это лес и домик на опушке, у кого - то тропический остров посреди теплого океана, с пальмами и белым песком, у кого - то старинная усадьба на холме с видом на реку из библиотеки, а у кого - то и мегаполис с небоскребами, множеством автомобилей и бурной ночной жизнью…Там каждый выбирает себе и обстановку, и тех людей, которые его окружают.“

„В прохладных кельях, беленных известкой,
Вздыхает ветр, живет глухой раскат
Волны, взмывающей на берег плоский,
Полынный дух и жесткий треск цикад.
А за окном расплавленное море
Горит парчой в лазоревом просторе.
Окрестные холмы вызорены
Колючим солнцем. Серебро полыни
На шиферных окалинах пустыни
Торчит вихром косматой седины.“

„То был редкий день в его жизни, счастливый день, когда ему довелось своими глазами увидеть, что за семью завесами нереальности,за телевизорными стенами гостиных и жестяным валом города есть ещё другой мир, где пасутся коровы на зеленом лугу, свиньи барахтаются в полдень в теплом иле пруда, а собаки с лаем носятся по холмам за белыми овечками.“

„― Сейчас узнаешь, ― сказал Роуф и вдруг снова прислушался к холмам, откуда доносились приглушённые выстрелы, словно раздумывая, не помешает ли ему то, что делается на холмах. И, словно убедившись, что не помешает, расстегнул свой охотничий ремень с дичью и накинул его на поваленный бук.“

„Тимей в XVIII книге говорит, что многое в нём вызывало удивление. Так, когда пассатные ветры дули так сильно, что портились плоды, он приказал содрать кожу с ослов и сделать меха, которые он расставил вокруг холмов и горных вершин, чтобы уловить ветер; и ветер унялся, а Эмпедокл получил прозвание «ветролова».“

„Проблема в том, что мы по-прежнему не до конца разобрались с некоторыми очень фундаментальными вопросами. Видимо, нам ещё предстоит сделать концептуальный прорыв. Это как карабкаться на гору в полной темноте: ты можешь определить, что в настоящий момент ты поднимаешься, приближаясь к вершине, или спускаешься, отдаляясь от неё, но ты не можешь сказать, где вершина находится. Может быть, до нее осталось идти всего километр, может, два, а может, и все десять. Возможно, предстоит сначала подняться на небольшой холм, а потом спуститься, чтобы снова подняться на следующий — побольше. Как это определить, пока ты не достиг вершины?“

„Цепь коричневых холмов раскинулась за гасиендой, словно сброшенная монашеская ряса. По холмам взбирались гнущиеся от ветра кусты ежевики. Вокруг холмов были песчаные лагуны, в которых поблескивала серая соль. Потом начиналась степь, покрытая травой и дрожащей раскалённой дымкой.“

„Жизнь как снежный ком. Важно найти мокрый снег и очень длинный холм.“

„А вот на холме показывается одинокий тополь; кто его посадил и зачем он здесь — Бог его знает. От его стройной фигуры и зеленой одежды трудно оторвать глаза. Счастлив ли этот красавец? Летом зной, зимой стужа и метели, осенью страшные ночи, когда видишь только тьму и не слышишь ничего, кроме беспутного,сердито воющего ветра, а главное — всю жизнь один, один. За тополем ярко-желтым ковром, от верхушки холма до самой дороги, тянутся полосы пшеницы.“

„Предположим например, что семена какого- нибудь злака или другого растения,
свойственного сырому лугу, перенесены случайно на склон соседнего холма, где почва—хоть и более возвышенная— достаточно еще влажна, чтобы предоставить растению необходимые условия для существования. Предположим далее, что после долгого пребывания здесь и после смены многих поколений наше растение постепенно достигло сухой, почти безводной почвы какого-нибудь другого более крутого ската; если ему удастся прижиться здесь и сохраниться в течение ряда поколений,—оно изменится до такой степени, что ботаники при встрече с ним сочтут его за особый вид.“

„По стенам шифера, источенным водой,
Побеги каперсов; иссохший ствол маслины;
А выше за холмом лиловые вершины
Подъемлет Карадаг зубчатою стеной.
И этот тусклый зной, и горы в дымке мутной,
И запах душных трав, и камней отблеск ртутный,
И злобный крик цикад, и клекот хищных птиц —
Мутят сознание. И зной дрожит от крика…
И там — во впадинах зияющих глазниц
Огромный взгляд растоптанного Лика.“

„Для посвященного внятен язык природы, повсюду ловит он чудный звук ее речей: и куст, и дерево, и полевой цветок, и холм, и воды – все подает ему таинственную весть, священный смысл которой он постигает сердцем.“

„На холме, сквозь зеленой рощи,
При блеске светлого ручья,
Под кровом тихой майской нощи
Вдали я слышу соловья.
По ветрам легким, благовонным
То свист его, то звон летит,
То, шумом заглушаем водным,
Вздыханьем сладостным томит.“

„В рощах холма Джаникола собралась Аркадия. Шепелявит Георгий Иванов, пророчествует Адамович, играет в футбол Оцуп. Истребляют они дурной вкус.“

„Как хорошо под кипарисами любови
На мнимом острове, в дремотной тишине
Стоять и ждать подруги пробужденье,
Пока зарёй холмы окружены.“

„Такой огромный холм Венеры, как у этой девчонки, увидишь нечасто. В постели она, наверное, сущий черт. Нет вернее знака.“

„С холма видна вся даль, лесистая бескрайность“

„Ужель на всё гляжу в последний раз,
Что там вдали скрывается от глаз,
И холм отца меж ивовых ветвей,
И мирный кров возлюбленной моей...
Прощай, прощай! О, вереск, о, туман...
Тускнеет даль, и ропщет океан,
И наш корабль уносит, как ладью...
Храни, Господь, Шотландию мою!“

„Вьется пыльная дорога
По равнинам, по холмам, —
Там, где день объят тревогой,
Там, где вечер предан снам… То змеится темным лесом,
В гулкой, дремлющей тиши, —
То под каменным навесом
В горной сумрачной тиши… То, на волю вырываясь,
Где безбрежна ширь земли,
Убегает, извиваясь,
Всюду серая, в пыли…“

„Человеку, спросившему, станут ли когда-нибудь морем Лампсакийские холмы, Анаксагор ответил:
«Да, хватило бы только времени».“

„Вместе они любили
сидеть на склоне холма.
Оттуда видны им были
церковь, сады, тюрьма.
Оттуда они видали
заросший травой водоем.
Сбросив в песок сандалии,
сидели они вдвоем.“

„И они никогда не осуществляют встреч –
А на сэкономленные отапливают полмира. Ему скопленной нежностью плавить льды, насыпать холмы,
Двигать антициклоны и прекращать осадки.
Ей на вырученную страсть, как киту-касатке,
Уводить остальных от скал, китобоев, тьмы.“

„Беляево-Богородское!
Ветер со всех концов.
Нерадостная, сиротская
Судьба у твоих скворцов.

Бульдозер в красной рубахе
Ровняет твои бугры,
И корчатся, как на плахе,
Сарайчики и дворы.

Потом по всему порядку,,
Рыча, как голодный зверь,
Срезает ножом посадку:
Рябину, берёзу, ель...

<…> А вдалеке,
За кранами,
Грибами вокруг холма
Панельные все, «слухмяные»
Растут близнецы дома...

И чёрт бы с нею, с деревней,
С грядками огурцов.
Но всё-таки жаль деревьев,
Всё-таки жаль скворцов...“

„О, у меня есть коллекция оружия! Я иногда выезжаю на стрельбище, расположенное в холмах неподалеку. Ну, знаешь, есть специальные места, где можно спокойно пострелять, расслабиться, выпустить пар.“

„С распростёртыми руками вниз полечу, скользя в долинах между зелёными холмами. Спи, любовь моя, не просыпайся. Скоро поцелуем я разбужу тебя. Где бы ты не была, ты найдёшь меня рядом…“

„На горах этих лежит печать особой торжественности, — они возвышаются как стены на границе жизни и смерти. Здесь, внизу, город, порт, дамба, движутся суда, поезда, лодки, — там — вечное молчание. Туда никто не ходит, потому что незачем ходить. Там начинается область скал и песчаных холмов. Кое-где попадается красный вереск, кое-где иерихонская роза продерётся из-за песка своими сухими ветвями — и только; кругом ни дерева, ни кустика, ни капли воды — открытое, мёртвое пространство.“

„Английские колонны терялись в пушечном дыму. Голландцы пятились, но не бежали. Кавалерия Нея гарцевала на холмах. Груши, как всегда, заблудился.
― Сир! ― подбежал Сульт. ― Там гонец от князя Барклая де Толли!
― О чем же просит князь?
― Он… Сир, когда я услышал, то подумал, что схожу с ума! Сир, он предлагает военный союз! <...>
Уцелевшие, бросая оружие, уходили по дороге на Брюссель, спасая шкуры, но не знамена. Веллингтон вручил мне свою шпагу. Без парика он был похож на упавшего в пруд бульдога. Принца Оранского не было пока ни среди живых, ни среди мертвых. Подходившие с востока прусские колоны остановились и теперь стояли, как зрители, неспособные вмешаться в ход пиесы. И мои солдаты, и русские ― все были обессилены не столько неприятелем, сколько непролазной грязью полей… Наконец, нашелся Груши. Он упал на пруссаков с фланга, и через четверть часа боя Блюхер запросил пощады.
― Пруссия тоже будет с нами, ― сказал я Барклаю де Толли.“

„Летом 1913 года мой родной город Ростов-на-Дону был взбудоражен вестью о том, что на местном ипподроме известный авиатор Сергей Уточкин совершит головокружительный полет на аппарате тяжелее воздуха. С афиш, расклеенных на заборах, задорно улыбался спортсмен в кожаной куртке и летном шлеме. Художник изобразил рядом и диковинный аэроплан, напоминавший чем-то этажерку.
В назначенный для полетов воскресный день пестрые толпы людей и вереницы экипажей двинулись на городской ипподром, превращенный в летное поле. Там неумолчно гремел духовой оркестр, а возле празднично украшенного входа бойкие торговцы продавали мороженое и фруктовую воду.
Поскольку входной билет на ипподром был нам не по карману, мы с отцом, как и многие неимущие горожане, расположились на ближайшем холме, с нетерпением ожидая, когда аэроплан поднимется в воздух.
Звуки умолкшего оркестра сменились сердитым ревом мотора. Видно было, как быстро завертелся пропеллер и позади крылатой машины заколыхались волны травы. Любопытствующая публика шарахнулась в стороны.
Аэроплан, словно нехотя, тронулся с места и, покачиваясь, покатился по полю, все убыстряя свой бег. Затем он плавно оторвался от земли.
— Полетел, полетел! — раздались ликующие возгласы.“

„Мой талант рифмоплета заставляет тебя взбираться на холмы, я пройду через твой разум в твой позвоночник, как сирена.“

„Ночной серпантин с поблескивающим луной морем, с лунными тенями от холмов и гор.

Кабриолет дышал ветром. Ветер пах пылью и йодом.

Ветер пах зноем и

счастьем.

Я не осмеливался смотреть на него: я не был уверен – вдруг меня понесет.

Но я всем позвоночником чувствовал, как он переключает скорости.
Как ветер пузырит его рубашку с левым закатанным рукавом, а правым – не закатанным.

Как он щурит глаза, создавая больше морщинок.

Залив то открывался, то прятался от меня.

Иногда дорогу нам перебегало что-то.

Что-то явно суицидальное, желающее попасть под фары и под колеса.

Как я.

Как люди.“

„Слова ведут на вершину холма, дела ведут на вершину горы.“

„# Жизнь, проверенная Божьими законами, что еще нужно?

# Не будь человеком, который быстро сгорает и быстро гаснет.

# Бог дождался, пока он сотворит существо, похожее на себя, после эксперимента с обезьяной, из воды и почвы появился Адам. Но, к сожалению, человечеству не удалось стать халифом (наместником), люди не оправдали ожиданий Бога и в результате Бог создал ад.

# Не открывай свое прошлое, не закрывай свое будущее, не упускай свое настоящее.

# Является ли человек рабом человека, или человек — рабом судьбы, или человек — рабом своих желаний?

# "Не повторяйте эту… ошибку" я часто слышал от родителей. Потому что они сделали ту же ошибку в свое время.

# Более миллиона человек занимаются наукой и творчеством, и мы отстали от других народов, потому что думаем что мир фальшивый.

# Слова - самое разрушительное оружие в мире. Слова - самое бесподобное лекарство на свете.

# Гнев ограничивает разум, но освобождает после прихода в сознание.

# Слова ведут на вершину холма, дела ведут на вершину горы.“

„…Ни один живой организм не способен длительное время вести разумное нормальное существование в условиях абсолютной реальности — по некоторым предположениям спят даже жаворонки и зеленые кузнечики.
Хилл-Хаус — не обладающий рассудком — стоял на своих холмах сам по себе, скрывая внутри тьму. Он простоял восемьдесят лет и мог простоять еще восемьдесят. Внутри — прямые стены, аккуратно подогнанные кирпичи, твердые полы и разумно закрытые двери.
К дереву и камню Хилл Хаус навсегда прильнула тишина, а то, что там бродило, бродило в одиночестве.“

„«Старики поражались огромному протяжению городского вала, подпорным сооружениям Капитолия, кроме того, клоакам – сооружению, о котором следует сказать более всех других, поскольку для этого были прокопаны холмы, и город стал висячим, и под ним проплывали на лодках во время эдильства Марка Агриппы после его консульства.
Под ним протекают, сведённые вместе, семь рек и стремительным течением, подобно бурным потокам, неудержимо всё увлекают и уносят, а усиленные вдобавок лавиной дождей сотрясают дно и стены. Иногда Тибр, раздувшись, устремляется против их течения,
и сталкиваются внутри встречные потоки, – и всё же прочность этого сооружения непоколебима.Поверху волокут такие громады, а полости этого сооружения выдерживают всё это, их потрясают обрушивающиеся со стремительной силой или обваливающиеся от пожаров здания, сотрясается почва от землетрясений, а они держатся со времени Тарквиния Приска вот уже 700 лет почти несокрушимые».“

„Мир сейчас напоминает грузовик, несущий с вершины холма со скоростью девяносто миль в час. Ты можешь стоять и ждать, пока тебя переедут, или прыгнуть в кабину и вцепиться в руль.“

„Холмы, и долины, и леса, и поляны, и шпили, и мерцающие города, и блестящие ручьи – до тех пор, пока весь простирающийся ландшафт не померкнет в вечернем тумане.
Счастливая Британия, где Королева Искусств, распространяя силу, свободу, беспрепятственно шествует за пределы страны.“

„Это — око земли, и, заглянув в него, мы измеряем глубину собственной души.
Прибрежные деревья — ресницы, опушившие этот глаз, а лесистые холмы и утесы вокруг него — это насупленные брови.“

„ПРОЩЕНОЕ ВОСКРЕСЕНИЕ

Слава Богу - сошла Благодать!
Жаль, что косточки жалобно ноют.
Захотелось, вдруг, жизнь поменять,
да старуха сказала - не стоит.

Всепрощенье - издержки Добра.
Хорошо воскресать в Воскресенье!
Ну а нам на работу с утра -
несмотря на Иисуса Прощенье.

Воскресенье нам даже не светит.
В обновленцы не ходят семь раз.
Бог крестами ворота не метит,
он - закланник, агнец в небесах.

В Божий рай нам ворот не откроют.
Пусть горит в Вифлееме звезда.
Нас, скорей, не родившись зароют.
Не воскреснуть нам вновь никогда!

В райской куще нам щей не хлебать,
и стола в нашу честь не накроют.
Да и то, если правду сказать,
там продукты недешево стоят.

Там бананов и рябчиков - тьма.
В мире грёз - мы незваные гости.
Оттого - то и ноют с утра
клавиш рёбер торчащие кости.

Нас на гвозди не зря не повесят
на священном Голгофы холме.
Фарисеи за всё нам ответят -
и за то, что не снилось во сне.

В райской куще нам ввек не бывать.
Пусть болят заунывные кости.
Где-нибудь в захолустном погосте
нам не кол - будут крест целовать.“

„Думаешь, этот мир – единственный? Пусть так думают овцы и те смертные, кому лень открыть глаза. Ибо миров больше, чем звёзд на небе. Понимаешь? Они повсюду, большие и малые, совсем рядом, под боком прямо. Они повсюду. Одни видно, другие нет, но существуют двери,
Тиффан. Холм ли, камень ли, изгиб дороги или даже мысль в твоей голове, но они здесь, они рядом, повсюду вокруг тебя. Тебе надобно научиться их видеть, а то ты ходишь среди них и не знаешь. А некоторые из них… ужасны.“

„Природа - тебя мы видим:
Вечер - Гребни холмов -
Белка - Затмение - Мотылек -
Нет - ты Небо само!

Природа - тебя мы слышим:
Кузнечик - Пчела - Молния -
Боболинк - Океан.
Нет - ты сама Гармония!

Природа - тебя мы знаем -
Но в слова - не вмести.
Не дотянется вся наша Мудрость
До твоей Простоты.“