Цитаты о Рождестве

„Вода, смывающая болезни и напасти, должна быть проточной. Черпать ее из реки или родника надо молча. Трижды обливать водой — значит, заручиться поддержкой и помощью Троицы единосущной и нераздельной — Бога Отца, Сына Божьего и Духа Пресвятого. Обливать семь раз водой — значит, смывать грехи, от которых происходят все болезни и напасти. Девять раз обливают, чтобы взрастить в человеке девять блаженств евангельских. Энергия планет также питает человеческое тело. Вода служит хорошим проводником. Она заряжается и энергией космоса, и недр Земли. Особой силой обладает студеная вода, набранная из речек, родников и колодцев на Рождество, новый год, Крещение и Сретение, а также вода, взятая из естественных природных источников в Страстной четверг или пятницу, на Ивана Купалу. Велика сила воды, освященной накануне Пасхи и в первый день августа, который известен в народе как Мокрый Спас. За водой хорошо ходить ранним утром. Желательно еще до восхода солнца. Такую воду называют «непочатой» и «непитой.»“

„Я понял, что мне нужно что-то делать с моей наркотической зависимостью, когда поздравил папу по телефону с Рождеством, а он помолчал минуту и сказал: «Сынок, сейчас апрель».“

„Я люблю Рождество, потому что в это время люди думают о других. Было бы мило, если бы семьи всегда жили по такому раскладу.“

„Возьмите, например, Рождество. Ага, возьмите его отсюда к чёрту.“

„Велик был год и страшен год по рождестве Христовом 1918, от начала же революции второй. Был он обилен летом солнцем, а зимою снегом, и особенно высоко в небе стояли две звезды: звезда пастушеская — вечерняя Венера и красный, дрожащий Марс.“

„Атеисты говорят о времени «после рождества Христова» — «наша эра». Странно.“

„Нельзя жить как ребенок, который ждет не дождется Рождества с подарками под елкой. Всю свою жизнь я просыпаюсь и говорю себе: «Я жду не дождусь именно этого дня».“

„Вифлеемская звезда? Звезда Рождества? Звезда волхвов? — Она и сейчас ярким Сердцем Льва на каждого болгарина смотрит. И не только с герба государства Болгарского. Да, с Небес — слезоточивых и отдаленных пока. Болгария — страна благословенная, отмеченная Богом. Час придет, — одолеем трудности.“

„Моя любимая традиция праздника — это еда. Просто есть все и спать. Пирог, торт, ореховый пирог в Техасе и много мяса. Каждое Рождество я еду домой и просто съедаю все, пока не взорвусь.“

„В Рождество мы открываем не только подарки, но и свои сердца.“

„… Он был послом Великобритании в Вашингтоне, и Washington Post спросила у него: «Что бы вы хотели на Рождество?» — и на следующий день он был возмущён, увидев на первой странице Washington Post: «Посол Франции хочет мира во всём мире. Посол Германии хочет, чтобы закончился голод. Посол Великобритании хочет коробку сладостей».“

„Нет ничего приносящего больше удовольствия, чем видеть ребенка, открывающего подарок на Рождество. Для шестилетнего мальчика, впадающего в транс при виде велосипеда, который он поедает глазами, не в силах к нему прикоснуться и в свою очередь спрашивающего: «Это моё, Мисси? Настоящая бомба?!» Это часть моего будущего. Остальная часть — работа. И я надеюсь — некоторая мудрость.“

„Христианин, говорящий атеисту, что тот попадёт в ад, так же угрожающе, как маленький ребенок, говорящий взрослому, что он не получит подарков, от Санты на Рождество.“

„Всякий раз, когда мы любим, и всякий раз, когда мы отдаём – это Рождество.“

„Я жду это Рождество не потому, что оно последнее в моей жизни, а потому, что на него обещали собраться мои любимые… Обидно, что даю столь печальный повод для сбора. Пока мы живы и не при смерти, мы всегда заняты. И только понимание, что кого-то больше не увидишь, заставляет примчаться к человеку, бросив все дела.“

„Моя левая нога — Рождество, моя правая нога — Пасха, почему бы вам не зайти ко мне между этими праздниками?“

„На третий или четвертый год работы с геологами я стал писать стихи. У кого-то был с собой стихотворный сборник, и я в него заглянул. Обычная романтика бескрайних просторов — так мне во всяком случае запомнилось. И я решил, что могу написать лучше. Первые попытки были не Бог весть что… правда, кому-то понравилось — у любого начинающего стихотворца найдутся доброжелательные слушатели. Забавно, да? Хотя бы один читатель-друг, пусть воображаемый, у каждого пишущего непременно имеется. Стоит только взяться за перо — и все, ты уже на крючке, обратного хода нет… Но на хлеб зарабатывать было нужно, и я продолжал выезжать с геологами в поле. Платили не много, но и расходов в экспедициях почти не было, зарплату тратить практически не приходилось. Под конец работы я получал свои деньги, возвращался домой и какое-то время на них жил. Хватало обычно до Рождества, до Нового года, а потом я опять куда-нибудь нанимался. Так и шло — я считал, что это нормально. Но вот в очередной экспедиции, на Дальний Восток, я прочел томик стихов Баратынского, поэта пушкинского круга, которого в каком-то смысле я ставлю выше Пушкина. И Баратынский так на меня подействовал, что я решил бросить все эти бессмысленные разъезды и попробовать писать всерьез. Так я и сделал: вернулся домой до срока и, насколько помнится, написал первые свои по-настоящему хорошие стихи.“

„Для множества людей, праздник — также, прежде всего символ: Рождество — это детская ёлка; Троица — берёзки, цветы, гирлянды, крёстный ход; Иванов день — потешный костёр, расцвет папоротника, шуточное кладоискательство; Вербное воскресенье уже одним названием своим обличает символ, с ним сопряжённый; Успение — праздник дожиночного снопа, а на юге — первой кисти винограда; Преображение слывёт в народе Спасом на яблоках, в отличие от Спаса на воде и Спаса на меду. Христианство, таким образом имеет своих язычников, бессознательно сближающих религии, происшедшие из Евангелия с пантеизмом древних извечных культов; жизнь Христа комментируется для них годовым оборотом жизни природы, Бог всеобъемлющей любви есть не только Солнце Правды, но и зримое солнце, животворящее землю. Это христианское язычество, в огромном большинстве своих проявлений, настолько грациозно, наивно и трогательно, что против него редко поднимаются руки даже у самых суровых ортодоксов церковной догмы. Вере оно никогда нигде не мешало.“

„Я часто хожу в церковь, потому что многие католические храмы — прекрасные памятники архитектуры, особенно накануне Рождества: запах, свечи, ладан, все эти обряды — в это время храм кажется мне самым умиротворенным местом на земле. Люди обычно как-то проникаются уважением, когда заходят в храм, и все это место буквально наполняется спокойствием. Но я даже представить себе не могу, что снова стану верующей католичкой, нет.“

„Советский Новый год стал Рождеством без Бога. Вместо прихода в мир Младенца в наш дом с новогодним обращением пришел генеральный секретарь ЦК КПСС. Сейчас в полночь грядет президент. Понятно, что и десяти дней мало, чтобы залить шампанским и водкой такую пустоту.“

„Император <Оттон> праздновал Рождество в Риме и велел повесить, за исключением бежавшего городского префекта, тринадцать знатных из римлян, бывших зачинщиками изгнания папы Иоанна.“

„Император праздновал Рождество в Риме и велел повесить, за исключением бежавшего городского префекта, тринадцать знатных из римлян, бывших зачинщиками изгнания папы Иоанна.“

„…Скоро Рождество. Я, по правде сказать, так загнана жизнью, что ничего не чувствую. У меня — за годы и годы (1917–1927 г.) — отупел не ум, а душа. Удивительное наблюдение: именно на чувства нужно время, а не на мысль. Мысль — молния, чувство — луч самой дальней звезды. Чувству нужен досуг, оно не живет под страхом. <…> Чувство, очевидно, более требовательно, чем мысль. Либо всё, либо ничего. Я своему не могу дать ничего: ни времени, ни тишины, ни уединения.“

„Если нет Рождества в твоем сердце, ты не найдешь его и под елкой.“

„Судя по всему, мать уже две недели постоянно убирается на чердаке и находит одни и те же фотографии с Рождества в Нью-Йорке. Я это Рождество помню смутно. Как она несколько часов выбирала мне платье в сочельник, причесывала длинными, легкими взмахами. Рождественское шоу в Радио-Сити, и как я ела там полосатую карамельку — она походила на исхудавшего напуганного Санта-Клауса. Как отец напился вечером в Плазе, как родители ссорились в такси по дороге в Карлайл, а ночью я слышала их ругань и, конечно, звон стекла за стеной. Рождественский ужин в La Grenouille, где отец порывался поцеловать маму, а та отворачивалась. Но лучше всего, так отчетливо, что меня аж скручивает, я помню одну вещь: в ту поездку мы не фотографировались.“

„С Рождества день начинает расти. А солнце сильнее пригревать. Запомни, Христос — это Спаситель для христиан. Он наш Бог, истинный Бог. Какой же это чудный праздник! Какие песни поются по всей земле, чтобы весело было душе человеческой. Сколько добрых обычаев у народа, у болгар. Наряженная елка, разве она не напоминает тебе пасхальное яйцо? Читай чаще Библию, главу тринадцатую Евангелия от Иоанна.“

„Кроме чтения по буддийской философии, я знакомлюсь с переводом (с английского) рукописи одного японского офицера, переведшего с оригинала книгу стратегии китайского величайшего военного мыслителя Суна (Сунь-цзы) эпохи VI столетия от Рождества Христова. Сун, или Бу, совершенно неизвестен на Западе, но он является основателем учения о войне Востока. […] Одна из книг (вернее, глав) Суна говорит о победе и выигрыше войны без боевых операций, без сражений. Позвольте привести несколько слов из этой книги: «Высшее искусство войны заключается в подчинении воли противника без сражений; наиболее искусный полководец принудит неприятеля к сдаче без боя; он захватывает его крепости, но не осаждает их; он создает смущение и поселяет недоверие в неприятельской армии; он вызывает вмешательство в управление неприятельской армии со стороны правителей и гражданских властей; он создает политические комбинации среди соседних государств; он делает неприятельскую армию опасной для своего государства; и наконец, он уничтожает неприятельскую армию, лишая её способности сопротивляться, и со своей нетронутой армией захватывает неприятельские владения.»“

„942 <год>. Король отпраздновал рождество во Франкфурте, там в ноги ему бросился брат <Генрих>… с тем чтобы при наступлении дня броситься к королю, направлявшемуся в церковь, и, после того как ему было даровано прощение, добился сострадания, о котором умолял.“

„962 <год>. Король отпраздновал Рождество в Павии; оттуда он шел далее был выгодно принят в Риме и в присутствии всего римского народа и духовенства был папой Иоанном, сыном Альбериха, поставлен и назначен императором и августом. Папа держал его с большой сердечностью при себе и обещал, в продолжении его жизни не отпадать от него.“

„Рождество — это время года, когда мы должны покупать вещи, которые никому не нужны, и дарить их людям, которые нам не нравятся.“

„963 <год>. Король <Оттон I Великий> сызнова отпраздновал в Рождество и Пасху в Павии. В это время 'Адальберт' прошел по стране, собрал со всех сторон вокруг себя столько <людей>, сколько хотел, и двинулся на Корсику, дабы там обороняться.“

„952 <год>. Изгнав Беренгара, король перезимовал со своими верными в Италии и отпраздновал Рождество в Павии. Упорядочив таким образом дела государства, он возвратился весной на родину, оставя, однако герцога Конрада в Италии преследовать Беренгара.“

„967 <год>. Император праздновал Рождество в Риме и велел повесить, за исключением бежавшего городского префекта, тринадцать знатных из римлян, бывших зачинщиками изгнания папы Иоанна.“

„Под Рождество, глухой порой
Жестокой ледяной зимы,
Когда слыхать лишь волчий вой
И в дом к теплу вернуться мы
Спешим до наступленья тьмы,
Избавиться замыслил я
От кандалов любви, тюрьмы,
Где страждет днесь душа моя.“

„Мне важно помнить свои корни. Мы не были богатой семьей, когда я росла, и мои родители так много отдали, чтобы помочь мне достичь того, что у меня есть сейчас. И теперь каждое Рождество я арендую дом и приглашаю туда свою семью покататься на сноубордах.“

„Для представления, особенно на Рождество, может понадобиться старая ведьма, а в конце своей жизни я готова и к этому“

„Русские народные праздники: католическое Рождество, Новый год, православное Рождество, старый Новый год, Новый год по восточному календарю…“

„Я очень люблю шампанское. С ним у меня связано много чудесных воспоминаний, когда я была в Нью-Йорке, отмечала Новый год. Я помню, когда я была маленькой, мои родители давали мне сделать глоток шампанского из их бокала, когда мы праздновали Рождество или Новый год. Поэтому шампанское у меня ассоциируется с праздником. Чудеcное время.“

„В некотором роде. Возил меня по всему Техасу, пытаясь собрать деньги с должников, общался с очень странными людьми. Однажды перед Рождеством — мне тогда было 17 лет — мы поехали за подарками. Оказались у заброшенного торгового центра, забитого мусором и осколками стекол.“

„Жил в некотором лесу Медведь. Был бурый. Имел берлогу, медведицу, медвежат, коих и питал, и ютил по мере сил своих. Кровожадностью не отличался. Настолько, что, хотя учёные числят медведя животным плотоядным, однако этот Медведь мясо кушал всего два раза в году: на Светлый праздник, да на Рождество Христово. В остальное же время пробавлял себя полевыми злаками и добро-полезною лесною ягодою, как-то: морошкою, брусникою, черникою, костяникою, — ибо другие фрукты, более деликатные и питательные, в лесу не росли. Когда же на морошку и на полевые злаки, в том числе и на лебеду, бывал недород, Медведь, по добродушию своему, с готовностью грыз кору с молодых сосен и даже не отказывался набивать свой желудок жирною глиною. После чего, однако, шибко маялся животом и, катаясь по земле в корчах, ревел источным голосом.“

„Разве греческий баснописец Эзоп, живший за 500 лет до Рождества Христова, и римский баснописец Федр, современник Иисуса Христа, создавшие французского Лафонтена и нашего русского Крылова, не были рабами? Разве великий Гораций, создавший за 50 лет до Рождества Христова многое в Державине и Пушкине, не был сыном раба? Впрочем, стоит ли говорить об этом? Глухие все равно не услышат…“

„С Рождеством тебя. Герцогиня, — тихо сказал Спенсер. Он открыл дверь, и ледяной ветер пронизал Кори. А когда дверь за ним закрылась. Кори, не понимая, что делает, автоматически погасила в прихожей все огни и застыла в темноте, вспоминая нежность, прозвучавшую в его голосе после поцелуя. Целых два года она прожила в мечтах о Спенсере Аддисоне, но не могла и вообразить, что его голос способен волновать и ласкать с такой же силой, как и поцелуй.“

„Мама, милая, но немного наивная, нередко говорит, глядя на бледное, измученное лицо ребёнка:
— Ну, латынь, это я ещё понимаю. По-латински пишут рецепты. Но зачем их заставляют зубрить по-гречески?
Ей, наслушавшейся, как зубрит сын, часто снятся страшные сны.
Снится, что она идёт за 1000 лет до Рождества Христова по римскому форуму, а. кругом гуляют неправильные глаголы и сплетничают про последние исключения из третьего склонения:
— Слышали, panis-то оказывается мужеского рода!
— Ах, и не говорите! Такое бесстыдство. Быть мужеского рода и носить женское окончание!
— Изнеженность и испорченность нравов!
— Piscis тоже мужеского рода и даже cucumis!
— Да, много есть имён на is masculini generis! Ничего не поделаешь!
В это время раздаются междометия, и на форум въезжает Цезарь. Гай Юлий Caesar, мужеского рода и третьего склонения. Бедная мать кидается к его колеснице:
— Сжальтесь! Моему сыну, Иванову Григорию, может быть, знаете! Такой маленький мальчик, он переводит теперь ваши «комментарии!»“

„Я редко смотрю на родителей, все время провожу рукой по волосам, и мне очень не хватает кокаина, да чего угодно, чтобы пройти через это; окидываю взглядом ресторан, заполненный только наполовину, люди едва бормочут, но шепот как-то доносится, и я осознаю: все сводится к тому, что я – восемнадцатилетний мальчик с трясущимися руками, светлыми волосами, зачатками загара, полуудолбанный, который сидит в «Чейзене» на углу Доэни и Беверли и ждет, когда отец спросит его, чего он хочет на Рождество.“

„Третьего декабря 2010 года от Рождества Христова, с небольшим походным рюкзаком за спиной я вышел из дому, убегая от рутины бледно-серых дней, что похожи друг на друга, словно близнецы в морге. В рюкзаке — месячный запас овсянки, металлическая миска и кружка, в паспорте — ни одной визы, в голове — замыслы и неопределённость.“

„Так чувствуется Рождество.

Выходишь на улицу – огни,
суматоха,
двери глинобитных домов распахнуты,
пахнет лавашем, сладостями, молоком –
праздником.

Свадьба.

На скорую руку, не по обычаям – вообще ужас – правоверная за неизвестно
кого, но ведь и отец – бербер, наркоман, и девка – страшна.

Худосочна:

никаких ямочек на щечках, никаких боков и извилин – кости одни, только
европейцам, как собакам, их и глодать.

Всё равно – праздник.

Европейцы же видели в девочке – мягкость: ровную-ровную кожу, медную,
чудом пока еще солнцем в грязно-пятнистое нечто не превращенную. Глаза – на все лицо. Еще полгода и было бы поздно: лицо потеряло бы свежесть,
покрылось пятнами, глаза уменьшились, а черты обрели ту вульгарность арабских баб.
Пока глаза были распахнуты
и пусты,
замечательно пусты –
без малейшего признака обитаемости.

Обитаемые острова предсказуемы, как люди.

Необитаемые – автоматически заселяются мозгом всем не случившимся.

Хорошо сидеть на телеге и бездумно смотреть в древнее-древнее небо.

Пока воздух пахнет лавашем…“

„Символ надежды…
Красная пуансеттия — живой подарок на Рождество.
Яркие звездочки на подоконнике.“

„Рождество Твое, Христе Боже наш.
Воссия мирови свет разума.
Господи, слава Тебе!“

„Тот вечер раскрошился в полуявь из прошлого и будущего: мир детства в чем-то чудесным образом уцелел, в чем-то — трагически переменился, словно бы Дух Прошедшего Рождества и Дух Рождества Грядущего вместе дирижировали этим ужином.“