Цитаты о вздох

Коллекция цитат на тему вздох, последний, жизнь, жизни.

Цитаты о вздох

Аврелий Августин фото
Иван Охлобыстин фото
Карл Маркс фото

„Религия — это вздох угнетённой твари, сердце бессердечного мира, подобно тому как она — дух бездушных порядков. Религия есть опиум народа.
К критике гегелевской философии права. Введение (конец 1843 — январь 1844 г.) — К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Изд. 2-е. Т. 1, с. 415. Последнее предложение, вероятно, есть перефразировка из записок немецкого писателя Новалиса [http://novalis.autorenverzeichnis.de/vermischte_bemerkungen/vb_076.html «Цветочная пыльца»] (Blüthenstaub), изданных в 1798 г. в журнале «Атенеум» (Athenäum): «Ваша так называемая религия действует как опий: она завлекает и приглушает боли вместо того, чтобы придать силу.»“

Карл Маркс (1818–1883) немецкий философ, социолог, экономист, писатель, политический журналист, общественный деятель

Цитаты, смысл которых существенно искажается при изъятии из контекста

Михаил Павлович Шишкин фото

„Кутаясь в шаль, Маша дышала в открытую форточку и говорила, что всё это нестерпимо, что нужно уезжать, просто бежать из этого города и из этой страны, спасаться, что здесь вся жизнь ещё идёт по законам первобытного леса, звери должны всё время рычать, показывать всем и вся свою силу, жестокость, безжалостность, запугивать, забивать, загрызать, здесь всё время нужно доказывать, что ты сильнее, зверинее, что любая человечность здесь воспринимается как слабость, отступление, глупость, тупость, признание своего поражения, здесь даже с коляской ты никогда в жизни не перейдёшь улицу, даже на зебре, потому что тот, в машине, сильней, а ты слабее его, немощнее, беззащитнее, и тебя просто задавят, снесут, сметут, размажут по асфальту и тебя и твою коляску, что здесь идёт испокон веков пещерная, свирепая схватка за власть, то тайная, тихая, и тогда убивают потихоньку, из-за спины, вкрадчиво, то открытая, явная, и тогда в кровавое месиво затягиваются все, нигде тогда не спрятаться, не переждать, везде тебя достанет топор, булыжник, мандат, и вся страна только для этой схватки и живёт тысячу лет, и если кто забрался наверх, то для него те, кто внизу — никто, быдло, кал, лагерная пыль, и за то, чтобы остаться там у себя, в кресле, ещё хоть на день, хоть на минуту, они готовы, не моргнув глазом, перерезать глотку, сгноить, забить сапёрными лопатками полстраны, и всё это, разумеется, для нашего же блага, они ведь там все только и делают, что пекутся о благе отечества, и всё это благо отечества и вся эта любовь к человечеству — всё это только дубинки, чтобы перебить друг другу позвоночник, сначала сын отечества бьёт друга человечества обломком трубы по голове, потом друг человечества берёт сына отечества в заложники и расстреливает его под шум заведённого мотора на заднем дворе, потом снова сын отечества выпускает кишки другу человечества гусеницами, и так без конца, никакого предела этой крови не будет, они могут натянуть любой колпак — рай на небесех, рай на земле, власть народа, власть урода, парламент, демократия, конституция, федерация, национализация, приватизация, индексация — они любую мысль, любое понятие, любую идею оскопят, выхолостят, вытряхнут содержимое, как из мешка, набьют камнями, чтобы потяжелее было, и снова начнут махаться, долбить друг дружку, всё норовя по голове, побольнее, и куда пойти? — в церковь? — так у них и церковь такая же, не Богу, но кесарю, сам не напишешь донос, так на тебя донесут, поют осанну тирану, освящают грех, и чуть только кто попытается им напомнить о Христе, чуть только захочет внести хоть крупинку человеческого, так его сразу топором по голове, как отца Меня, всё из-под палки, всё, что плохо лежит, в карман, лучше вообще ничего не иметь, чем дрожать и ждать, что отнимут завтра, всё напоказ, куда ни ткни, всё лишь снаружи, всё обман, а внутри пустота, труха, как сварили когда-то ушат киселя, как засунули его в колодец, чтобы обмануть печенегов, вот мол, смотрите, нас голодом не заморишь, мы кисель из колодца черпаем, так с тех пор десять веков тот кисель и хлебают, всё никак расхлебать не могут, земли же согрешивши которей любо, казнить Бог смертью, ли гладом, ли наведеньем поганых, ли ведром, ли гусеницею, ли инеми казньми, аще ли покаявшеся будем, в нем же ны Бог велить жити, глаголеть бо пророком нам: «Обратитеся ко Мне всем сердцем вашим, постом и плачем», — да аще сице створим, всех грех прощени будем: но мы на злое ъзращаемся, акы свинья в кале греховнемь присно каляющеся, и тако пребываем, посади цветы — вытопчут, поставь памятник — сбросят, дай деньги на больницу для всех — построит дачу один, живут в говне, пьянстве, скотстве, тьме, невежестве, месяцами зарплату не получают, детям сопли не утрут, но за какую-то японскую скалу удавятся, мол, наше, не замай, а что здесь их? — чьё всё это? — у кого кулаки крепче, да подлости больше, тот всё и захапал, а если у тебя хоть немного, хоть на донышке ещё осталось человеческого достоинства, если тебя ещё до сих пор не сломали, значит, ещё сломают, потому что ни шага ты со своим достоинством здесь не сделаешь, здесь даже просто бросить взгляд на улицу — уже унижение, ты должен стать таким, как они, чтобы чего-то добиться, выть, как они, кусаться, как они, ругаться, как они, пить, как они, здесь всё будто создано, чтобы развращать, тому дай, этому сунь, а не дашь и не сунешь, так останешься, мудак, с носом, сам виноват, кто не умеет давать, тот ничего не получает, кому нечего воровать, тот ничего не имеет, кто хочет просто честно жить и никому не мешать, тот и вздоха не сделает, и если ты, не приведи Господь, не такой, как они, если есть в тебе хоть крупица таланта, ума, желание что-то узнать, открыть, изобрести, написать, сотворить или просто сказать, что ты не хочешь быть среди этих урок, что ты не хочешь принадлежать ни к какой банде, ты сразу станешь у них шибко умным, тебя заплюют, затрут, обольют помоями, не дадут тебе ничего сделать, убьют на дуэли, заставят жрать баланду во Владимирской пересылке, стоять у метро с пачкой сигарет и бутылкой водки, сожгут твою библиотеку, в школе твоего ребёнка затравят прыщавые ублюдки, в армии доведут сына до того, что не только себе пустит пулю в рот, но ещё и пятерых заодно уложит.
— Здесь нечего больше ждать, — повторяла Маша, закрыв глаза, сжимая ладонями виски, — на этой стране лежит проклятие, здесь ничего другого не будет, никогда не будет, тебе дадут жрать, набить пузо до отвала, но почувствовать себя человеком здесь не дадут никогда, жить здесь — это чувствовать себя униженным с утра до ночи, с рождения до смерти, и если не убежать сейчас, то убегать придётся детям, не убегут дети, так убегут внуки. («Взятие Измаила»)“

Анатоль Франс фото
Януш Корчак фото
Александр Валентинович Амфитеатров фото
Усама бeн Ладен фото
Низами Гянджеви фото
Фаина Георгиевна Раневская фото
Эрве Базен фото
Бертольт Брехт фото
Мирей Матьё фото
Дени Дидро фото
Игорь Миронович Губерман фото
Алишер Навои фото

„Болтливым с любопытными не будь:
Не спрячешь тайну, если с уст слетела.
Последний вздох назад уж не вдохнуть,
Когда уйдет дыхание из тела!“

Алишер Навои (1441–1501) среднеазиатский тюркский поэт, философ суфийского направления, государственный деятель тимуридского Хорасана
Фаина Георгиевна Раневская фото
Хуан Рамон Хименес фото
Николай Николаевич Асеев фото
Джером Клапка Джером фото

„Он говорит на весь этот зал.
Напряжение такое, что каждый вздох как подвиг.
Непроглядые зрачки азиатских глаз скользят по дальним рядам, ни на ком не задерживаясь и обращаясь сразу ко всем.
Лицо со следами бессонной ночи( учил текст) все равно самое красивое.
А тело, в строгом до скрежета зубовного костюме. нравится даже ему самому.
Остальные шестеро вросли в пол от напряжения, вникая в каждое слово и готовясь сказать свою часть речи.
Это уже не популярность.
Это уже история.
Намджун продолжает. Он выстрадал эту речь, где каждое слово о главном.
Ему не впервой проповедовать. Просто обычно публика живее, но говорит -то он все о том же.
О надежде на лучшее.
О любви к нашей планете, к близким, к себе.
Просто в этот раз трибуна повыше и микрофоны погромче.
Хотя, казалось бы…
А потом будет хеппенинг в этом же зале-подарок для АРМИ.
Для АРМИ, многим из которых не смотря на стереотипы, уже давно не 15.
Как и нашим мальчикам.
15 лет- прекрасный возраст.
Но никто в нем не остается навсегда, правда, Джеймс?
Как твое настроение, бывший папа Мочи?
Надеюсь, плохое, потому что тогда возможно ты понимаешь, как "обосрался".
И теперь будешь думать о том, что говоришь.
Бери пример с парней. Пусть ты и не был АРМИ, но Намджун плохому не научит.Самопровозглашенному " Папе Мочи" и другим лицемерам посвящается.
Нимножкобомбит“

Эта цитата ждет обзора.
Вирджиния Вулф фото
Александр Дмитриевич Шмеман фото
Аркадий Яковлевич Инин фото
Иосиф Александрович Бродский фото

„Вы знаете, я человек старый уже. Мне все-таки 53 года. Особенного стремления к общению, жажды этой у меня уже нет. Не думаю, что и я интересен своей жизнью и своими обстоятельствами. В лучшем случае я интересен тем, что сочиняю, что получается на бумаге. И в этом смысле я физическая реальность куда более, чем эти 90 килограммов и 176 сантиметров… Поэтому мне кажется, что меня лучше читать, чем со мной иметь дело. Видимо, действительно пришли новые люди, у которых все шансы быть лучше — хотя бы уже потому, что в их распоряжении куда более обширный культурный материал, нежели тот, на котором возросла моя милость. Но каждый человек принадлежит к какой-то своей органической естественной среде, которая определяется опять-таки возрастными параметрами. Может быть, им от меня какая-нибудь польза и была бы — сомневаюсь. Боюсь, что мне от них ничего не надо, кроме вздоха сожаления, что я приближаюсь к выходу из этого помещения. Кроме вздоха сожаления, что нам не жить вместе…“

Иосиф Александрович Бродский (1940–1996) российский и американский поэт, лауреат Нобелевской премии по литературе

Беседа с Еленой Якович, состоявшаяся в Венеции в ноябре 1993 года. Опубликована в "Литературной газете", 1994. №1-2.

Жан де Лабрюйер фото
Станислав Ежи Лец фото

„Обычно мы слышим уже окончательную редакцию вздохов.“

Станислав Ежи Лец (1909–1966) польский поэт, философ, писатель-сатирик и афорист XX века
Станислав Ежи Лец фото

„Как перевести вздох на другие языки?“

Станислав Ежи Лец (1909–1966) польский поэт, философ, писатель-сатирик и афорист XX века
Николай Степанович Гумилёв фото

„Мой добрый кот, мой кот учёный
Печальный подавляет вздох
И лапкой белой и точёной,
Сердясь, вычесывает блох.“

Николай Степанович Гумилёв (1886–1921) русский поэт Серебряного века, создатель школы акмеизма, переводчик, литературный критик, путешественник, о…

в стихах

Эдуард Сергеевич Старков фото

„Ветер в тайне хранит твой вздох.“

Эдуард Сергеевич Старков (1969–1997) русский поэт и рок-музыкант

Цитаты из стихотворений

Надежда Григорьевна Львова фото
О. Генри фото

„Единственное, что тут можно было сделать, это хлопнуться на старенькую кушетку и зареветь. Именно так Делла и поступила. Откуда напрашивается философский вывод, что жизнь состоит из слёз, вздохов и улыбок, причём вздохи преобладают.“

There was clearly nothing to do but flop down on the shabby little couch and howl. So Della did it. Which instigates the moral reflection that life is made up of sobs, sniffles, and smiles, with sniffles predominating.
Дары волхвов (The Gift of the Magi), перевод Е. Д. Калашниковой

Леонид Мартынов фото
Мария Сергеевна Петровых фото
Мишель Легран фото
Франц Кафка фото
Лудовико Ариосто фото
Адриано Челентано фото

„Целую её, обнимаю её и усталость сразу уходит, чувствую себя льдом, она такая тёплая, растопит меня. И спустя немного времени, выключаю свет лампы, снег хлопьями опускается вниз на её вздохи.“

Адриано Челентано (1938) итальянский музыкант, киноактёр, эстрадный певец, кинорежиссёр, композитор, общественный деятель и телеведущий

La bacio, l’abbraccio e la stanchezza subito va. Mi sento di ghiaccio, lei così calda. Mi scioglierà è dopo un po’ spengo la lampada. La neve a fiocchi vien giù sui sospiri suoi.
«La neve», № 4
Svalutation

Эдгар Аллан По фото
Джон Апдайк фото
Олег Рой фото

„Это не система. Это люди. Это я, это мы, это вы, это все. Это не система. Это люди. Все люди каждым своим вздохом хотят заслуживать одобрения малодушной дряни. Это мы строим на себе вот такие системы, которыми потом возмущаемся. А нет системы в реальности. Построить себе идола и поклоняться, построить себе дьявола и скидывать все на него. Но строитель-то один — мы. Нет системы, есть подлость. Во мне, в тебе, во всех, в каждом. Озлобленная малодушная подлость, отводящая глаза от своих отражений и с пеной у рта старающаяся заслужить себе оправдание. Одобрение заслужить, галочку. Влепите мне галочку, господин следователь, что я хорошая. Погладьте меня по голове и отпустите. Вот она "система".“

Франц Вертфоллен писатель, просветитель, музыкант

Источник: Книга «Наталье. Из Колумбии. С любовью»

Эта цитата ждет обзора.