Цитаты о воспоминаниях
Коллекция цитат на тему воспоминания.
Связанные темыВсего 183 цитат о воспоминаниях, фильтровать:
„Есть ещё кое-что, что говорят после чьей-то смерти, и это связано с верой (а у меня с ней…серьёзные проблемы). Случается это уже после похорон, после самой церемонии, в доме, когда все вернутся. Семья, любимые и скорбящие по умершему возвращаются в дом, едят, выпивают и предаются воспоминаниям о нём. И раньше или позже кто-то гарантированно скажет следующее (особенно после нескольких рюмок): «Вы знаете, я думаю, что он сейчас там, наверху, улыбается нам. И я думаю, что ему хорошо.» Ну…для начала…нету никакого «наверху», для людей, которым нужно поулыбаться оттуда вниз. Это поэтично и возвышенно, и суеверных людей это немного успокаивает – но его не существует. Но если бы оно существовало – если бы – и если бы кому-нибудь как-то удалось пережить смерть в нефизической форме, то, по-моему, он был бы слишком занят другими небесными занятиями, чем стоять посреди Рая и лыбиться вниз на живых людей. Что это ещё на**й за вечность? И почему это никто никогда не говорит: «Я думаю, что он сейчас там, внизу, улыбается нам»? Видно, людям никогда не приходит в голову, что их любимые могут оказаться в аду! Ваши родители могут прямо сейчас быть в аду, особенно отец! Да, б**, в аду до**ена отцов. До**ена. Даже тех, которые научили вас играть в бильярд – тупо за то, что они у вас слишком часто выигрывали. И за трах с соседкой. И за трах с соседской собакой. И кто знает, может, даже за трах с почтальоном – откуда нам знать, что у отца было на уме? Родители в аду…мне этот вариант нравится больше. А дед с бабой в аду – представьте себе это…Представьте свою бабушку в аду – жарящую пироги без духовки. И если бы кто-то попал в ад, то я очень сильно сомневаюсь, что он бы улыбался. «Я думаю, что он сейчас там, внизу, орёт нам. И я думаю, что ему охеренно больно.» Люди просто не хотят быть реалистами.“
— Джордж Карлин американский комик 1937 - 2008
Реклама
„Хорошие люди принесут вам счастье, плохие люди наградят вас опытом, худшие — дадут вам урок, а лучшие — подарят воспоминания. Цените каждого.“
— Уилл Смит американский актёр, продюсер и рэпер 1968
„Воспоминания — это единственный рай, из которого нас не могут изгнать. Удовольствие — это цветок, который скоро завянет, а воспоминание — это запах цветка, который остаётся надолго. Воспоминания живут дольше, чем всё остальное в жизни. Я долгие годы вспоминаю дерево в пору цветения, но не его плоды.“
— Брюс Ли киноактёр, популяризатор и реформатор боевых искусств 1940 - 1973
„Мои воспоминания — словно золотые в кошельке, подаренном дьяволом: откроешь его, а там сухие листья“
— Жан-Поль Сартр французский философ, писатель, драматург, педагог 1905 - 1980
„Когда я встретил ее, она училась в университете. Она была невероятно красива. Ее волосы, фигура, взгляд – ничто не могло оставить равнодушным. Она была настолько изящна, что, иногда, казалось, будто она спустилась с небес. У нас все было идеально. Словно кто-то написал сценарий наших отношений, по которому мы двигались. Все было хорошо, как надо. Мы наслаждались каждой минутой и днем, проведенным вместе. Так продолжалось пять лет. А потом, она, как любая нормальная девушка, стала думать о том, что будет дальше. Я всячески пытался прекратить эти разговоры, так как меня устраивало все то, что происходило именно на тот момент. Но, увы. Ей хотелось чувствовать себя уверенно, хотелось серьезности, хотелось семьи. СЕМЬИ. Мужчины, вы понимаете, о чем я говорю. Естественно, мне было всего двадцать три года, о какой семье может идти речь? Я испугался. Я ушел, отпустил ее. Я закончил все, даже не позволив этому начаться. Сейчас мне 33. Прошло 10 лет. За это время у меня были разные отношения, которые ни к чему не привели. У меня есть ребенок, получившийся в результате десятидневной интрижки… Я был женат меньше полугода… Сейчас я жду второго ребенка. Но я не хочу жить с этими женщинами. Я… я не живу ими. Не люблю. Я живу прошлым. Воспоминаниями о том, что было тогда, десять лет назад. Живу ею… И знаете что? Я полный идиот. Я «просрал» свою счастливую жизнь. Поэтому никогда не думайте: «а может»… Есть только то, что есть сейчас. И люди, которые рядом, просто должны быть. Просто никогда не бойтесь.“
— Колин Фаррелл ирландски актёр 1976
Реклама
„Космос — это всё, что есть, что когда-либо было и когда-нибудь будет. Одно созерцание Космоса потрясает: дрожь бежит по спине, перехватывает горло, и появляется чувство, слабое, как смутное воспоминание, будто падаешь с высоты. Мы сознаём, что прикасаемся к величайшей из тайн.“
— Карл Саган американский астроном, астрофизик и популяризатор науки 1934 - 1996
„Потеря друга — это почти самое худшее, что может случиться с человеком, особенно в детские годы. Несмотря на то, что воспоминания остаются с тобой, самого друга рядом уже нет. Я потерял немало отличных друзей и с каждой такой утратой я переживал худшие дни моей жизни.“
— Эрик Харрис 1981 - 1999
цитата из школьной газеты Эрика Харриса.
„В нашей сегодняшней печали нет ничего горше воспоминания о нашей вчерашней радости.“
— Джебран Халиль Джебран ливанский и американский философ, художник, поэт и писатель 1883 - 1931
„Воспоминания — вот из-за чего мы стареем. Секрет вечной юности — в умении забывать.“
— Эрих Мария Ремарк немецкий писатель 1898 - 1970
Реклама
„Я получила прозвище «дикая девочка», потому что ходила босиком, бродила без шляпы, бросалась с лодки в открытое море, купалась во время шторма, и загорала до того, что сходила кожа, и всем этим шокировала провинциальных севастопольских барышень.“
— Анна Андреевна Ахматова одна из известнейших русских поэтесс XX века, писатель, литературовед, литературный критик, переводчик 1889 - 1966
Воспоминания о себе
„Они уйдут. А если не захотят уйти сами — ты от них уйдешь. Чтобы не длить ощущение страха. Чтобы не копить воспоминаний, от которых перестанешь спать, когда они уйдут. Ведь самое страшное — это помнить хорошее: оно прошло, и никогда не вернется. А чего ты хотела. Ты все знала заранее. Чтобы не ждать. Чтобы не вырабатывать привычку. Они же все равно уйдут, и единственным, что будет напоминать о мужчинах в твоей жизни, останется любимая мужская рубаха, длинная, до середины бедра — можно ходить по дому без шортов, в одних носках. И на том спасибо. Да, да, это можно даже не повторять себе перед зеркалом, все реплики заучены наизусть еще пару лет назад — без них лучше, спокойнее, тише, яснее думается, работается, спится и пишется. Без них непринужденно сдаются сессии на отлично, быстро читаются хорошие книги и экономно тратятся деньги — не для кого строить планы, рвать нервы и выщипывать брови. И потом — они все равно уйдут. Ты даже не сможешь на них за это разозлиться. Ты же всех их, ушедших, по-прежнему целуешь в щечку при встрече и очень радуешься, если узнаешь их в случайных прохожих — и непринужденно так: здравствуй, солнце, как ты. И черта с два им хоть на сотую долю ведомо, сколько тебе стоила эта непринужденность. Но ты им правда рада. Ибо они ушли — но ты-то осталась, и они остались в тебе.“
— Вера Николаевна Полозкова русская поэтесса, актриса 1986
„Во все времена конец героев был таким же, как и конец обычных людей. Все они умерли, и воспоминания о них постепенно изгладились из памяти людей. Но пока мы живы, мы должны понять себя, разобраться в себе и выразить себя.“
— Брюс Ли киноактёр, популяризатор и реформатор боевых искусств 1940 - 1973
„- Нам повезло, почти все в сборе,- шепнул Бриссенден Мартину,- Вот Нортон и Гамильтон. Пойдемте к ним. Стивенса, к сожалению, пока нет. Идемте. Я начну разговор о монизме, и вы увидите, что с ними будет.
Сначала разговор не вязался, но Мартин сразу же мог оценить своеобразие и живость ума этих людей. У каждого из них были свои определенные воззрения, иногда противоречивые, и, несмотря на свой юмор и остроумие, эти люди отнюдь не были поверхностны. Mapтин заметил, что каждый из них (независимо от предмета беседы) проявлял большие научные познания и имел твердо и ясно выработанные взгляды на мир и на общество. Они ни у кого не заимствовали своих мнений; это были настоящие мятежники ума, и им чужда была всякая пошлость. Никогда у Морзов не слыхал Мартин таких интересных разговоров и таких горячих споров. Казалось, не было в мире вещи, которая не возбуждала бы в них интереса. Разговор перескакивал с последней книги миссис Гемфри Уорд на новую комедию Шоу, с будущего драмы на воспоминания о Мансфилде. Они обсуждали, хвалили или высмеивали утренние передовицы, говорили о положении рабочих в Новой Зеландии, о Генри Джемсе и Брандере Мэтью, рассуждали о политике Германии на Дальнем Востоке и экономических последствиях желтой опасности, спорили о выборах в Германии и о последней речи Бебеля, толковали о последних начинаниях и неполадках в комитете объединенной рабочей партии, и о том, как лучше организовать всеобщую забастовку портовых грузчиков.
Мартин был поражен их необыкновенными познаниями во всех этих делах. Им было известно то, что никогда не печаталось в газетах, они знали все тайные пружины, все нити, которыми приводились в движение марионетки. К удивлению Мартина, Мэри тоже принимала участие в этих беседах и при этом проявляла такой ум и знания, каких Мартин не встречал ни у одной знакомой ему женщины.
Они поговорили о Суинберне и Россетти, после чего перешли на французскую литературу. И Мэри завела его сразу в такие дебри, где он оказался профаном. Зато Мартин, узнав, что она любит Метерлинка, двинул против нее продуманную аргументацию, послужившую основой "Позора солнца".
Пришло еще несколько человек, и в комнате стало уже темно от табачного дыма, когда Бриссенден решил, наконец, начать битву.
- Тут есть свежий материал для обработки, Крейз, -сказал он, - зеленый юноша с розовым лицом, поклонник Герберта Спенсера. Ну-ка, попробуйте сделать из него геккельянца.
Крейз внезапно встрепенулся, словно сквозь него пропустили электрический ток, а Нортон сочувственно посмотрел на Мартина и ласково улыбнулся ему, как бы обещая свою защиту.
Крейз сразу напустился на Мартина, но Нортон постепенно начал вставлять свои словечки, и, наконец, разговор превратился в настоящее единоборство между ним и Крейзом. Мартин слушал, не веря своим ушам, ему казалось просто немыслимым, что он слышит все это наяву - да еще где, в рабочем квартале, к югу от Мар-кет-стрит. В этих людях словно ожили все книги, которые он читал. Они говорили с жаром и увлечением, мысли возбуждали их так, как других возбуждает гнев или спиртные напитки. Это не была сухая философия печатного слова, созданная мифическими полубогами вроде Канта и Спенсера. Это была живая философия спорщиков, вошедшая в плоть и кровь, кипящая и бушующая в их. речах. Постепенно и другие вмешались в спор, и все следили за ним с напряженным вниманием, дымя папиросами.“
— Джек Лондон американский писатель, социалист, общественный деятель 1876 - 1916
Martin Eden