Цитаты о строчка

„«Раньше я думал, что я супергерой, который может спасти мир, — продолжил RM. — В интро одного из наших ранних альбомов есть строчка ‘Мое сердце остановилось, когда мне было 9 или 10 лет’. Оглядываясь назад, я начинаю понимать, что именно тогда я начал беспокоиться о том, что думают обо мне другие люди. Я перестал смотреть на ночное небо и звезды, перестал мечтать».“

„«Girl». Тут хорош текст. «Рассказали ли ей в детстве, что боль — путь к наслаждению? Смогла ли она тогда понять это правильно?» Строчка возникла неслучайно, я много думал об этом. И решил высказаться здесь о некоторых принципах христианства, которым уже тогда активно противостоял… Я с детства был воспитан в духе христианской морали. Позже меня не раз обвиняли в том, что я высмеиваю церковь, религию — казалось бы, нормальные вещи. Отчасти это справедливо — в книге «In His Own Write» я перебрал лишку. Но «Girl» — совсем другое дело. Речь в ней идет об основной христианской идее: нужно, мол, пострадать, чтобы прийти к счастью. Терпи, не сопротивляйся, пусть делают с тобой, что хотят — зато потом все будет чудесно. Я никогда в это не верил, не верю и сейчас.“

„Дайте мне 6 строчек, написанных рукой самого честного человека, и я найду в них то, за что его можно повесить.“

„Разве в Библии написано, что рок-н-ролл – это зло? К тому же, все дело в том, что мы не пытаемся донести какие-то сатанинские послания – просто одна строчка рифмуется с, мать ее, другой!“

„Я хочу сказать несколько слов о Тарасе Шевченко как переводчик. По важности, непосредственности действия на меня и удаче результата Шевченко следует для меня за Шекспиром и соперничает с Верленом. Вот с какими двумя великими силами сталкиваюсь я, соприкасаясь с ним. Из русских современников и последователей Пушкина никто не подхватывал с такою свободою Пушкинского стихийного развивающегося, стремительного, повествовательного стиха с его периодами, нагнетаниями, повторениями и внезапно обрывающимися концами. Этот дух четырехстопного ямба стал одной из основных мелодий Шевченки, такой же природной и непреодолимо первичной, как у самого Пушкина. Другой, дорогой для меня и редкостной особенностью Шевченки, отличающей его от современной ему русской поэзии и сближающей его с позднейшими ее явлениями при Владимире Соловьеве и Блоке, представляется глубина евангельской преемственности у Шевченки, которою он пользуется с драматической широтой Рембрандта, Тициана или какого-нибудь другого старого италианского мастера. Обстоятельства из жизни Христа и Марии, как они сохранены преданием, являются предметом повседневного и творческого переживания этого большого европейского поэта. Наиболее полно сказалась эта черта в лучшем из созданий «кобзаря», поэме «Мария», которую я однажды был счастлив перевести, но можно сказать, что у Шевченки нет ни одной строчки, которая не была бы овеяна тем же великим освобождающим духом. <…“

„Мать никогда ни строчки не прочла из того, что я написал. Когда их друзья спрашивали обо мне, интересовались, каким я занят делом, в ответ звучала дежурная шутка: «Каким делом? О, да ведь он у нас пишет…» Словно говоря: да он же сумасшедший, целыми днями лепит из грязи пирожки.“

„Всем неосторожным инвесторам следует выучить строчку из песни Бобби Бэра. Она в полной мере объясняет, что может произойти в будущем с вашими приобретениями: «Я никогда не отправлялся в постель с некрасивой женщиной, но я просыпался с несколькими».“

„Я думаю, даже по прошествии времени люди будут помнить многие-многие строчки Боба Дилана, некоторые строчки Джона Леннона. Но почти вся академическая поэзия будет забыта.“

„Пишет про закаты, рябину, пташек. А сквозь строчки видно: подлец!“

„Ни дня без строчки.“

„Я забил в Google название книги гениального Андрея Платонова «Антисексус», и первой строчкой выпала новость о законе о запрете пропаганды любых сексуальных отношений авторства депутата Платонова. Вам нужно вернуть настоящего Платонова и убрать этого идиота.“

„Стив Джобс не написал строчки кода за всю свою жизнь.“

„Безжалостны истории страницы,
Писать на них — удел не слабаков,
За каждой строчкой — чьи-то судьбы, лица,
Рев пламени, лязг стали, стук подков. Но время — добрый друг и враг заклятый -
Неумолимо увлечет их в тень,
И станет для потомков просто «датой»,
Кому-то жизнь перевернувший день … И знали бы невольные герои,
Борясь, спасая, веря и любя,
Что, заполняя летописи кровью,
Ни капли не оставят для себя…“

„Когда-нибудь, впоследствии, потом,
но даже в буквари поместят строчку,
что сделанное скопом и гуртом
расхлебывает каждый в одиночку.“

„Пошел в библиотеку. Взял наугад статью Гражданского кодекса РФ. Я ее аккуратно переписал на листок бумаги. Получилось восемь с половиной строк на стандартном листке. И я положил этот листок слева от себя. Потом я попросил девочек распечатать мне все дополнения и разъяснения к этой статье. А также все ведомственные и подведомственные акты касаемо этой статьи. И все это я положил справа. Через три часа все, что было справа, рухнуло и к чертям собачьим завалило одинокий мой листочек, на котором восемью строчками был изложен Его Величество Закон!“

„Обо мне не написано ни строчки правды. Просто потому, что на самом деле писать обо мне нечего.“

„Я слышал от некоторых писателей: без сигареты не могу написать ни строчки, даже вообразить не могу, как работал бы без курева. Курить глупо. Играть курение не помогает. Но работа актера очень нервная. Я слышал, что бейсболисты иногда тайком смываются в даг-аут выкурить сигарету. Съемки в этом смысле похожи на бейсбол. Вот почему мне нравится что-то держать в руке, понимаете? Сигарета нужна, чтобы занять руки, чтобы сохранить выдержку. Так уж действует никотин — он расслабляет.“

„Всегда бывали люди, к сожалению, и среди ученых, которые говорили одно, делали другое, а поступали совсем по-иному. Но не Расул! Его жизненное кредо было называть вещи своими именами: правду - правдой, кривду - кривдой. О движении горцев под предводительством имама Шамиля Расул написал ещё в 1939 году, став первым дагестанцем - доктором исторических наук. Взгляды на движение Шамиля потом изменились, его стали называть английским и турецким шпионом, а борьбу горцев за свою свободу - инспирированным извне бунтом русского народа. Тех ученых, кто писал правду о Шамиле, о Кавказской войне, выгоняли с работы, лишали научных званий, сажали в тюрьму. И Расула Магомедова сняли со всех постов, лишили всех званий, в том числе и доктора наук. Наступило самое трудное, тревожное время в жизни ученого. Многие бывшие друзья забыли дорогу к дому Расула. При встрече либо отворачивались, либо, не останавливаясь и не пожав руку, лишь кивали головой, убыстряли шаг. Официальные власти настоятельно требовали от Р.Магомедова публичного подтверждения, что имам Шамиль был шпионом иностранных государств и проводником их политики, враждебной не только интересам России, но и горцев, признания, что написанное им о Кавказской войне - грубая ошибка. Но ученый не изменил исторической правде, не отказался, ни от одной строчки в своих трудах.“

„Я получаю пуш из сети ВК, со строчкой простой: "Мы в прошлом, пока!"“

„корр.: Ты начинала петь в церковном хоре, как ты думаешь – одобрила бы церковь кое-какие строчки из песни «Kinda Outta Luck», например про удар пистолетом в затылок?“

„Ни дня без строчки! Но не больше.“

„Отличие хороших стихов от плохих: в хороших стихах запоминаются хорошие строчки, а в плохих — плохие.“

„Потерян темпоритм русской речи. Такое ощущение, что у ведущей что-то не в порядке с животом (может, огурец съела и молоком запила?) и она очень торопится в туалет — так и тянет предложить ей «мезим». А у нас темпоритм был определенный, потому что мы знали: нас смотрят и слушают люди, которые плохо знают русский язык, — например, в среднеазиатских и прибалтийских республиках. Да и в российской глубинке плохо усваивали смысл, если темп речи превышал 12-14 строчек в минуту. А сейчас гонят по 20 строчек, в результате получается абракадабра. Нельзя просто так пробалтывать текст. Я уже не говорю о подаче. Сейчас ведь сплошь и рядом нарушается одно из главных правил: ни в коем случае нельзя начинать программы новостей с негатива, еще и постоянно подчеркивать его! У людей создается впечатление, что мы живем если и не в эпоху Апокалипсиса, то в самый его канун.“

„Даже в одной строчке, написанной человеком, можно найти то, за что его можно повесить.“

„Надо мною три метра земли,
Небеса в голубой диадеме,
Я собой представляю нули,
Километры, стихи, недели,
Но из прожитых дней не жаль
Ни минуты, ни даже строчки
И на месте слова печаль
Я поставлю три чёрные точки.“

„Человек, который хочет сегодня узнать о России больше четырех строчек Тютчева, начинает с чтения Карамзина, Соловьева, Ключевского, Розанова, Шестова, Бердяева.“

„Виною молчания ещё и постоянное отсутствие одиночества: стены закрытых кабин мужских туалетов исписаны все снизу доверху, в открытых — ни строчки.“

„Я читала твоё письмо на океане, океан читал со мной. Тебе не мешает такой читатель? Ибо ни один человеческий глаз никогда не прочитает ни одной твоей строчки ко мне.“

„Стихи всегда растут на расколе, тексты появляются из трещин. У Леонарда Коэна есть строчка, которую я очень люблю: «Трещина во всем. Но через эту трещину — свет. Поэтому мы и видим всё так хорошо». Когда ты испытываешь состояние влюбленности — всё, что тебе хорошо знакомо, вдруг приобретает режущую, скрежещущую новизну. Из этого состояния просто легче писать. Потому что раньше все было освещено лампочкой в 60 ватт, а теперь — в 200 ватт. И все стало ярким и контрастным.“

„… Поэт не должен писать много. Многословье, многостишье, многоизданье приводят в конце концов к снижению качества. «Ни дня без строчки» — хорошая идея, и все же я не убежден, что с поэтом должно происходить именно так. Писать поэту должно тогда, когда что-то не дает ему покоя, берет, что называется, за горло. Вот проснулся ночью и написал строчку, или строфу, или стихотворение — иначе уже не уснул бы. Работа профессионального литератора, конечно, постоянна, и поэт трудится без отдыха в том смысле, что и во сне происходит эта работа, и во время ходьбы по улице, и вообще в самых неожиданных ситуациях и положениях. Пока ты жив — уйти, отвлечься, оторваться от нее уже невозможно. Но писание стихов как таковое и тем более печатанье, думаю, недолжно быть столь уж частым.“

„Дайте мне шесть строчек, написанных рукой самого честного человека, и я найду в них что-нибудь, за что его можно повесить.“

„При Сталине сначала пели одни слова, затем пришел Хрущев, выкинул строчки об отце народов, а мелодию оставил. При Брежневе опять что-то заменили в стихах, а теперь, значит, будет новая „текстовка?““

„Сокровище благого пути можно обрисовать в нескольких строчках. 1. Приемлешь всю полноту традиции. 2. Приемлешь благодать Христа через храмовые таинства. 3. Устанавливаются в сердце динамичные отношения привхождения и отнятия Святого Духа. 4. Душа чает встречи с Живым Богом. Сокрушается о грехах и просит у Господа, чтобы очистил её, — чаяние душевного порядка, распинается в миру… 5. Приемлются полностью ТРАДИЦИЯ, ЦЕРКОВНОСТЬ и ПОКАЯНИЕ — эти три основных православных столпа. Требуются: огонь ревности, полнота свидетельства и чистота пути. Должно ревновать о стяжании Духа. Если в сердце нет живых отношений с Богом на уровне печати Духа, душа деревенеет.“

„Два влюбленных напрямую ведут тайный разговор -
Понимает душа душу, утопает в взоре взор.
Уж прости, что строчки эти безыскусны и просты:
Это не стихи, а песня - смысл ее поймешь лишь ты!

Речь ведут сердца друг с другом на особенной волне -
Частота ее известна только нам - тебе и мне!
Может быть Марс и Венера говорят на тех волнах,
Языком любви про чувства, что не выразить в словах …“

„Готовясь к исполнению произведения Александра Козаренко, передо мной стояла серьезная проблема интерпретации, так как это произведение («П’єро мертвопетлює») уже стало, по сути, символом Василия Слипака. Во-первых, мне пришлось сделать небольшое переложение под себя, — произведение написано для контртенора и вокальную строчку так просто не опустишь из-за особенностей тесситуры. Сыграло немаловажную роль то, что я исполнял Пьеро Козаренко в одном блоке с «Лунным Пьеро» Шенберга и своим сочинением — мини-оперой «Пьеро и Красота». Мне было безумно интересно исполнять Козаренко, наверное, еще и из осознания атмосферы, по случаю чего это произведение зазвучало опять в рамках фестиваля, спустя столько лет. Интересно было и то, что зрители могли оценить две интерпретации, — перед нашим выступлением был показан видеоряд исполнения Василием Слипаком. Зрители наблюдали что-то вроде «смены поколений», одухотворенный симбиоз не просто композитора-исполнителя-слушателя, не просто дань памяти уникальному человеку, но и пространственное путешествие из прошлого, через трагическое настоящее, в будущее.“

„Есть люди, которые как будто выделаны машиной, на заводе, выпущены на свет Божий целыми однородными сериями, и есть другие, как бы «ручной работы», — и такой была Гиппиус. Но помимо её исключительного своеобразия я, не колеблясь, скажу, что это была самая замечательная женщина, которую пришлось мне на моём веку знать. Не писательница, не поэт, а именно женщина, человек, среди, может быть, и более одарённых поэтесс, которых я встречал.
Думаю, что в литературе она оставила след не такой длительный и прочный, не такой яркий, как принято утверждать. Стихи её, при всём её мастерстве, лишены очарования. «Электрические стихи», — говорил Бунин, и действительно, эти сухие, выжатые, выкрученные строчки как будто потрескивают и светятся синеватыми искрами. Однако душевная единственность автора обнаруживается в том, что стихотворение Гиппиус можно без подписи узнать среди тысячи других. Эти стихи трудно любить — и она знала это, — но их трудно и забыть. В статьях — хотя бы в тех, которые подписаны псевдонимом Антон Крайний, — по общему мнению, сложившемуся ещё задолго до революции, будто бы сказывается её необыкновенный ум. И в самом деле, она была необыкновенно умна. Но гораздо умнее в разговоре, с глазу на глаз, когда она становилась такой, какой должна была быть в действительности, без раз навсегда принятой позы, без высокомерия и заносчивости, без стремления всех учить чему-то такому, что будто бы только ей и Мережковскому известно, — в разговоре с глазу на глаз, когда она становилась человеком ко всему открытым, ни в чём, в сущности, не уверенным и с какой-то неутолимой жаждой, с непогрешимым слухом ко всему, что за неимением другого, более точного термина приходится назвать расплывчатым словом «музыка».
В ней самой этой музыки не было, и при своей проницательности она не могла этого не сознавать. Иллюзиями она себя не тешила.“

„Я бы прочитала между строк, если б он не уложился в одну строчку!“

„Читать, господа — не глазами по строчкам, и не "на вкус и на цвет", "каждый видит свое"… читать — это себя структурировать, каждая книга стоящая — это операция хирургическая над собой.“

„Дороже всех ценятся те строчки, что до слёз цепляют вас.“

„Мы знали, что мир уже не будет прежним. Несколько человек смеялись, несколько плакали, большинство молчали. Я вспомнил строчку из индуистского писания, "Бхагавад-гиты": Вишну пытается убедить принца исполнить свой долг и, чтобы произвести на него впечатление, принимает свой многорукий облик и говорит: "Я - Смерть, разрушитель миров".“

„Коль возводим храм Победы, -
(а иначе в честь чего?)
противлению алтарь строим,
значит в памяти нашей
от заветов Христа не осталось
и нескольких слов
о влияньи на наших врагов…, -
не иначе, как силой неволим.
Коль на поле Куликовом
Предки храм не возвели,
Рядом с местом упокоя
Тех, кто в битве полегли,
В день когда торжествовали
со слезами на глазах,
светлой памяти погибших,
Наряду с донской победой
помятуя о костях.
Нет в учебниках ни строчки, -
На брегах донских нет места,
Где б нашли хоть след той битвы
Что зовется Куликовской, -
как везли тела погибших
для предания земле, тех
Кто в памяти оставил след,
Победе посвященный,
и теперь в Москвы пределах
на куличках возведенный
О Победе поминанье
церкви образ посвященный.
На Евангельских страницах
противлению в веках
Иисус запрет оставил,
Не оставив даже места
злости на лицах.“

„Ищу новые строчки и никогда не дойду до точки!“

„Мы с Джоном Клизом решили пообедать в отеле, потому что играли в театре во второй половине дня и вечером, и вряд ли нам бы удалось поесть. Я попросил омлет из трех яиц. Официантка изумленно переспросила: "Что?" Я говорю: "Омлет из трех яиц", - и тычу в строчку меню, где написано: "Омлет из трех яиц". Она говорит: "Йимлет с триймя йийцами?" - а я ей: "Ды". Через пять минут возвращается, несет огромный омлет, а сверху - три жареных яйца. Вырвало даже тех, кто сидел от нас в трех столиках.“