Цитаты о век

страница 7

„Если у вас есть оружие, отнесите его домой; если у вас его нет, прошу, не пытайтесь его раздобыть. Мы не решим эту проблему ответным насилием. Мы должны ответить на насилие ненасилием. Помните, что говорил Иисус: «Ибо все, взявшие меч, мечом погибнут». Мы должны любить своих белых братьев, что бы они нам ни делали. Мы должны донести до них, что любим их. Мы поныне слышим Иисуса в словах, что отдаются сквозь века: «Любите врагов ваших. Благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас.»“

„Что в книгах есть, то проживёт века,
‎То и учёные прочтут лингвисты,
‎То красоту являет языка.“

„Я считаю, что после всех катастроф, которые обрушились на Россию в двадцатом веке, начиная с первой мировой и заканчивая перестройкой, тот факт, что Россия ещё сохранилась и развивается, говорит, что у нашего народа имеется одна лишняя «хромосома.»“

„А пройдут века, … народятся иные люди и будут думать о нас: «Какими жалкими париями жили они.»“

„Любопытно и увлечение в этом <двадцатом> веке И.-С. Бахом. В основе своей он рационалистичен, и интерес к нему связан, видимо, с распространением точных наук и технической культуры.“

„Cохранившиеся элементы кельтизма были большей частью ассимилированы Христианством в Средние Века. Легенда о Святом Граале со всеми ее элементами является особенно важным примером этого.“

„Мухаммад ибн Умар ибн аль-Хусейн ибн аль-Хасан ибн Али аль-Имам Фахруддин ар-Рази аль-Караши аль-Бакри из потомство Абу Бакра ас-Сиддика, да будет доволен им Аллах, аш-Шафии, муфассир, мутакаллим, родился в 544 году хиджры, учился у своего отца, который был из учеников оживителя Сунны аль-Багъави. Ибн Халикан сказал о нем: «Единственный в своем веке, его известность не нуждается в исследовании, его превосходства и составленные книги по науке калам и по рациональным наукам. У него имеются книги под названиями «ат-Тафсируль кабир», «аль-Махсулю фи усулиль фикх», Шархуль асмауль хусна», «Шархуль муфассаль» автор аз-Замахшари, «Шарху ваджиз» автор аль-Газали, «Шарху сакт аз-занд» автор аль-Ма’ри, «И‘джазуль Куръани», «Манакиб аш-Шафии» и многие другие.“

„Поистине суфизм — это качество праведных. Это праведник, который отличился аскетизмом, поклонением усердствуя в этом. Праведные были из этого пути (суфизма). Как говорят: «Праведные алимы и праведные правители - это особые праведники, которые ниже по степени полноценных праведников. Праведность – качество, присущее сподвижникам, табиинам. Когда говорят о аскетах и поклоняющихся из Басры, что они праведные, это подобно тому, что говоришь об имамах факихов из Куфы, что они праведные. Также каждый в соответствии с его путём, на который он вступил на поклонение Аллаху, со следованием Пророку, да благословит его Аллах и приветствует, в соответствии с его усердием и временем считается праведником. Они более праведные в своём времени, а праведники первого века более праведные, чем они. Для праведных есть степени и типы. И поэтому для каждого из них есть свой род, состояние и поклонение постоянно выполняющих. Если даже другой в иной категории (состоянии, поклонении) более полноценен и достоин, чем он.“

„Мезокрания и относительная широколицесть в средние века проявляются только у славян“

„В своих писаниях автор <Дионисий> сам провозглашал себя учеником Апостола Павла, очевидцем затмения в день смерти Спасителя и свидетелем Успения Богородицы. Среди его адресатов мы находим Гайя, Тимофея, Поликарпа Смирнского (жившего, как известно, во II веке) и святого Иоанна Богослова. В подлинности «Ареопагитик» (как стали называть сочинения Дионисия) никто не усомнился, и вокруг псевдо-Дионисия начала формироваться традиция.“

„Что касается «патриарших часов» и вообще богатства, то в церкви в течение многих веков идет противостояние «нестяжателей» и их оппонентов. Вы помните, в Средние века были заволжские старцы во главе с Нилом Сорским, которые отказывались от имущества. Заволжские старцы считали, что церковь должна быть бедна, как Христос. Не должна иметь земли, домов, крестьян и т.д. Оппонентом Нила Сорского был Иосиф Волоцкий. Его ученики считали, что церковь должна быть богатой, иметь купола золотые и другое имущество, заниматься благотворительностью. К сожалению, в реальности получается, что когда люди становятся богатыми, они занимаются не благотворительностью, а живут в свое удовольствие. Ничего хорошего для церкви в этом, с моей точки зрения, нет.“

„Отмечаемое 29 мая 2002 года столетие со дня рождения Иосифа Юльевича Каракиса — выдающегося украинского зодчего двадцатого века — знаменательная дата в истории архитектуры. Не только по числу созданных им произведений, но и по их вневременной современности, по новаторскому характеру Каракис входит в первый ряд зодчих. Трудно назвать архитектора, который бы на протяжении полувекового служения Архитектуре столь тесно был связан с нашим прекрасным Киевом. Постройки Каракиса не только официально явились памятниками архитектуры, но и заслужили всенародную любовь и уважение. Более того, они знаковы, символичны и несут яркую печать мастерства их автора. Работы Каракиса, построенные почти в каждом крупном городе бывшего СССР и охватывающие период с конца 20-х до начала 70-х гг., — прекрасный пример всецелой отдачи себя созиданию на благо народа и служения архитектуре как широкому социальному явлению. Нелёгкая судьба Иосифа Каракиса, необходимость преодолевать административные препоны, противостоять обстоятельствам, диктовавшимся спецификой того непростого времени, не сломили, не ожесточили его, но сделали более филигранным самый метод творчества.“

„Лондонские преступники XVIII века в совершенстве владели юмором висельника и перед смертью «угощали» благодарных зрителей последней эпиграммой. Они делали так потому, что умирали, выполняя предписание своих матерей: «Мой мальчик, ты кончишь виселицей, так же как твой отец!» Последние слова многих известных людей тоже были шутками, потому что они оказались послушными сыновьями и оправдали надежды своих матерей: «Ты умрёшь знаменитым, сынок». Смерть, которая наступает в результате форс-мажорных обстоятельств, не сопровождается подобным легкомыслием, потому что может находиться в полном противоречии с предписанием матери «Живи долго!»“

„В Древней Греции были совершенно другие отношения с богами. Спектакль начинали на рассвете. Действие шло целый день. Зрители ели, пили, занимались любовью, кто уходил, кто спал. Когда солнце в зените, звучали основные женские монологи, потому что все женщины — внучки солнца. Вместе с солнцем на закате умирали все герои. И актеры, конечно, не думали о зрителях, они играли для бога Дионисия. Но люди потеряли эту связь с космосом и с богами. Когда произошел этот разрыв, театра фактически и не стало. Остались какие-то мистерии, площадные театры, все рождалось заново. Недаром «Гамлет» считается великой пьесой — это попытка соединения человека с космосом…. Мне кажется, что сегодня вновь происходит такое соединение. Это не смена мировоззрений, не богоискательство, которое было в начале XX века, а ощущение, что рядом с нами «кричит наш дух, изнемогает плоть, рождая орган для шестого чувства.»“

„Дитя Моё, [http://knigi.mirotver.ru/kng/150203.htm пророк Мухаммед], которому как великому пророку поклоняется едва ли не треть верующих земли, вхож в Нашу Скинию Брачного чертога. Я и Господь сегодня с радостью принимаем его к Своему сердцу, к Своей трапезе, и свита ангельских чинов вокруг Нас ликует, сообщая нам о приближении Мухаммеда и огромного воинства, собранного великим сим пророком. Но и мусульманам предстоят прозрения в грядущий век, и мусульманский мистицизм, духовность и практический путь в кризисе.“

„Открытие века: если собакам при кормлении зажигать свет. то у них потом начинает выделяться слюна и желудочный сок, даже если только освещать, но не кормить. Иллюминация была и осталась независимым от кормежки событием — но из-за повторений собачий ум усмотрел здесь связь.
…И нельзя сказать, чтобы открытие осталось незамеченным: был страшный шум, автору дали Нобелевскую премию. Но вывода о себе люди не сделали — и до сих пор ищут причинные связи между явлениями.
К. Прутков-инженер. Мысль № 11.“

„Хотя некоторые, — служилые люди и крестьяне, жившие недалеко от литовского рубежа, — искали порой убежища на Западе, уходя на Литовскую Русь, однако в общем они предпочитали двигаться на Восток. На Восток были обращены и их умственные взоры. Читатель помнит, надеюсь, как часто приводил в пример Турцию московский публицист XVI века И.Пересветов. Автор «Беседы валаамских чудотворцев», желая сказать: в иных государствах, делает иногда характерный lapsus linguae, говоря: в иных ордах.“

„Я использую конструкт экономического гражданства, дабы деконструировать само понятие гражданства, ставшее спорным и как конструкт, и в известной степени как институт. (Цит. по Игрицкий, Ю. [http://www.carnegie.ru/ru/print/64121-print.htm Рецензия на Сассен С. Потеря контроля?: Суверенитет в век глобализации. Нью-Йорк, 1996] // Pro et contra. — Том 4, 1999. — № 4, Осень.“

„Выражение «сюцай, не переступая порога своего дома, может знать о всех делах Поднебесной» было пустой фразой в древние времена, когда техника была неразвита, а в наш век развитой техники это осуществимо, хотя подлинным знанием, приобретённым личным опытом, обладают только люди, связанные с практикой в «Поднебесной»; эти люди в своей практике приобретают «знание», которое через посредство письменности и техники попадает в руки «сюцая» и даёт ему возможность косвенно узнать «о всех делах Поднебесной».
Мао Цзэдун. Относительно практики. О связи познания и практики — связи знания и действия“

„Он начинает думать сам и встречает Рационализм Девятнадцатого века, который может объяснить религию любым количеством методов.“

„… наша литература в течение двух веков пыталась исполнять функции, на которые никакая литература в принципе не способна: то есть выдумывать суверенное бытие, которого в то время не было. Отсюда в огромной мере брались варианты Мицкевичей и Словацких. Неизбежно отсюда! Они уже не могли выдержать и противостояли действительному миру таким образом, что полностью погружались в испарения собственного мистического кипятка.“

„Исторически беспримерная и в высшей степени поучительная особенность польской литературы заключается в том, что её золотой век приходится не на эпоху политического расцвета, а наоборот — совпадает с годами национальной катастрофы. Творчество Мицкевича, Словацкого и Красиньского окрепло и расцвело в эпоху, последовавшую за разгромом 1831 года, вдалеке от родной земли, в эмиграции.
Мы знаем, конечно, все отрицательные качества польской эмиграции <…>. Но и раздираемая внутренними распрями, порой погрязающая в интригах, очевидно, она всё-таки сохранила глубокое внутреннее здоровье и, может быть, приобрела ещё особую закалку, если три поэта, неразрывно с ней связанные, именно в эту пору вознесли польскую литературу на вершины, которых эта литература не знала прежде и никогда уже не достигала впоследствии. Всей своей жизнью они доказали неопровержимо, что необходимая писателю «родная почва» может быть заменена глубокой, творческой памятью о родине. Так жива, так сильна была в них эта память, что своим творчеством они как бы создали ту мистическую Польшу, тот миф о родине, который и до сего дня служит духовным фундаментом реальной, исторической Польши. В изгнании, среди кучки таких изгнанников, они с полным правом могли говорить от имени всего народа, воистину быть его посланниками перед лицом человечества.“

„Если вы подумаете об истории записи музыки, то до этого вся музыка была эфемерной — что произошло, того уже не было, и поэтому она полностью соответствовала времени и месту. Когда появилась звукозапись, вы вдруг смогли поймать кусочек времени и переместить его, так что вы освободили музыку от времени и пространства, но, конечно, это сделало её полностью повторяющейся. Думаю, что через 100 раз лет мы могли бы начать понимать, что CD-проигрыватель 20-го века — версия музыкальной шкатулки, что он просто делает то же самое снова и снова…“

„Никто никогда не скажет, сколько тайн заключает в себе Великий и непостижимый Океан. Чуждый человеку, он неохотно пускает его в свои владения, не прощает малейших ошибок и безжалостно карает зазевавшихся. Океан бесконечен, ибо это настоящая Вселенная. А потому, несмотря на то, что человечество изучает его уже столько веков, Океан все так же таинственен и недоступен, как и в тот миг, когда первый человек его впервые увидел. При всех этих выдающихся открытиях последнего времени совершенно очевидно, что свои самые главные тайны океан припас напоследок, и пройдет еще весьма немало времени, прежде чем он допустит к ним человека. А потому впору задуматься: так ли был нереален главный персонаж «Соляриса» Станислава Лема – мыслящий океан далекой планеты? И надо ли нам для этой встречи вообще куда-то лететь?“

„Из всех морских катастроф самыми таинственными, а потому, вероятно, и самыми страшными являются те, когда и корабли, и команды пропадают без всякого следа, оставляя всех только догадываться о настоящих причинах происшедшего. Эти катастрофы порождают не только версии, слухи и домыслы, но и легенды, живущие долгие века.“

„Больше всего сегодня мне нравится наблюдать за переменами, которые происходят в искусстве. Очень интересно понять молодежь, которая увлекается так называемыми новыми формами. Меня заботит, почему классику, которая была создана в прошлые века, всегда старались ставить в исторических декорациях того времени, в которое было написано произведение. Это считалось очень интересным с точки зрения познания. Сегодня все упрощается современными декорациями и современным бытом. «Травиата» в джинсах — я этого не понимаю.“

„Привет всем. Я уже здесь. И, как обещал, не один. Я и золото — 16 килограмм. И ещё кое-что по мелочам! [бросает унции серебра и золота на пол, смеётся] Я предлагаю вам всё это выиграть. Играть может любой, но победителем станет не каждый. Правила игры предельно просты, но для того, чтобы стать победителем, нужно помнить и знать многое. Очень многое. Золото можно получить в качестве награды, можно получить в качестве подарка, можно заработать, можно украсть, а можно выиграть. Я предлагаю вам последнее. На протяжении многих веков в людях менялось всё: неизменна лишь страсть к этому вечному металлу. Уж я это знаю точно и наверняка.“

„Рецепты счастья действительно существуют, и они давно известны, поскольку придуманы века и даже тысячелетия назад и они остаются неизменными, что бы в мире не происходило. А принцип примерно такой: вместо того чтобы брать, и мучиться от того, что тебе чего-то не дали, научись отдавать и получать от этого радость.“

„Может, смысл творчества – процесс, а не результат? Может, только в этом случае получается что-то стоящее, то, что остается потом в веках? Думал ли Леонардо, как будет человечество толковать его картины? А великий Моцарт – было ли ему вообще дело до человечества, когда он записывал нотами божественную музыку, звучащую в его сознании?“

„Мир, в котором мы живем, меняется с невероятной скоростью. Каждый день появляются новые изобретения, сложные гаджеты, все более изощренные марки авто и телефонов, новейшие стили в одежде и искусстве. То, что еще вчера сч

завтра назовут никому не интересным старьем. Возможно, пройдет еще каких-нибудь сто лет — и всё вокруг станет совершенно другим. Всё, кроме самого человека. Потому что люди во все времена, вне зависимости от того, во что одеваются и как причесываются, чем занимаются и какую музыку слушают, остаются прежними. И до тех пор, пока человечество делится на мужчин и женщин, людей будут связывать чувства такие же, как и много веков назад. И влюбленных всё так же будут называть Ромео и Джульеттой — даже несмотря на то, что Джульетта носит пирсинг в носу и смелую асимметричную стрижку, а Ромео никогда не держал в руках шпаги, но зато водит спортивный автомобиль и просиживает ночи напролет за любимой компьютерной игрой.“

„Нет мест, где мы бы хорошо выживали без цивилизации. Вот так. Поэтому прогресс – это такая штука; ты на нее подсаживаешься, ты не можешь с нее слезть. И он никогда не может замереть и стоять на середине. Ты либо идешь вперед, либо ты катишься в каменный век. Всё. Ты подсаживаешься на прогресс, тебе нужно идти вперед, но нужно идти вперед, делая себя лучше.“

„Всё зависит от людей. Начни люди в точке X вовлекаться больше в жизнь, работать старательнее, травить тараканов в себе, и их влияние на мир возрастает. А начни массово замыкаться в себе и своих обидках – добро пожаловать в каменный век.“

„ЛУИДЖИ: Да, в вашем возрасте всё так окончательно. Любое «нет» на века. А потом подрастаешь и понимаешь, что все трагедии мира на самом деле комичней любых придуманных шуток. Будь я вами, я бы не переживал. Я б распушил больше ваши роскошные локоны, надел бы серьги позвонче, помаду поярче и улыбался б, заражая всех жизнерадостностью. Благо, её-то у вас в достатке.“

„"Часто только после огромных интеллектуальных усилий, которые могут продолжаться веками, человечеству наконец удается достичь знания концепции в чистом виде, отбросив неуместные нагромождения, что скрывали ее от взора разума".“

„Призраки – это не души. Это мгновения.

То мгновение, когда разряженный 22-летний щёголь XVIII-го века бредет по узким коридорам слуг к любовнице, обжигается воском, капающим со свечи, переживает за мушку на прыще и предвкушает пять, шесть, семь раз за ночь.

То мгновение, когда вдова герцога N, просыпается посреди ночи по нужде и вдруг осознаёт, что утро больше не наступит. И всё, что у неё осталось – это три минуты ночного горшка, после которых невероятная усталость снова положит её на влажную перину, и больше уже ничего, никогда, никак не случится. И вот она тратит эти драгоценные три минуты не чтобы водрузиться на ночной горшок, но чтобы слезть с кровати и подойти к окну, а там – разочарование. В окне нет откровений, и вся её жизнь не промелькивает у неё перед глазами, и там даже нет луны – темные очертания вызубренных за сорок лет предметов. И нет, она не чувствует себя лучше – ощущение спущенной в выгребную яму жизни только усиливается, и вот она садится прямо на пол, а утром слуги найдут мертвую старуху в аммиачной луже.

То мгновение, когда молодая невеста, не в силах уснуть, накинув домашнее пальто с «бараньмим» рукавами по моде, бродит по полутемным залам, не в силах поверить, что отныне она – хозяйка. Что теперь это всё её – и титул, и дворец, и деньги, и это роскошнейшее пальто с бараньими рукавами. И жизнь улыбается ей жемчужной улыбкой.“

„Века
не меняют
людей.

Какой идиот вообще
первым ляпнул,
что время как-то
давит
на стимулы и реакции
млекопитающих?

Крысы, тигры, коровы изменились за сотни
лет?

Встали на задние лапы,
научились считать,
выверять пошагово
крохотные стратегии
выживания?

О, эго вселенских масштабов
лысеющих
обезьян!

Или даже не эго –
глупость –
неспособность представить
и невозможность крысиному мозгу
объять.

У них каждый век – заново,
как
в голубях ежесекундно открытие мира,
так в людях – ежеминутно,
а полагают – незыблемо.

И каждый – несчастен.

О счастье и справедливость -
какой из них
не достоин
огромного
личного
Армагеддона?“

„Как бы я тогда сказал ей,
В золотистом том окрасе
Умирающего солнца,
Тяжелеющего солнца,
Да беременного солнца
Красотой.
Как бы я тогда сказал ей
Что, пожалуй,
Дальше жить уже не стоит,
Оттого что мне священна
Эта родинка на веке,
И я верю, что не будет
Совершенней
больше
Тел.“

„Пуповину надо перерезать в раннем возрасте, не погибнет.

# Ищите непопулярного страдальца.

# Бог сотворил природу и закрепил ее законами, потом природа развивалась сама.

# Молодое поколение и старшее поколение разделились. Где мост между ними?

# Сердца некоторых людей находятся под влиянием Иблиса, а не Божьего света. Если мы сильны, мы должны уметь различать их. Слово Божие или слово сатаны?

# Молчать — это одно из невозможных действий 21 века.

# Реализация программы судного дня должна быть остановлена.“

„Как бы я тогда сказал ей,
В золотистом том окрасе
Умирающего солнца,
Тяжелеющего солнца,
Да беременного солнца
Красотой.
Как бы я тогда сказал ей
Что, пожалуй,
Дальше жить уже не стоит,
Оттого что мне священна
Эта родинка на веке,
И я верю, что не будет
Совершенней
больше
Тел.“

„Умные люди утверждают абсолютно логичные мысли — и попадают в историю лишь потому, что дураки веками их опровергают.“

„Нам всем нравится мир, где существа достаточно развиты для того, чтоб строгая социальная иерархия ощущалась, как равноправие. Мы все хотим мира, где ты искренне можешь уважать соседа своего, потому что сосед этого достоин. Он не претендует пустым говном на твое уважение, когда даже кола не заслуживает, а он способен на тепло, тепла не боится и открыт тебе, как ты открыт ему. Мы все хотим мира, населенного достойными существами. Только я в упор не могу увидеть, как деление по национальному признаку способно к такому привести. И если вы мне позволите, я считаю, что время, когда ты устанавливал законы лишь для своего королевства, осталось далеко в прошлом. Даже в тринадцатом веке это было уже не так. Сегодня, когда у нас есть трансатлантическая телефонная связь, самолеты, радио, кинематограф, ты должен устанавливать моральные законы для человечества в целом. Фюрер активно работает с Японией. Японцы тоже националисты. Они тоже убеждены, что высшая раса должна быть ростом не более метра шестидесяти, лунолика, узкоглаза и черна волосами, что уголь. Черные говорят: ты очень хорош для белого. Все – нацисты и расисты. Все – каждое человеческое существо, потому что каждый кулик будет орать, что его болото – единственно не болото. Если ты хочешь быть над этим всем, ты должен от них отличаться. Они должны мерить себя по тебе, они не будут этого делать, если ты такой же кулик, который так же истерично нахваливает свое болото.“

„Я историю расскажу. Притчу. О Ханселе. Вот Хансель, вот тринадцатый век, когда прусов орден крестил. Хансель очень любит орден, очень любит Христа, меня – ландмайстера своего очень любит. Я даю ему людей и отправляю отстроить мне на соединении двух рек крепость. Это очень важное место, прибыльное, можно хорошее богатство поднять на одной переправе только. Проходит время. Я не могу каждый день с Ханселем созваниваться. Допустим переправа эта очень далеко в языческих землях. Там не только крепость отстроить нужно, там всю инфраструктуру продумать надо, налогообложение, пошлины – вот это всё. Еще и прусы дикие нападают, их тоже надо усмирять. И ничего тут во времени не отодвинешь, ты не скажешь диким прусам, что прут резать тебя – подождите, я тут сейчас с пошлинами разберусь, потом повоюем. Торговцам ты тоже не скажешь – эй, вы тут пока заморозьтесь, я с прусами разберусь, и до вас руки дойдут. Проходит пять лет, я, наконец, добираюсь до Ханселя. Что я вижу? Четыре дохлые свиньи, сопливых теток и чахлый частокольчик. Почему? А потому что у Ханселя всё – фюрер, всё – мы. Мы – орден, мы – фюрер, но не я, Хансель, сделаю. Потому что он научиться хотел. А его что-то и не научили – как это крепости строить, налоги организовывать, людей собирать, он же в орден учиться пришел, а его не научили. Предложений от меня товарищи ждут? Вы когда об организации шестидесяти миллионов говорите, не о фюрере думать надо и не о партии, и не о том, что вас когда-нибудь фея крестная научит. Своей башкой думать надо. И если мне кто из вас говорить будет: нам с тобой, Франц, так там планы должны быть или хотя бы зачатки планов, а не энтузиазм пусть твердый, но голый. Не «мы с тобой, а теперь ну-ка давай, я жду от тебя предложений». Вот такое у меня предложение – это первый шаг. Потому что если я буду что-то строить, то не таких людях, не на Ханселях. Ясно?“

„Я историю расскажу. Притчу. О Ханселе. Вот Хансель, вот тринадцатый век, когда прусов орден крестил. Хансель очень любит орден, очень любит Христа, меня – ландмайстера своего очень любит. Я даю ему людей и отправляю отстроить мне на соединении двух рек крепость. Это очень важное место, прибыльное, можно хорошее богатство поднять на одной переправе только. Проходит время. Я не могу каждый день с Ханселем созваниваться. Допустим переправа эта очень далеко в языческих землях. Там не только крепость отстроить нужно, там всю инфраструктуру продумать надо, налогообложение, пошлины – вот это всё. Еще и прусы дикие нападают, их тоже надо усмирять. И ничего тут во времени не отодвинешь, ты не скажешь диким прусам, что прут резать тебя – подождите, я тут сейчас с пошлинами разберусь, потом повоюем. Торговцам ты тоже не скажешь – эй, вы тут пока заморозьтесь, я с прусами разберусь, и до вас руки дойдут. Проходит пять лет, я, наконец, добираюсь до Ханселя. Что я вижу? Четыре дохлые свиньи, сопливых теток и чахлый частокольчик. Почему? А потому что у Ханселя всё – фюрер, всё – мы. Мы – орден, мы – фюрер, но не я, Хансель, сделаю. Потому что он научиться хотел. А его что-то и не научили – как это крепости строить, налоги организовывать, людей собирать, он же в орден учиться пришел, а его не научили. Предложений от меня товарищи ждут? Вы когда об организации шестидесяти миллионов говорите, не о фюрере думать надо и не о партии, и не о том, что вас когда-нибудь фея крестная научит. Своей башкой думать надо. И если мне кто из вас говорить будет: нам с тобой, Франц, так там планы должны быть или хотя бы зачатки планов, а не энтузиазм пусть твердый, но голый. Не «мы с тобой, а теперь ну-ка давай, я жду от тебя предложений». Вот такое у меня предложение – это первый шаг. Потому что если я буду что-то строить, то не таких людях, не на Ханселях. Ясно?“

„21 век - про инициативу“

„21 век — про инициативу.“

„Когда молодые люди задаются вопросом: «А чем я хочу заниматься раз и навсегда?» Это неверный вопрос. Нечем.

Потому что в 21 веке ты будешь заниматься таким разным количеством вещей за свою жизнь.

«Чем я хочу заниматься прямо сейчас?» – это более верный вопрос. Но на самом деле, это тот вопрос, который ведёт тебя к счастью, как и самый сложный вопрос: «С кем я хочу этим заниматься?»

Дело не в том, чем ты будешь заниматься, дело в том, с кем. Потому что это «с кем», куда тебе важнее.“

„О СИЛЕ ДУХА
Где приют для силы духа?
И для силы воли, где?
Нет ни воздуха, ни слуха,
А подлодка вся в воде?

Тонет экипаж, спасенья?
Знают все — его то нет?
Дух рождает вдохновенье,
А у страха его нет!

Только тот, кто побеждает,
Свой рубеж и над собой.
Только тот всего достоин,
Кто умирая был живой!

Кто в условиях неволи,
В пытках жизнь всю испытал!
Тот, кто жил и был доволен,
И чертей всех распугал!

Кто стоял и перед смертью,
Не ударил в грязь лицом?
Кто отдал за близких сердце!
И, кто в ринге был бойцом!

Сильный, лишь великодушный,
Благородный, добрый сам!
Честный, храбрый, добродушный,
Славу, только им воздам!

Дух не спрячешь под конвоем?!
Времён минувших и веков!
Торжественно шествует с боем,
Боксёрского братства итог!

Твой Дух, что не спрячешь, не скинешь,
Его не продать, не отнять.
Его никогда ты не отнимешь,
Наш дух — это Родина — Мать!“

„Если мы не будем подвергать ресурсы целенаправленному планированию, если мы не будем готовы принять необходимые дисциплинарные меры, мы не сможем ответить на вызов коммунистического мира. Пройдут годы, и люди увидят, что мы отстаем, пытаясь предотвратить зло инфляции путем через промышленный застой, что мы все время пытаемся наверстать упущенное, потому что недостаточно быстро начали действовать, они увидят коммунистический мир, спланированный, организованный, основанный на государственной собственности и выставляющий свои достижения напоказ всему остальному миру; они придут к тому, что будут учиться на собственном опыте. Они поймут, что западная демократия отстает в гонке, потому что не готова осмыслить уроки ХХ века.“

„Где приют для силы духа?
И для силы воли, где?
Нет ни воздуха, ни слуха,
А подлодка вся в воде?
Тонет экипаж, спасенья?
Знают все — его то нет?
Дух рождает вдохновенье,
А у страха его нет!
Только тот, кто побеждает,
Свой рубеж и над собой.
Только тот всего достоин,
Кто умирая был живой!
Кто в условиях неволи,
В пытках жизнь всю испытал!
Тот, кто жил и был доволен,
И чертей всех распугал!
Кто стоял и перед смертью,
Не ударил в грязь лицом?
Кто отдал за близких сердце!
И, кто в ринге был бойцом!
Сильный, лишь великодушный,
Благородный, добрый сам!
Честный, храбрый, добродушный,
Славу, только им воздам!
Дух не спрячешь под конвоем?!
Времён минувших и веков!
Торжественно шествует с боем,
Боксёрского братства итог!
Твой Дух, что не спрячешь, не скинешь,
Его не продать, не отнять.
Его никогда ты не отнимешь,
Наш дух — это Родина — Мать!“

„Желание конфликта гнездилось гораздо глубже сознания. Тиран был прав. Человечество действовало как «один зверь». Силы, управляющие этим одним собирательным зверем, уходили корнями в века племенного существования и глубже, как и многие другие силы, которым человек повинуется, не раздумывая.“

„В 21 веке война не кровавая, а духовная. В битвах, которой мы только проигрываем…“

„Вчера поздно ночью дождь стучал мне в окно, я пересек темную комнату и при отблеск фонаря
мне показалось, что я вижу на улице Дух века, который говорит нам что все мы стоим на самой кромке.“

„Время не лечит…
Время не меняет людей.
Судьбы сами калечат.
Век безумных скоростей!“

„Всё дико смешалось в 21 веке...
Одни верят в Бога, другие дьяволу потакают.
Дышат воздухом одним, живя на одной планете.
Однако пороки людские всех объединяют.
Такова видать природа человека.
Одни рисуют мир, другие нещадно его стирают!“

„Из череды плодов в веках, один из них есть ты. Каждый в развитии своем рожден налиться спелостью и дать расти наследству своему. И ко всему тому мы коренимся на одной основе, а каждый только ветвь из пазухи листа.“

„Хотите сыграть Гамлета, начните с его образа в 32%, сыграв в шутку. Начните с чего-нибудь. Во все века говорить правду было позволено только шуту.“

„Болезнь ниспосылаемая всё же на почву благодатную падет? Вот как-то так. Не смейте защищаться. Дорогою открытой шаги направьте, особенно в грозу, и пусть рука судьбы вас встретит молнией…
Лечение подобного подобным? На нездоровье пусть падет огонь небесный? - так думаете вы?
Но разве сор-сорняк не с неба ветер вам несет?
Увеличение в числе больных одной болезнью в те времена седые поветрием считали.
И вот сорняк, носим он ветром, он семя, жизнь, что ищет почву для развития себя.
Чем ферма с грядками или ржаное поле отличие иметь могло бы с телом, на ваш взгляд?
В чем разница, в чем принцип, позволить фермеру бороться с сорняком, при этом заклеймить еретиком того, кто изобрел громоотвод?
Когда бы молнии хватать руками могли бы фермеры, как за сорняк они берутся в стремлении избавиться от них, тогда давно бы церковь признать стремилась их отродьем ведьминым.
Но нет, судья берет отвод, когда на грядке полют сорняки. А вот при отведеньи молний, видят противленье Богу, тут приговор суда вступает в силу в виду дремучести седых веков.
Прими смиренно молнии, - считали в старину, - но сор угроза урожаю твоему.“

„Со сменой веков меняется многое, неизменным должно оставаться только это: «не делай другим того, чего бы хотел себе, у вас могут быть разные вкусы».“

„Библейскую заповедь-наказ «благотворение и общение — вот жертвы благоугодные Богу» выполняли такие, как Спиноза, которых подвергали остракизму, но именно такие изгои совершили благо — вывели людей из дремучего средневековья к конституционным правам свободно выносить суждения по любым вопросам и свободно распространять свои идеи или не выражать и не исповедовать их публично. И эти изгони и сегодня ведут с нами общение через толщу веков в своих оставленных для потомков трудах, как Джон Локк: нет ничего врожденного, а все приобретенное в процессе воспитания и социализации личности.“

„Когда вам бывало неважно,
О чем говорит человек,
Вы речью его восхищались,
И голосом бы упивались его целый век.“

„Лабрюйер и Декарт еще со школьной скамьи поняли: все дано сказано. А вот В. В. Путин и в XXI веке никак не соизволит понять, что прежде, чем он начал сочинять поправки в Конституцию РФ, все уже было сказано, и сказано вовсе не В. Машковым, Марковым, Терешковой и прочими с Нарышкиным.“

„Коль возводим храм Победы, -
(а иначе в честь чего?)
противлению алтарь строим,
значит в памяти нашей
от заветов Христа не осталось
и нескольких слов
о влияньи на наших врагов…, -
не иначе, как силой неволим.
Коль на поле Куликовом
Предки храм не возвели,
Рядом с местом упокоя
Тех, кто в битве полегли,
В день когда торжествовали
со слезами на глазах,
светлой памяти погибших,
Наряду с донской победой
помятуя о костях.
Нет в учебниках ни строчки, -
На брегах донских нет места,
Где б нашли хоть след той битвы
Что зовется Куликовской, -
как везли тела погибших
для предания земле, тех
Кто в памяти оставил след,
Победе посвященный,
и теперь в Москвы пределах
на куличках возведенный
О Победе поминанье
церкви образ посвященный.
На Евангельских страницах
противлению в веках
Иисус запрет оставил,
Не оставив даже места
злости на лицах.“

„В любых границах, пределах, мерках, ограничениях гений находит прореху, через которую он сможет донести то, что неприемлемо было в его время. И то, о чем веками можно было говорить только иносказательно и намеками, становится основами государства или составляющими национального самосознания.“

„Нас согревают прошлого века, дрова за один год не вырастают.“

„Память нам дана, чтобы сравнить век нынешний и век минувший. И счастье, переполняя мгновение, в услугах памяти не нуждается.“

„«Первая жертва войны — правда», но не в век Интернет-технологий и современных скоростей передачи информации — теперь не нужно выжидать 50-70 лет, чтобы узнать правду о войне. Нужно быть самоубийцей, чтобы воевать сегодня.“

„Души ставят маячки, возвращаться чтоб к любимым, все великое диктуется любовью и через века в духовном плане мимо взора не упустишь. «Что в даль меня позвало, успокоит что меня?»“

„Одни мысли проходят нитью через века истории человечества, другим, уверенным, что они — не сыны времени, лишь кажется…“

„Всё глупое, потому что я думаю, что для 30 века мы будем выглядеть такими же глупыми, какими глупыми нам с точки зрения сегодняшнего времени кажутся, к примеру, законы Хаммурапи.“

„Без сомнения, во все века никому не было интересно наблюдать первые шаги гения, а вот когда гений уже состоялся, все его приглашают, чтобы понаблюдать легкость его мышления и действий.“

„Глупость бывает двух видов: одна живет веками, другая лишь мгновение живет.“

„Народ в любую эпоху и век человеческой цивилизации власть держала под пыткой, а любую реформу, начатую с низов, воспринимала попыткой государственного переворота. То жизнь валютчика ничего не стоит, то уже можно заниматься валютными операциями, то нельзя рассказывать политические анекдоты, то уже можно — анекдоты, то «власть не ошибается», то в Австрийской империи с 1781 года уже можно открыто обсуждать и критиковать решения власти. В наступающем завтра становится смешной любая попытка власти обвинять народ в бессовестности.“

„Даже дорогие часы не добавляют веку времени.“

„Погибали империи и целые народы, но только душа вечна. Христос все построил на любви, до скончания века“

„Сложные, трудные времена нас ожидают. Бахвальство заряженных говорящих голов уже не дадут нужного эффекта. Только духовность каждого человека обеспечит нашему государству настоящий фундамент и определит на века, быть ему или не быть. Именно духовность определит способность к выживанию и сформирует национальный, государственный ген. Помнишь слова украинцев — «Украина превыше всего» — так это самое страшное.
В свою национальную идею они вплели идола, поставив своё государство, страну и себя в ней выше Бога. Страну можно насиловать, если она будет молчаливо соглашаться на это. Чтобы человек не рассказывал, он всегда расскажет о себе. Вот и будет это его ответ о жизни и государстве в том числе“

„Золотые мужья вымерли еще в бронзовом веке.“

„Если тренер не психолог,
В боксе век его — не долог!“

„Спустя века нам уже не важно каким был человек, нам важно то, что он сделал и именно это определяет нашу память о нем.“

„Время - деньги - гласит самая вульгарная фраза, известная любому веку и народу. Поверните ее вспять, и вы получите драгоценную истину: деньги - это время.“

„Сердце старых городов являет картину того, как отдельные, очень разные здания, разделенные зачастую веками и стилистическими решениями, существуют бок о бок в полной гармонии как части органического целого.“

„Все вокруг незнакомое — даже люди, серые и едва различимые в сером северном свете, кажутся пришельцами с другой планеты. Глаз, единственный из всех органов чувств, иногда развеивает наши страхи. Дворцы восемнадцатого века уносят нас мыслями в прошлое, такое знакомое и любимое.“

„Не думай о жизни в веках, думай о жизни в вечности.“

„Образование ставило бы своей целью расширение и развитие мышления, а не его ограничение.
Для работы бы подбирались люди, способные делать ее, а не потому, что они льстят иррациональным догмам стоящих у власти. Таким образом, одного только рационального сомнения будет достаточно для того, чтобы достичь золотого века.“

„Земля — первоначальная Земля — раскололась на два разных мира. Когда именно, никто точно не знает. Трещины начали формироваться задолго до того. Наука против магии. Техника против старых религий. Деньги против доброты. Когда в одном мире вмещается два таких сильных мировоззрения, напряжение постепенно нарастает и разбрасывает их в разные измерения.
Вот это и случилось. Один мир — ваш — свернулся в шарик, наподобие галактической мокрицы. Наш остался плоским. Ну, более или менее. Одни считают, что это произошло всего несколько веков назад, другие — что тысячелетия.В любом случае, образовалось то, что теперь называют большой землей — это мы, и островом — это вы. А вы их называете Реальным миром и Иномирьем. Один — мир холодных фактов и реальности, другой — мир магии и приключений.“

„Чем быстрее клетка делится, тем короче век. Вывод: или делись не спеша, либо не спеши делиться.“

„Литературная норма русского языка - «век воли не видать на Украине» устарела. Украинцы предпочитают норму украинского языка - «століття волі не бачити в Україні».“

„Лучше жить один век, как человек, чем два века как черепаха.“

„В двадцатом веке у людей такое же богатое воображение, как в восемнадцатом и девятнадцатом: они продолжают верить в существ, обитающих в темных долинах и морских глубинах, а также в летающие тарелки и космических пришельцев… Но никто не верит в домовых…“

„Уильям Гэсс, один из именитейших писателей двадцатого века, как-то заметил в одном из своих интервью: «Слова являются объектами высшего порядка. Это вещи сознания».
И в самом деле, они чисты и трансцендентальны, как любая Идея, когда-либо бросавшая тень в Платонову пещеру наших ощущений. Но они еще и проводники лжи и иллюзий.
Слова заводят мысль на бесконечные тропы самообмана: большую часть своей сознательной жизни мы проводим в мысленных чертогах, построенных из слов, а значит, лишены объективности, без которой не увидеть чудовищных искажений, привносимых языком в действительность.“

„Юбилейная медаль «Век воли не видал».“

„Век бабочки — день.“

„В личной жизни всё имеет смысл. Но не дольше века.“

„В конце XX века уместно спросить себя, действительно ли за эти сто лет мы изобрели много нового. Ведь все предметы, которыми мы пользуемся в повседневной жизни, появились еще в XIX веке. Вот некоторые из них: поезд (но паровая машина появилась веком раньше), автомобиль (с сопутствующей индустрией нефтепереработки), паровые суда с винтовым движителем, сооружения из железобетона и небоскребы, подводная лодка и метрополитен, динамо-машина, турбина, работающий на солярке дизель, аэроплан (решающий эксперимент братьев Райт произойдет через три года после конца века), пишущая машинка, граммофон, диктофон, швейная машинка, холодильник… лифт, стиральная машина, электроутюг,вентилятор, пылесос (1901), диван-кровать, парикмахерское кресло и вращающийся стул,велосипед с надувной камерой, стальными спицами и цепной передачей, автобус и электрический трамвай, монорельс,универмаги, чтобы продавать все это, и, если позволите, – электрическое освещение, телефон, телеграф, радио, фотография и кинематограф.“

„Зато теперь я обрел ясность мышления и умение ясно формулировать то, о чем думаешь.
Что такое ясность мышления? Попытайтесь вспомнить то забавное чувство, которое возникало у вас в голове при попытке решить слишком сложную математическую задачу.
Легкое жужжание в ушах, тяжесть в висках, ощущение, что ваш мозг дергается в черепной коробке, как рыба, выброшенная на берег. Так вот, это – чувство, противоположное ясности. И тем не менее для многих людей моей эпохи, по мере того как они взрослели, оно становилось основным в восприятии жизни. Получилось так, что обычная, повседневная жизнь в двадцатом веке стала похожа на неразрешимое алгебраическое уравнение.“

„Я всегда вспоминаю школьные дворы в начальной школе: когда всплывало слово «поэт» или «поэзия», ребятки давай ржать и насмехаться. И я понимаю почему — это же липовый продукт. Он много веков был подделкой, снобской, выродившейся от кровосмешения. Сверхнежный. Сверхдрагоценный. Куча мусора. Уже много веков поэзия — почти сплошь отбросы. Надувалово, туфта.“

„В бронзовом веке семьи были крепче - самки охотились на всё, что стоит, а самцы на всё, что шевелится.“

„Индивидуальное развитие только тогда возможно, когда индивидуум имеет свободу вести такой образ жизни, какой признает для себя лучшим, – и чем большую степень этой свободы предоставлял индивидууму тот или другой век, тем более этот век имел цены в глазах потомства.“

„Живопись остается на века, к ней всегда можно вернуться и насладиться, что не скажешь об других искусствах.“

„Ведущими литературными направлениями 21-го века являются не марксизм и ленинизм, а сионизм и дебилизм.“