Цитаты о примета

„Истинная близость возможна лишь тогда, когда два человека способны понять и принять друг друга такими, какие они есть.
Если вы вдруг скинете маски и станете самим собой — то есть будете плакать, когда хочется, смеяться, когда хочется, гневаться, когда хочется — и ваш любимый человек этого не поймет и не примет, так и знайте: здесь и не было никогда подлинной близости. Было притворство, был суррогат. Если человек по-настоящему вам близок, он примет и вашу откровенность, и ваше молчание, и ваши чувства с любовью и пониманием, без критики и осуждения. Не бойтесь разорвать связь, если выяснится, что она была фальшивой, что она не была основана на подлинной близости и понимании. Освободившись от такой связи, вы только лишь освободите место в своей жизни, чтобы в нее вошло нечто подлинное и настоящее. Для этого вам только и нужно стать подлинным и настоящим самому.“

„Только тот, кто примет со смирением и мужеством непостижимый план Бога, знает, что он идет правильной дорогой.“

„За темнотой придет сиянье света,
Ты в это верь и будь неколебим.
Есть в этом мире верная примета:
Над пламенем всегда завесой — дым.“

„Весь мир целиком примет Ислам, а если он не примет его открыто под именем Ислама, то он примет его под псевдонимом и придёт день, в который Запад примет религию Ислам, ведь прошли века, а Запад читал книги, наполненные небылицами об Исламе. Я же написал книгу о Мухаммаде (мир ему), но она была конфискована, потому что вышла за пределы английских традиций.
Я всегда высоко ценил религию Мухаммада из-за ее замечательной живучести. Это единственная религия, которая, как мне кажется, обладает той способностью ассимилироваться согласно изменяющейся стадии существования, может заставить себя обратиться к каждому возрасту. Я изучил его: замечательный человек и, по моему мнению, далекий от того, чтобы быть Антихристом, его нужно назвать Спасителем Человечества. Я полагаю, что, если бы человек, подобный ему, взял бы на себя диктатуру современного мира, он преуспел бы в решении его проблем путём, который принёс бы ему столь необходимые мир и счастье; я предсказал вере Мухаммада, что она была бы приемлема для Европы завтра, поскольку она становится приемлемой для Европы сегодня.“

„Есть те, кого хочется любить. И есть другие, те, кого легко забывать. До страшного легко исчезают из памяти их черты, становясь белесыми пятнами без примет, исчезают их имена, становясь молчанием, исчезают они. И в моей жизни есть те люди, над лицами которых я не захотел склониться, проходя мимо, уходя все дальше. Кажется, они тянули руки мне навстречу, кажется, они что-то шептали сухими губами. Я все забыл. Я шел вперед к совсем другим, которых легче было понять, кого приятнее было видеть, с кем удобнее было стоять рядом. Люди исчезали. Из памяти, из жизни, из меня. Без боли, без чувства потери, словно и не было их никогда, этих людей. Но время идет, и со временем приходит жалость, приходят грусть и раскаяние. Невесомо они гнездятся в груди, невесомо и невыносимо. И сомнение, почти неразличимое под множеством отпечатков следов хороших идей о том, что все твое останется твоим, но все же сомнение. А вдруг моими, данными мне Богом были именно те, кто тянул навстречу руки, прощал равнодушие, печально смотрел в спину светлыми от слез глазами, те, кого я так и не смог полюбить?“

„Примета.
Если вас посадили в тюрьму, значит вы украли мало.
А если вас посадили в думу или правительство, значит вы украли много.“

„Нам заповедано любить ближнего, как себя. Как же мы любим себя? Я, например, люблю себя не за то, что я, скажем, милейший человек. Я люблю себя не за то, что я хорош, а за то, что я — это я, при всех моих недостатках. Часто я искренне ненавижу какое-нибудь свое свойство. И все же разлюбить себя я не могу. Другими словами, та резкая черта, которую проводит христианство между любовью к грешнику и ненавистью к его греху, существует в нас, сколько мы себя помним. Вы не любите того, что сделали, а себя любите. Вы, быть может, считаете, что вас мало повесить. Быть может, вы даже пойдете в полицию и добровольно примете наказание. Любовь не пылкое чувство, а упорное желание, чтобы тот, кого мы любим, обрел высшее благо.“

„Не верь в приметы, и они не будут сбываться!“

„Мудрец не примет участия в государственных делах, если только к этому его кто-нибудь не принудит.“

„Примета: если вам плюнули в спину, значит не смогли переплюнуть.“

„Предвидение будущего должно опираться не на предсказания и приметы, а на мудрость.“

„Ни карканью ворон, ни снам не верь.
Придет беда — пред ней откроешь дверь. Коль суждено тебе нести потери,
И без примет не избежать потерь. Советчик наилучший — трезвый ум.“

„Страшной приметой считается, если черный кот разобьет зеркало пустым ведром!“

„С 1930 года я не видел почти никаких признаков того, то СССР движется к социализму в истинном смысле этого слова. Напротив, по всем приметам он превращался в иерархическое общество, где у правителей так же мало оснований отказаться от власти, как у любого другого правящего класса.“

„Человек незлобивый и подаст с любовью; человек вздорный и примет с бранью“

„Им казалось, что если все это кончится — то оставит на них какой-нибудь страшный след: западут глазницы, осипнет голос, деформируется скелет, им обоим в минуту станет по сорок лет. Если кто-то и выживает после такого — то он заика и инвалид.
Но меняется только взгляд, ни малейших иных примет. Даже хочется, чтоб болело…
… но не болит.“

„Подкова приносит удачу даже тем, кто не верит в приметы.“

„Кто не был меж людей вовек почтен приветом верности,
Тот сам — проклятие времен и чужд он метам верности. Она мне — и душа и жизнь, а неверна — что ж странного?
Кто видел, чтобы жизнь была верна обетам верности! А если ты верна, так что ж? Ты — пери, чудо вымысла!
Доступно ль человеку быть в ладах с заветом верности? Ах, от людей мне ничего, кроме обмана, не было,
Хоть сам всегда был верен им по всем приметам верности. Нет верных роз в саду времен — они не распускаются,
Нелепо ждать, чтоб розы там алели цветом верности! Напрасно верности не жди: я сердце отдал преданно,
Но тщетно — не было в ответ мне и при этом верности! Раз оказалась неверна, о Навои, красавица,
Ты, знавший верность от других, не верь суетам верности!“

„«Когда человек становится личностью, он становится менее покорным условным приметам, и общественным стереотипам».

© Марк Девольт“

„В Скифской земле произрастает конопля — растение, очень похожее на лен, но гораздо толще и крупнее. Этим конопля значительно превосходит лен. Ее там разводят, но встречается и дикорастущая конопля. Фракийцы изготовляют из конопли даже одежды, настолько похожие на льняные, что человек, не особенно хорошо разбирающийся, даже не отличит — льняные ли они или из конопли. А кто никогда не видел конопляной ткани, тот примет ее за льняную.
Взяв это конопляное семя, скифы подлезают под войлочную юрту и затем бросают его на раскаленные камни. От этого поднимается такой сильный дым и пар, что никакая эллинская паровая баня не сравнится с такой баней. Наслаждаясь ею, скифы громко вопят от удовольствия.“

„Понятно, что если завтра Путин примет буддизм, то они всеми этими иконками набьют мусорные корзины в своих роскошных кабинетах, нарисуют себе алое пятно между бровями и будут петь «Ом мани падме хум.»“

„Народная примета. Пока не начнется война, генералы не перекрестятся.“

„О Зевс! Зачем ты дал людям верные признаки отличить настоящее золото от поддельного, тогда как у человека нет на теле ни одной приметы, по которой можно было бы узнать мерзавца.“

„Любая неискренность не остаётся незамеченной ребёнком. Нельзя за закрытой дверью на кухне обсуждать с мужем: «Надо же какой подлец!» А детям говорить: «С этим человеком надо общаться, ведь он…» Дальше множество вариантов.
Любая родительская фальшь будет «считана» ребёнком мгновенно. И он либо примет такую модель поведения, сделав её основной на всю дальнейшую жизнь, либо станет задавать себе сложные вопросы про поступки своих родителей.“

„Над миром глупость властвует, и это
Для всех столетий общая примета. С ней не воюет ни один закон,
Хоть в рубище, хоть в шелк она одета. Но в мир, где правит глупость, как судью,
Бог посылает иногда поэта. Не только для того, чтобы он пел,
Как птица на ветвях в разгаре лета, Но чтобы в царстве глупости и тьмы
Он был носителем ума и света.“

„Братья! Перед нами лежит ультиматум. Здесь говорится о сдаче власти. Однако, что это значит? Ради кого мы должны сдаться? Нам говорят, что проходящую через нашу страну армию возглавляет турецкий командир по имени Ниджати. Идущая из России эта агрессивная сила направляется, я так думаю, спасать Турцию, ведущую сейчас борьбу не на жизнь, а на смерть. Братья! Турция — спасительница Азербайджана. Священная страна, защищающая интересы нашего народа. С должным уважением проводим всякую силу, идущую ей на выручку. Но с условием, что эта сила не проглотит нашу свободу и независимость. Хотя, конечно же, всякая сила, вошедшая в нашу страну, не может считаться дружественной нам, она враждебна. Эта пропаганда, которую мы слышим, вражеская пропаганда. Нас обманывают. Это ложь, это русская армия. Её желание — вернуть всё к границам 1914 года. Прикрываясь идеей помощи Анатолии, эта оккупационная армия пришла и уже никогда не выйдет отсюда. Принимать этот ультиматум и сдаться большевикам нет никакой необходимости. Мы с отвращением отвергаем ультиматум… Этот меджлис, который клялся беречь нашу независимость как зеницу ока, если примет ультиматум, это будет равнозначно сдаче власти врагу, притворяющемуся другом. Мы пришли сюда по воле и желанию народа, нас отсюда можно вывести только силой и штыками.“

„Примета. Если дятел стучит по дереву во сне - это к деньгам, если в социальных сетях - к головной боли.“

„Народная примета: если государственная машина работает как часы, значит, там что-то сломалось.“

„Религиозный национализм - это примета лжепророков.“

„Тщеславие – ярчайшая примета посредственности.“

„Если долговечность считать приметой высокой культуры, то австралийские аборигены — победители. Они никогда не доверяли своих мыслей бумаге, поэтому они обладают колоссальной генетической памятью.“

„Четыре есть приметы у доблестных людей.
Коль их в душе отыщешь, найдешь и доблесть в ней. Одна зовется — щедрость. Когда разбогател,
Умей дарить без меры и в меру жить умей! Вторая — дружелюбье. Друзей не обижай:
Друг — зеркало для друга, нет зеркала светлей! Примета третья — строгость. Напрасно не злословь,
Чтоб не просить прощенья у совести своей. Четвертая — уменье прожить, не помня зла.
Просящему прощенья прощенье дай скорей!“

„…утешает и приносит глубокое успокоение мысль о том, что человек — всего лишь недавнее изобретение, образование, которому нет и двух веков, малый холмик в поле нашего знания, и что он исчезнет, как только оно примет новую форму.“

„Пропала собака о трех лапах. Особые приметы: когда писает, падает“

„Судьба всегда имеет подлость прятаться за мелочами и подстерегать в самых неожиданных местах. Идешь себе, ничего не подозревая, и вдруг попадаешь ногой в капкан, спрятанный под гиацинтами, кротовыми кучками, детским бельем и прочими буколически душевными приметами жизни. Это как история с турком, единственным уцелевшим во время кораблекрушения пассажиром, который приехал домой, решил принять ванну, потерял сознание и утонул.“

„Если ты ждёшь, что кто-то примет тебя «таким, как ты есть», то ты просто ленивое мудло. Потому что, как правило, «такой, как есть»“

„Титульный лист книги Аммиана издания Аккурзия (Аугсбург, 1533) 2. А так как, быть может, те, кто не жил в Риме и кому доведется читать мою книгу, удивятся, почему в случаях, когда мое повествование доходит до событий в Риме, речь идет только о волнениях, харчевнях и тому подобных низких предметах, то я вкратце изложу причины этого, никогда намеренно не уклоняясь от истины.
3. Когда впервые воздымался на свет Рим, которому суждено жить, пока будет существовать человечество, для его возвышения заключили союз вечного мира Доблесть и Счастье, которые обычно бывают разлучены, а если бы хотя бы одной из них не было налицо, то Рим не достиг бы вершины своего величия.
4. Со своего начала и до конца времени детства, то есть почти в течение 300 лет, римский народ выдерживал войны вокруг стен города. Затем, войдя в возраст, после многообразных невзгод на полях битв он перешел через Альпы и через морской пролив; а, став юношей и мужем, стяжал победные лавры и триумфы со всех стран, входящих в необъятный круг земной; склоняясь к старости и нередко одерживая победы одним своим именем, он обратился к более спокойной жизни.
5. Поэтому-то достославный город, согнув гордую выю диких народов и дав законы, основы свободы и вечные устои, словно добрый, разумный и богатый отец, предоставил управление своим имуществом Цезарям, как своим детям.
6. И хотя трибы давно бездействуют, центурии успокоились, нет борьбы из-за подачи голосов, и как бы вернулось спокойствие времен Нумы Помпилия, но по всем, сколько их ни есть, частям земли чтят Рим, как владыку и царя, и повсюду в чести и славе седина сената и имя римского народа.
7. Но этот великолепный блеск Рима умаляется преступным легкомыслием немногих, которые, не помышляя о том, где они родились, так словно им предоставлена полная свобода для пороков, впадают в заблуждения и разврат. По словам поэта Симонида, первое условие счастливой жизни — слава Отечества.
8. Некоторые из них, полагая, что они могут себя увековечить статуями, страстно добиваются их, словно в медных мертвых изображениях заключена награда более высокая, нежели заключенная в сознании за собой честной и благородной деятельности. Они хлопочут о позолоте этих статуй, почет, который впервые был присуждён Ацилию Глабриону, когда он силою оружия и своей умелостью победил царя Антиоха. А как прекрасно, пренебрегая этими мелочами, взбираться на вершину истинной славы по крутому и длинному пути, как сказал некогда аскрейский поэт (Гесиод), это показал Цензор Катон. Когда его однажды спросили, почему нет его статуи среди множества других, он сказал: «Я предпочитаю, чтобы разумные люди удивлялись, почему я этого не заслужил, чем чтобы они про себя с осуждением толковали о том, чем я это заслужил; это было бы много обиднее».
9. Другие, почитая высшее отличие в необычно высоких колесницах и великолепии одевания, потеют под тяжестью плащей, застегнутых на шее и прихваченных у пояса. Делая их из чрезвычайно тонкой материи, они дают им развиваться, откидывая их частыми движениями руки, особенно левой, чтобы просвечивали широкие бордюры и туника, вышитая изображениями различных звериных фигур.
10. Третьи, напуская на себя важность, преувеличенно хвалятся, когда их о том и не спрашивают, размерами своих поместий, умножая, например, ежегодные доходы со своих плодородных полей, раскинувшихся с самого востока и до крайнего запада; при этом они забывают, что предки их, благодаря которым достигло таких размеров римское государство, стяжали славу не богатствами, а жестокими войнами: ни в чем не отличаясь от простых солдат по имуществу, пище и одежде, доблестью сокрушали они всякое сопротивление.
11. Поэтому расходы на погребение Валерия Публиколы были покрыты в складчину; вдова Регула, оставшись без средств с детьми, жила на пособия от друзей ее мужа; дочери Сципиона из государственной казны было выдано приданое, так как знати было стыдно, что остается не замужем девушка во цвете лет из-за продолжительного отсутствия своего неимущего отца.
12. А теперь, если ты, как новый в Риме человек благородного сословия, явишься для утреннего приветствия к какому-нибудь богатому, а потому и зазнавшемуся человеку, то он примет тебя в первый раз с распростертыми объятиями, станет расспрашивать о том и сем и заставит тебя лгать ему. И удивишься ты, что человек столь высокого положения, которого ты никогда раньше не видел, оказывает тебе, человеку скромного состояния, такое изысканное внимание, так что, пожалуй, и пожалеешь, что ради такого преимущества на десять лет раньше не прибыл в Рим.
13. Но если ты, польщенный этой любезностью, сделаешь то же самое и на следующий день, то будешь ожидать, как незнакомый и нежданный посетитель, а твой вчерашний любезный хозяин будет долго соображать, кто ты и откуда явился. Если же ты, будучи наконец признан и принят в число друзей дома, будешь три года неизменно исполнять обязанность утреннего приветствия, а затем столько же времени будешь отсутствовать и вернешься опять к прежним отношениям, то тебя не спросят, где ты был и куда, несчастный, уезжал, и понапрасну будешь ты унижаться весь свой век, заискивая перед этой высокомерной дубиной.
14. Когда же начнутся приготовления к бесконечным зловредным пирам, устраиваемым время от времени, или раздача ежегодных спортул, то с большой опаской идет обсуждение того, следует ли пригласить кроме тех, для кого этот пир является ответной любезностью, также и чужого человека. И если, после тщательного обсуждения, решатся это сделать, то пригласят того, кто шатается у дверей возниц цирка, мастерски играет в кости или выдает себя за человека, знакомого с тай-нами науки чернокнижия.
15. А людей образованных и серьезных избегают как скучных и бесполезных; следует отметить и то, что номенклаторы обычно продают эти и другие подобные приглашения и, взяв деньги, позволяют участвовать в прибылях и пирах безродным проходимцам, пуская их со стороны.
16. Я не стану говорить об обжорстве за столом и разных излишествах, чтобы не затянуть своего изложения; но отмечу, что некоторые из знати носятся сломя голову по обширным площадям и мощеным улицам города, не думая об опасности, мчатся, как курьеры, волоча за собой толпы рабов, словно шайку разбойников, не оставляя дома даже и шута, как выразился комический поэт. Подражая им, и многие матроны мечутся по всему городу, пусть и с закрытым лицом и в носилках.
17. Как опытные полководцы ставят в первую линию густые ряды людей посильнее, за ними легковооруженных, далее стрелков, а позади всех вспомогательные войска, чтобы они могли прийти на помощь при необходимости: так и начальники подвижной праздной городской челяди, которых легко узнать по жезлу в правой руке, тщательно расставляют свою команду, и, словно по военному сигналу, выступает впереди экипажа вся ткацкая мастерская, к ней примыкает закопченная дымом кухонная прислуга, затем уже вперемешку всякие рабы, к которым присоединяется праздное простонародье из числа соседей, а позади всего — толпа евнухов всякого возраста, от стариков до детей с зеленоватыми, безобразно искаженными лицами. В какую сторону не пойдешь, наткнешься на толпы этих изуродованных людей, и проклянешь память Семирамиды, знаменитой древней царицы, которая впервые кастрировала юных отроков, совершая насилие над природой и отклоняя ее от предначертанного пути; между тем как природа, уже при самом рождении живого существа влагая зародыши семени, дает им как бы указание на пути продолжения рода.
18. При таких условиях даже немногие дома, прежде славные своим серьезным вниманием к наукам, погружены в забавы позорной праздности и в них раздаются песни и громкий звон струн. Вместо философа приглашают певца, а вместо ритора — мастера потешных дел. Библиотеки заперты навечно, как гробницы, и сооружаются гидравлические органы, огромные лиры величиной с телегу, флейты и всякие громоздкие орудия актерского снаряжения.
19. Дошли наконец до такого позора, что, когда не так давно из-за опасности недостатка продовольствия принимались меры для быстрой высылки из города чужестранцев, представители знания и науки, хотя число их было весьма незначительно, были немедленно изгнаны без всяких послаблений, но оставлены были прислужники мимических актрис и те, кто выдали себя за таковых на время; остались также три тысячи танцовщиц со своими музыкантами и таким же числом хормейстеров.
20. И в самом деле, куда ни кинешь взор, повсюду увидишь немало женщин с завитыми волосами в таком возрасте, что если бы они вышли замуж, то могли бы по своим годам быть матерями троих детей, а они до отвращения скользят ногами на подмостках в разнообразных фигурах, изображая бесчисленное множество сцен, которые сочинены в театральных пьесах.
21. Нет сомнения в том, что пока Рим был обиталищем всех доблестей, многие знатные люди старались удержать при себе, — как гомеровские лотофаги сладостью своих ягод — разными любезностями благородных чужеземцев.
22. А теперь мно-гие в своем надутом чванстве считают низким всякого, кто родился за пределами городских стен за исключением бездетных и холостых: просто невероятно, с какой изобретательностью ухаживают в Риме за людьми бездетными!
23. И так как у них в столице мира свирепствуют болезни, в борьбе с которыми оказывается бессильно всякое врачебное искусство, то придумали спасительное средство: не посещать заболевших друзей, а к прочим предосторожностям прибавилась еще одна, довольно действенная: рабов, которых посылают наведаться о состоянии здоровья пораженных болезнью зна-комых, не пускают домой, пока они не очистят тело в бане. Так боятся заразы, даже когда ее видели чужие глаза.
24. Но если их пригласят на свадьбу, где гостям раздают золото, то те же самые люди, соблюдающие такие предосторожности, готовы, даже если и плохо себя чувствуют, скакать хотя бы в Сполетий. Таковы нравы знати.
25. Что же касается людей низкого происхождения и бедняков, то одни проводят ночи в харчевнях, другие укрываются за завесами театров, которые впервые ввел Катул в свое эдильство, в подражание распущенным нравам. Кампании режутся в кости, втягивая с противным шумом воздух, с треском выпускают его через ноздри, или же — и это самое любимое занятие — с восхода солнца и до вечера, в хорошую погоду и в дождь обсуждают мелкие достоинства и недостатки коней и возниц.
26. Удивительное зрелище представляет собой эта несметная толпа, ожидающая в страстном возбуждении исхода состязания колесниц. При таком образе жизни Рима там не может происходить ничего достойного и важного.“

„Навряд ли стоит верить слепо
Во все народные приметы.
Поверь, не виновата кошка,
Что ты не думал на дорожку.“

„Масса примет любые законы и любые беззакония, лишь бы они были систематизированы и ясны или же так абсолютно непонятны, так непонятны, что это непостижимость уже тоже становится правилом. В общем, масса примет любые правила, лишь бы – правила.

– Франц Вертфоллен, "Не Книга".“

„Интересы общества над личностью превалируют или наоборот? Гуманизм утверждает, что они равны, а в сложных ситуациях выбор за личностью, с надеждой, что она примет правильный выбор.“

„Никто из тех, кого я встречал на нашей планете, не смотрел на меня так.
В её глазах жил космос со всеми его светящимися и мерцающими галактиками. И это без метафор. По этой примете можно составить её фоторобот.
Разыскивается девочка, на вид 12 лет, глаза голубые, волосы темно-русые, была одета в советскую школьную форму. Нашедшему уже не будет покоя.
Любил ли я её? Больше чем ангелов и Самого. Той настоящей, не знающей сомнений любовью, на которую способен только первоклассник.
Её звали Алиса.“

„Любите живопись, поэты!
Лишь ей, единственной, дано
Души изменчивой приметы
Переносить на полотно.“

„В цветном разноголосом хороводе,
в мелькании различий и примет
есть люди, от которых свет исходит,
и люди, поглощающие свет.“

„Если ты ждёшь, что кто-то примет тебя "таким, как ты есть", то ты просто ленивое мудло. Потому что, как правило, "такой, как есть" - зрелище печальное. Меняйся, скотина. Работай над собой. Или сдохни в одиночестве.“

„Твоя любовь принадлежит тебе. Пусть даже она её не примет, она не в силах ничего изменить. Просто ей не достанется этой любви, вот и все.“

„Наша задача — ликвидировать монархию Януковича! Первый закон, который примет новоизбранный демократический парламент, будет законом об импичменте. И первым же под импичмент пойдет сам Янукович!“

„Писать лучше смеясь, чем со слезами, ибо смех — особенная примета человека.“

„Если верить всем приметам типа черной кошки, то следует всех черных кошек привлечь к закону!“

„Перед Вами стоит важнейшая задача сделать выбор: либо Вы примете решение сыграть свою симфонию успеха, где Вы станете дирижером, либо Вы предпочтете унести с собой в могилу всю свою музыку, которая потенциально существует в Вашей душе, но так и останется не сыгранной и которую так никто и не услышит.“

„При чем тут любовь? Ты не сможешь спать не со мной.
Другое плечо не примет правильной формы
Твоей головы, но только подушку сомнет,
Оставит запах еденький, канифольный…
при чем тут любовь? Мы только срослись в плавниках
И боремся сами с собой в изумительном танце.“

„Для того, кто в себе хранит правду, жизнь сжимается в мгновение. Для того, кто жаждет власти над другими, жизнь тянется вечность. Постигший истину человек взыскует вещи, коих нет в мире вещей, и думает о том, кем он будет, когда его не будет. Он примет бег мгновения и отвергнет оцепенение вечности.“

„Он богат, а я возвышен духом. У него высокий чин, а я следую долгу. Благородный муж никогда не позволит сильным мира сего связать себя. Человеческое упорство одержит верх даже над Небом. Постоянство помыслов перевернет целый мир. Благородный муж от самого творца всего сущего не примет обличия помимо своей воли.“

„Баку – кошачий город. Собак там я почти не видел, зато кошки повсюду. Это тоже верная примета женской сущности.“

„О царица, пусть будет воспета
Мать, что в муках тебя родила.
Ни луна, ни другая планета
Не светлей твоего чела.
Ты — денница, ты — утра примета,
Блещешь где-то во тьме облаков,
Темноту отлучаешь от света
Возле греческих берегов.“

„Изображения в искусстве это не приметы действительных личностей, оставшихся в отдалении прошлого, но вакансии для желающих, способных заполнить этот образ.“

„Весь мир — это шахматная доска. Игрок, находящийся по ту сторону доски, скрыт от нас. Мы знаем, что он всегда играет честно, что он всегда справедлив и терпелив. Но мы также знаем, что он никогда не пропустит ошибку с нашей стороны, что он никогда не примет в качестве оправдания наше незнание правил.“

„Но если вы сомневаетесь в целесообразности всего происходящего, а смерть вызывает у вас ужас и отвращение, вам надо выйти на улицу в тот момент, когда люди в защитных оранжевых куртках стригут деревья. Это бывает в конце марта или в начале апреля, когда может выпасть на мокрую землю снег. Контраст глубоко темногорячих деревьев и такой же темной земли со свежим выпавшим снегом с дерзко нелепыми оранжевыми куртками садовников, с яркими лимонно-желтыми срезами веток вызовет у вас прилив беспечности. У вас появится настроение, которое вы хотя и не примете до конца всерьез, но задумаетесь, стоит ли быть таким уж сугубым в поисках смысла жизни.“

„Пой свои песни, пей свои вина, герой.
Ты опять видишь сон о том, что всё впереди.
Стоя на крыше, ты тянешь руку к звезде,
И вот она бьётся в руке, как сердце в груди.
Что теперь делать с птицей далёких небес,
Ты смотришь сквозь пальцы, но свет слишком ярок и чист,
И звезда говорит тебе: «Полетим со мной!»,
Ты делаешь шаг, но она летит вверх, а ты вниз.
Но однажды тебе вдруг удастся подняться наверх,
И ты сам станешь одной из бесчисленных звёзд,
И кто-то снова протянет тебе ладонь,
А когда ты умрёшь, он примет твой пост!“

„Куда меня ведут мои дороги,
Мои надежды и мои тревоги?
Любовь моя, назначь мне встречу где-то
Среди надежды и среди рассвета. Зачем бывает сердце одиноким?
Зачем ему все кажется далёким?
Буран разлуки и метель разлуки
Пусть никогда к нам не протянут руки. Хочу с тобой идти по жизни рядом,
Чтоб жили две судьбы единым ладом.
Одна судьба слилась с другой судьбою.
Любовь моя, мне хорошо с тобою. Есть на земле чудесная примета —
Встречать свою любовь среди рассвета.
Любовь моя, назначь мне встречу где-то
Среди надежды и среди рассвета.“

„187. Они должны в этом самом свою вежливость заиметь, чтобы такого дела никакого не было. Вот тогда-то будет жизнь иная. Мы не будем ухаживать за нашей кормилицей землей, у нас это дело отпадет, мы Святым Духом окружим себя, нас природа примет как таковых, за все наше сделанное нам простит. Мы не такими поделаемся — в атмосфере живыми легкими. Как никогда цветами засветимся, ароматом запахнем. Кто нас таких накажет? Мы поделаемся природы за это самое в любви друзья. Что мы не попросим у неё, она нам даст. А мы будем просить у неё жизни. Бороться с ней ми перестанем, уничтожать её не будем.“

„182. Бедный, нуждающийся в людях человек, он за свою такую бедность, он будет оправдан Боговым делом. Они ему очень крепко верили, что он у них есть как таковой. А чтобы выполнять, это у них не получается. Они своим богатством окружены. Легче верблюду в игольную дыру пролезть, чем богатому пройти в царство небесное. Его не допустит природа. Он жил в ней за счет природного добра, за счет чужих рук. Паршек свое святое дело эволюционно докажет, ему дух святой в этом поможет. Люди заслужено будут все на стороне Паршека жить, их она, природа, примет, как своих людей. Они не будут так наказаны этим плохим делом, а будут они оправданы, их полюбит святой дух.“

„52. А потом в людях такое явление есть. Осталась прошлого Христа вера, а вот от них требуется выполнение. Они этого дела не делают. Они неоправданные люди в этом, их Дух Святой не примет как таковых.“

„72. Этот организм, этот человек, он своё право завоюет. Ему придется отказаться от чужого и мертвого. Он не будет кушать, он не будет одеваться и в доме жить. Его природа примет как такового, он окружит себя азотом. Это будет воздух, это будет вода. Самое главное, будет во всем земля. Они как любимые неумирающие друзья этому живому телу помогут. Своими силами всё это сделает в ней. Сна никакого, а жизнь вечного характера. Паршек имя своё займет бессмертного человека, место своё облюбованное для жизни займет. И скажет всем нам о приходе его в люди со своим телом. Тело этого человека признается. И будут они громко кричать его славу в этом деле. Он то, что надо, от природы получит. Он естеством окружит себя без всякой техники, без всякого искусства он останется, и не будет никакой химии. Что скажет, то будет делаться. Мы все сами этого вот добьемся. Человек этими силами сам окружит себя. У него не будет никакой тюрьмы, никакой больницы.“

„Известнейшая, легко узнаваемая примета текстов Диккенса — это неуместная детализация.“

„Важная примета кончины монашества — повсеместное оставление внутреннего делания и удовлетворение себя наружностью напоказ. Весьма часто актёрскою наружностию маскируется страшная безнравственность. Истинным монахам нет житья в монастырях от монахов-актёров.“

„Бальмонт. Брюсов. Царствовали, тогда, оба. В мирах иных, как видите, двоевластие, обратно миру нашему, возможно. Больше скажу, единственная примета принадлежности вещи к миру иному - её невозможность - нестерпимость - недопустимость - здесь. Бальмонто-брюсовское же двоевластие являет нам неслыханный и немыслимый в истории пример благого двоевластия не только не друзей - врагов. Как видите, учиться можно не только на стихах поэтов.“

„Скромное имя г. Сумарокова не блестит в наших литературных адрес-календарях; оно почти незаметно между лучезарными созвездиями и светилами, окружающими его. Но это просто несправедливость судьбы, ибо если о достоинстве вещей должно судить не безотносительно, а по сравнению, то имя г. Сумарокова должно принадлежать к числу самых громких, самых блестящих имён в нашей литературе, особенно в настоящее время. Но, видно, он не участвует ни в какой литературной компании, издающей журнал, и, особенно, не умеет писать предисловий к своим сочинениям и не имеет духу писать на них рецензий и печатать их, разумеется под вымышленными именами, в журналах, что также в числе самых верных средств к прославлению. Но, оставя все шутки, скажем, что г. Сумароков, не отличаясь особенною силою таланта и даже совершенно не будучи поэтом в истинном смысле этого слова, заслуживает внимание как приятный рассказчик былей и небылиц, почерпаемых им из мира русской, преимущественно провинциальной, жизни и отличающихся занимательностию и хорошим языком.
Его повести <…> с удовольствием читались и читаются нашею публикою. Они не отличаются ни глубиною мысли, ни энергиею чувства, ни поэтическою истиною, ни даже большою современностию; но в них есть что-то не совсем истертое и обыкновенное, а у нас и это хорошо. Они не заставят вас задрожать от восторга, они не выжмут из глаз ваших горячей слезы, но вы с тихим удовольствием прочтете их в длинный зимний вечер, но вы не бросите ни одной из них, не дочитавши, хотя и заранее догадываетесь о развязке. Герои повестей г. Сумарокова люди не слишком мудреные, не слишком глубокие или страстные; это люди, каких много, но вы полюбите их от души, примете участие в их судьбе и, сколько-нибудь познакомившись с ними, непременно захотите узнать, чем кончились их похождения.“

„Демократия чучхейского типа есть самая демократичная демократия на свете, ведь при ней выполняется два главных принципа существования цивилизованного общества: первое — благодаря этой демократии можно проводить в жизнь все решения Великого Руководителя, а во-вторых — у населения появляется уверенность в том, что от них зависит ситуация в стране, ведь мы — народная республика. А какой Великий Руководитель примет решение противоречащее интересам его народа? Никакой! Следовательно, народ получает все лучшее еще до того, как он узнает о существовании этого самого лучшего…“

„Представьте вы себе прелестниц иностранных:
Не всяк ли примет их за барыней избранных?
Их домы кажутся жилищами богов;
Лишенные свободы,
Толпятся вкруг народы,
Стараясь быть в числе жрецов.“

„Публика подражает и не имеет самостоятельности: всё, что она принимает чужое, принимает она наружно, становясь всякий раз сама чужою. Народ не подражает и совершенно самостоятелен; а если что примет чужое, то сделает его своим, усвоит.“

„Еще не наступило то время, когда она будет безумно увлекаться обогащением и скупкой всякой недвижимости, а ее «изысканный» вкус сделается «украшением» города и слава о ней полетит впереди мужа. Внезапное богатство, неверие в будущее и зыбкость настоящего породят у нее неодолимое желание разодеться в пух и прах на пару с супругом и прогреметь по всему белому свету «куртуазностью» манер при демонстрации тюрбана-чалмы с газовыми шальварами. Хотя нетрудно было уяснить: подобная претенциозность является приметой мелких, тщеславных, провинциальных обывателей.“

„«Если коллапс власти произойдет в отсутствие политически ответственной демократической альтернативы, то ее обломки, как это уже бывало в нашей истории, упадут в руки самым безответственным силам. И тогда мы с большой вероятностью увидим истинное лицо коммунистов, а националистический тренд примет крайне опасные, насильственные и разрушительные для страны формы»;“

„Не верьте дурным приметам.
Жёлтые цветы обычно дарят те, у кого в душе божественное солнце!“

„Заводить девушку до службы в армии — плохая примета.
Тысячу раз подумай, зачем тебе это?“

„По приметам вы знаете, когда начнется буря в пустыне, а если не знаете, спросите у тех, кто уже проходил этим путем.“

„В здравом смысле меньше дров. Ищите по этой примете.“

„Пустота примет всех, но пустотой не одаривают.“

„Придумайте свое и настройте себя на новые приметы, и они тоже будут сбываться. Проблема не в приметах, а как мы к ним относимся.“

„Вера в приметы это оправдание нашей лени и материализация наших страхов.“

„Вера в приметы - неверие в себя.“

„Народная примета. Если приём от двух до пяти, а пришел с одной поллитрой - к неудаче.“

„Народная примета: если в закромах родины завелись грызуны, то на гумне не найдёте ни зернышка.“

„Народная примета: все что не делается плохого — к лучшему.“