Цитаты о архитектура

„Архитектура — онемевшая музыка.“

„Я должен изучить политику и войну, чтобы мои сыновья могли изучать математику и философию. Мои сыновья должны изучать математику и философию, географию, естественную историю, кораблестроение, навигацию, торговлю и сельское хозяйство, с тем чтобы дать своим детям право изучать живопись, поэзию, музыку, архитектуру, скульптуру, гобелены и фарфор.“

„Я думаю, что главными ценностями, как я себе представляю, в моей жизни были ценности эстетического порядка, то есть узнавание того, что было создано культурой до меня. Это единственная постоянная вещь, которая вас не покидает. Это единственное, на что
можно рассчитывать. Это книги, это музыка, это до известной степени живопись, архитектура, хотя она как раз больше всех и страдает. Кому, что я оставлял позади? Практически все. Я оставлял людей, я оставлял страны, иногда по воле обстоятельств, иногда по своей
собственной воле. Всякий раз это было сопряжено, естественно, с психологическими травмами, но это та цена, которую платишь за движение, как я понял впоследствии. В тот момент, когда эту цену приходилось платить, тогда я этого не понимал. Жизнь есть процесс для меня более или менее линейный, и человек все время от чего-то уходит. Он уходит из дому, он уходит от семьи, он уходит от родителей, он уходит из гнезда, он уезжает из своего города, он уезжает из своей страны и т. д. На первом этапе, в первой половине своей жизни, человек, который движется таким образом, испытывает на себе тяготение, закон тяготения то есть, — его тянет назад и т. д., но чем дальше он отходит или отделяется от естественной для него среды, тем больше и больше, с какого-то момента, он начинает чувствовать, что на него начинают действовать иные законы тяготения. Тяготения вовне. То есть человек становится автономным телом, которое уже не вернуть никак, какую кнопку ни нажми, вернуться уже нельзя.“

„Ничего оригинального нет. Крадите все, что вдохновляет вас или дает пищу воображению. Хватайте старые фильмы, новые фильмы, музыку, книги, картины, фотографии, стихи, сны, случайные разговоры, архитектуру, мосты, дорожные знаки, деревья, облака, воду, свет и тени. Для грабежа выбирайте только то, что трогает напрямик вашу душу. Если вы будете делать именно так, ваши работы (и кражи) будут аутентичными. Аутентичность не ценна; оргинальности не существует. Не нужно даже беспокоится сокрытием кражи – празднуйте ее, если она вам удалась. В любом случае, помните что сказал Жан-Люк Годар: «Не важно, откуда вы берете, важно — куда».“

„Говорить о музыке — всё равно что танцевать об архитектуре.“

„… важно создавать нечто новое, поскольку архитектура – лицо нынешнего поколения, символ текущего момента. Именно здания создают летопись времени, по ним мы узнаем об истории людей, их образе жизни и нравах.“

„Архитектура — тоже летопись мира, она говорит тогда, когда молчат и песни и предания и когда уже ничто не говорит о погибшем народе.“

„Величайшее свойство произведения искусства — гармония, которая в пластических искусствах рождается из света. Свет создаёт рельеф и украшает. Архитектура — это создание порядка света.“

„Я должен изучать политику и войну, чтобы мои сыновья могли изучать математику и философию. Мои сыновья должны изучать математику и философию, географию, естественную историю, кораблестроение, навигацию, торговлю и сельское хозяйство, с тем чтобы дать своим детям право изучать живопись, поэзию, музыку, архитектуру, скульптуру, гобелены и фарфор.“

„Живопись — искусство, на которое можно смотреть; скульптура — искусство, вокруг которого можно обойти; архитектура — искусство, сквозь которое можно пройти.“

„Архитектура, скульптура, живопись, музыка и поэзия справедливо могут быть названы цветом цивилизованной жизни.“

„Архитектура — это музыка в пространстве, как бы застывшая музыка.“

„Великая архитектура — это величайшее свидетельство человеческого величия.“

„Если бы я не любил еще и архитектуру, то, с риском прослыть чудовищем, вынужден был бы признаться, что вся моя жизнь — платья. Скажу без утайки: все, что я вижу, слышу обретает вид платьев. Платья — это мои мечты, но я приручаю их, и они покидают царство грез, становятся вещами, которые можно надевать и носить. Мода живет своей особой жизнью, по своим законам, которые другим законам неподвластны. Я же просто-напросто знаю, что должны получить мои платья, чтобы родиться. Они должны получить мои заботы, разочарования, восторги. Мои платья — это моя жизнь, какой я живу каждый день: с ее чувствами, всплесками, нежностью и радостью. Могу сказать без утайки, что самые мои страстные увлечения и самые влекущие страсти были связаны с платьями. Я одержим ими. Я их придумываю, продумываю, додумываю и после думаю. Они ведут меня кругами ада и рая, питая и пытая.“

„Архитектура распределяет массы и объемы. Вдохновение превращает инертный камень в драму.“

„Архитектура — это создание порядка света.“

„О чем может спорить человек, который не поменял паспорт? Какие взгляды на архитектуру может высказать мужчина без прописки? Что может говорить хромой об искусстве Герберта фон Караяна? Если ему сразу заявить, что он хромой, он признает себя побежденным.“

„… Музыка — как и архитектура — это искусство, в сильной степени зависящее от финансов. Если вы композитор, для исполнения вашей симфонии нужен оркестр. А кто ж даст оркестр? И радио из кармана не вынешь. Наверное, поэтому черт знает что творится в головах у этих людей! Самые лучшие архитекторы работали для самых чудовищных заказчиков.“

„Мои платья – эфемерные предметы архитектуры, предназначенные для того, чтобы прославлять пропорции женского тела.“

„Танец — это мать всех искусств. Музыка и поэзия существуют во времени, живопись и архитектура — в пространстве. Но танец живет одновременно во времени и пространстве. Творец и творение… сливаются в одно целое!“

„Я не могу возмущаться деянием Герострата, пока не увижу архитектуры храма Дианы в Эфесе.“

„Архитектура – это как человек располагает себя в пространстве, а мода – это как вы располагаете объект на человеке.“

„Петербург я начинаю помнить очень рано – в девяностых годах… Это Петербург дотрамвайный, лошадиный, коночный, грохочущий и скрежещущий, лодочный, завешанный с ног до головы вывесками, которые безжалостно скрывали архитектуру домов. Воспринимался он особенно свежо и остро после тихого и благоуханного Царского Села.“

„Я влюблена в Россию! Москва — город, полный вдохновения, со своей душой, раскрывающейся в уникальных памятниках скульптуры и архитектуры, старинных улочках и отзывчивых людях. Более того, моя бабушка родом из Санкт-Петербурга, так что я сама наполовину русская.“

„Я часто хожу в церковь, потому что многие католические храмы — прекрасные памятники архитектуры, особенно накануне Рождества: запах, свечи, ладан, все эти обряды — в это время храм кажется мне самым умиротворенным местом на земле. Люди обычно как-то проникаются уважением, когда заходят в храм, и все это место буквально наполняется спокойствием. Но я даже представить себе не могу, что снова стану верующей католичкой, нет.“

„Мы путешествуем ради романтики, мы путешествуем ради архитектуры, и мы путешествуем, чтобы быть потерянными.“

„Мы в сухом доке в порту. Конопатят палубу, что-то подготовляют к предстоящему плаванию. Вот уже три дня как мы здесь, а я ещё не был в музее. Амстердам совсем не такой, каким я его себе представлял. Множество разноцветных домов, крыши с затейливыми коньками, современные дворцы и памятники, любопытные по окраске и архитектуре.“

„Архитектура — выразительница нравов.“

„Другая, не менее интересная для нас вещь — другой аспект архитектуры — консервация. Не создание нового, а сохранение старого. Это то, что сегодня меня особенно интересует.“

„Я за непоследовательность против сухой логики, писал он [Роберт Вентури], за гибриды против чистой породы, за грязную жизнь против чистых схем, за многозначность против определенности, за «и» (то есть за включение противоречивых элементов) против «или» (то есть против отбрасывания всего, что не укладывается в схему). В качестве «сложной и противоречивой» архитектуры он приводил примеры из итальянского маньеризма, который ездил изучать в 1960-х годах, а также собственные постройки, включая свое самое знаменитое произведение — дом, построенный в 1962 году в Филадельфии для его матери, Ванны Вентури.“

„Покаместь висящая архитектура только показывается в ложах, балконах <…> Но если целые этажи повиснут, если перекинутся смелые арки, если целые массы вместо тяжелых колонн очутятся на сквозных чугунных подпорах, если дом обвесится снизу доверху балконами с узорными перилами, и от них висящие чугунные украшения в тысячах разнообразных видов облекут его своею легкою сетью, и он будет глядеть сквозь них, как сквозь прозрачный вуаль, когда эти чугунные сквозные украшения, обвитые около круглой, прекрасной башни, полетят вместе с нею на небо, ― какую легкость, какую эстетическую воздушность приобретут тогда дома наши.“

„Но я же не называл Медведева фашистом. Или Путина. Потому что, скажем так, на месте своей работы ни Путин, ни Медведев не делают того, во что превращён Петербург. Для меня есть вещи, определяемые однозначно. В Петербурге был уникальнейший памятник — Кировский стадион, феноменальное Сталинской архитектуры сооружение. Он был спроектирован по античным канонам. Для этого на стрелке Крестовского острова насыпали огромную гору, в кратере которого устроили стадион в виде классического амфитеатра, а по внешним сторонам кратера шли по спирали дорожки. И наверх каждый мог въехать на велосипеде или роликах. И для тебя постепенно, с каждый кругом, открывался вид на Финский залив. Феноменальная вещь, нигде больше в мире. И это было уничтожено, чтобы построить там «Газпром-Арену.»“

„Здесь впервые архитектура существует как пластика, один этаж перетекает в другой (напоминая отношение частей в скульптуре) вместо обычного суммирования слоев,
как бы нарезанных и наложенных один на другой посредством стоечно-балочной конструкции. Здание, отлитое из бетона как целое, больше напоминает яичную скорлупу, чем структуру трехмерной решетки. Плоть светлого бетона лишь обмазана штукатуркой… Конструктивные расчеты выполнены для консолей и непрерывности, а не для столбов и балок.
Чистый результат такой конструкции — великий покой, ощущение непрерывно бегущей волны; ничто не шокирует глаз внезапным изменением формы.
Все — целостное и неразрушимое здание, насколько это возможно сделать науке.“

„Хорошая архитектура должна стать проекцией самой жизни, что подразумевает глубокое владение биологическими, социальными, техническими и художественными вопросами.“

„Средством архитектуры является ограниченное пространство – открытое или замкнутое.“

„Мужественная муза архитектуры полна ионического лиризма, она не терпит бесхребетности, аморфного графоманства и болтовни, цели ее честны, пропорции ее человечны, она создает вещь одновременно для повседневного быта и для Вечности. Архитектура для меня не профессия, а способ мышления – художественный и конструктивный. Начиная с Горация, поэты уподобляли себя зодчим. Оды Державина подобны гулким анфиладам барокко.
Фет построил себе ампирную усадьбу. Маяковский был планировщиком площадей и автострад.“

„Авангард разрушает, деформирует прошлое. «Авиньонские барышни» – очень типичный для авангарда поступок. Авангард не останавливается: разрушает образ, отменяет образ, доходит до абстракции, до безобразности, до чистого холста, до дырки в холсте, до сожженного холста; в архитектуре требования минимализма приводят к садовому забору, к дому-коробке, к параллелепипеду; в литературе – к разрушению дискурса до крайней степени – до коллажей Бэрроуза, и ведут еще дальше – к немоте, к белой странице. В музыке эти же требования ведут от атональности к шуму, а затем к абсолютной тишине (в этом смысле ранний период Кейджа – модернистский). Но наступает предел, когда авангарду (модернизму) дальше идти некуда, поскольку он пришел к созданию метаязыка, описывающего невозможные тексты (что есть концептуальное искусство). Постмодернизм – это ответ модернизму: раз уж прошлое невозможно уничтожить, ибо его уничтожение ведет к немоте, его нужно переосмыслить, иронично, без наивности.“

„Авангард разрушает, деформирует прошлое. «Авиньонские барышни» – очень типичный для авангарда поступок. Авангард не останавливается: разрушает образ, отменяет образ, доходит до абстракции, до безобразности, до чистого холста, до дырки в холсте, до сожженного холста; в архитектуре требования минимализма приводят к садовому забору, к дому-коробке, к параллелепипеду; в литературе – к разрушению дискурса до крайней степени – до коллажей Бэрроуза, и ведут еще дальше – к немоте, к белой странице. В музыке эти же требования ведут от атональности к шуму, а затем к абсолютной тишине (в этом смысле ранний период Кейджа – модернистский). Но наступает предел, когда авангарду (модернизму) дальше идти некуда, поскольку он пришел к созданию метаязыка, описывающего невозможные тексты (что есть концептуальное искусство). Постмодернизм – это ответ модернизму: раз уж прошлое невозможно уничтожить, ибо его уничтожение ведет к немоте, его нужно переосмыслить, иронично, без наивности.“

„Очевидно, что танец очень близок 3D, и наоборот — они словно созданы друг для друга. Очевидно, что 3D идеально подходит для создания фильмов об архитектуре.“

„Мой отец — неординарный человек. Мои родители всегда были невероятно близки. Мама была одарённым художником, а у отца к тому же была великолепная визуальная интуиция, особенно это касалось архитектуры, дизайна, цвета и формы.“

„…я когда-то очень интересовался советской архитектурой. В Гарварде мы также занимались исследованием коммунистической идеологии и способами ее репрезентации. Так что нам очень интересно работать в посткоммунистической России. И в Китае, где коммунистический режим.“

„Главная особенность Петербурга в этом смысле — не его архитектура или странноватые обитатели, а низкая производительность труда. В Петербурге человек из Москвы ощущает себя почти как в Таиланде. Это расслабляет. Позволяет подумать.“

„Петербург живет со своей неуникальной, потрепанной, разваливающейся дореволюционной архитектурой. Город не бомбили, как Лондон, и не взрывали, как старую Москву. Пятнадцать тысяч зданий, переживших Первую мировую войну, (больше, чем где-либо в Европе), дают нам миллионы туристов и ощущение горьковского Барона“

„В идеальной форме нет совершенства, задача художника, для написания городского пейзажа, найти то совершенство, которое содержит идеальная архитектура строения.“

„…Мелодией, музыкой стремятся стать все искусства (даже архитектура…), потому что Музыка — это абсолютная эмоция плюс абсолютный порядок. Ее сочетание (как и нежности и силы) порождает ту травяно-космическую энергию, которая, словно пуповина, кажется, соединяет нас с Творцом, с крылатым корнем.“

„Странно было бы исключать из ценностей содержимое всех библиотек и музеев, архитектуру и музыкальное наследство человечества“

„В 1970-х, проводя исследование в библиотеке Конгресса, я наткнулась на неприметную работу об архитектуре религиозных сооружений. В ней заявлялось, что традиционная архитектура древних мест поклонения копирует очертания женского тела. Причем факт этот подавался как общеизвестный. Например, вход сначала в притвор, а потом уже в храм — это большие и малые половые губы, центральный проход к алтарю — вагина, два изогнутых боковых нефа — яичники, и священное место в центре, алтарь, — это матка, в ней происходит чудо, и мужчина дает начало новой жизни.
Это сравнение было для меня новым и потрясло до глубины души. Конечно, думала я. В главной церемонии патриархальных религий мужчина вбирает в себя энергию йони, силу сотворения, символично порождая новую жизнь. Неудивительно, что главы мировых религий, мужчины, так часто говорят, что человек рождается во грехе: любой из нас рожден женщиной. И только подчиняясь правилам патриархата, мы можем переродиться, очиститься. Неудивительно, что священники обходят нас, разбрызгивая над нашими головами святую воду — подобие продолжающего род семени, дают нам новые имена и обещают перерождение в вечную жизнь. Неудивительно, что духовенство старается держать женщину подальше от алтаря, так же, как нас пытаются лишить возможности контролировать наши собственные силы деторождения. Все эти ритуалы, символичные или реальные, посвящены контролю над силой, заключенной в женском теле.“

„Уродство, когда для любого действия у системы есть специальный интерфейс. В Unix – все наоборот. Она предоставляет строительные блоки, из которых можно создать что угодно. Вот что такое стройная архитектура. То же самое с языками. В английском 26 букв, и с их помощью можно написать все. А в китайском для каждой мыслимой вещи – своя буква. В китайском вы сразу же получаете в свое распоряжение сложные вещи, которые можно комбинировать ограниченным образом. Это больше напоминает подход VMS: есть множество сложных вещей с интересным смыслом, которые можно использовать только одним способом. И в Windows то же самое.“

„Пуристический писатель антиутопий, <который был> совершенно незаменим. Он решительно прибегал к этому предостерегающему средству, видимо, объединявшему его писательское эго и цельную эмоциональную палитру со всем нашим опытом современности, технологии, архитектуры, автомобилей и артефактов культуры.“

„И. Ю. Каракис относится к плеяде выдающихся архитекторов 40-х годов, связанных с расцветом конструктивизма. Иосиф Юльевич — один из талантливых зодчих, которые имели своё лицо и своеобразное видение архитектуры даже на фоне того расцвета в архитектуре Украины… В высшей степени эрудированный, умнейший человек, аристократического воспитания, очень тактичный и внимательный. Он был мастером и творцом, который думал иначе, чем большинство зодчих. И оригинальность его мышления, его мастерство вывели его после всех передряг и оставили на позициях передового архитектора. Он оставил яркий след в архитектуре не только Киева, но и всей Украины.“

„Искусство, обобщающее живопись, скульптуру, архитектуру и музыку является посредником между ними и примирителем, между природой и человеком. Это, следовательно, сила гуманизации природы, вливающая мысли и страсти человека во всё, что является предметом его созерцания.“

„Если бы природе было комфортно, человечество никогда бы не изобрело архитектуру.“

„Отмечаемое 29 мая 2002 года столетие со дня рождения Иосифа Юльевича Каракиса — выдающегося украинского зодчего двадцатого века — знаменательная дата в истории архитектуры. Не только по числу созданных им произведений, но и по их вневременной современности, по новаторскому характеру Каракис входит в первый ряд зодчих. Трудно назвать архитектора, который бы на протяжении полувекового служения Архитектуре столь тесно был связан с нашим прекрасным Киевом. Постройки Каракиса не только официально явились памятниками архитектуры, но и заслужили всенародную любовь и уважение. Более того, они знаковы, символичны и несут яркую печать мастерства их автора. Работы Каракиса, построенные почти в каждом крупном городе бывшего СССР и охватывающие период с конца 20-х до начала 70-х гг., — прекрасный пример всецелой отдачи себя созиданию на благо народа и служения архитектуре как широкому социальному явлению. Нелёгкая судьба Иосифа Каракиса, необходимость преодолевать административные препоны, противостоять обстоятельствам, диктовавшимся спецификой того непростого времени, не сломили, не ожесточили его, но сделали более филигранным самый метод творчества.“

„Урбанистов нужно приравнять к преступникам на официальном уровне. Вместо того, чтобы менять наш мир к лучшему, создавать комфортные города и красивую архитектуру, они хотят лишь снести половину мира. Все, что они хотят сделать - уничтожить то, что не подходит под их лицемерные двойные стандарты“

„Пространство должно истолковываться как архитектура, иначе мы не будем иметь архитектуры.“

„Стекло обеспечивает прекрасную видимость, тонкие листы отвердевшего воздуха, сдерживающие воздушные потоки снаружи и внутри. Стеклянные поверхности можно модифицировать так, чтобы получать совершенный обзор на любом расстоянии.
Традиция не дает никаких данных, касающихся этого материала как средства превосходной видимости; поэтому суть стекла — его прозрачность — еще не вошла в архитектуру как ее поэзия. Все достоинства цвета и качества другого материала можно больше не принимать в расчет с той неизменностью,с какой мы привыкли. Светотень составляла “искусство” архитектора прошлого.Позволим же Современности теперь работать со светом, световой диффузией, отражением света — свет ради света, тени же получатся сами.
Машина делает современными эти удивительные новые возможности стекла.“

„В органической архитектуре замысел здания как здания начинается с основного и развивается к внешней выразительности, но не начинается с некой внешней выразительности, чтобы затем идти на ощупь в обратном направлении. Это — современно.“

„Архитектура – это торжество человеческого воображения над материалами, методами и людьми, которое сделало человека владельцем Земли.“

„Новая форма искусства, которая возникла в нашем столетии на почве современного естествознания. Изумительное расширение нашего научного кругозора, открытие бесчисленных новых жизненных форм, поражающих своей красотой,породило в наше время совершенно новое эстетическое чувство и дало другое направление искусству. Многочисленные путешествия и научные экспедиции для исследования неизвестных земель и морей открыли нам уже в XVIII в., а в особенности в XIX столетии целую массу неизвестных дотоль органических форм, о которых прежде и догадываться нельзя было. Число новых животных и растительных видов росло в неизмеримой прогрессии, и между ними (в особенности в низших группах, которым прежде уделяли мало внимания) оказались тысячи красивых и интересных экземпляров, совершенно новые мотивы для живописи и скульптуры, для архитектуры и художественных промыслов. Обширные микроскопические исследования во второй половине XIX столетия открыли нам совершенно новый мир. Впрочем, и без далеких путешествий и дорогих сочинений каждый человек может читать в книге природы. Он должен вглядеться в окружающее, внимательно созерцать его и изощрять свою наблюдательность.
На каждом шагу он найдет великое множество интересных и красивых предметов природы. В каждом листочке мха, в каждой травке, бабочке и жучке мы, при ближайшем рассмотрении, находим красоту, которая обыкновенно ускользает от человека, равнодушно проходящего мимо творений. А если еще рассматривать через лупу или через хороший микроскоп, на каждом шагу находим здесь неисчерпаемые источники новых наслаждений.“

„Высшая форма искусства — это гражданское строительство и архитектура. Это не просто то, что выглядит хорошо, но ещё и функционально.Искусство должно функционировать. Оно не должно просто находиться на стене и ничего не делать.“

„Самый лучший, самый недолговечный способ построить здание, о котором я когда-либо слышал, – построить его светом. Фашисты много занимались такой «световой архитектурой».
С помощью прожекторов зданию можно придать любую форму, а потом, когда станет не нужным, выключить свет, и оно исчезнет. Гитлеру для его выступлений всегда срочно нужны были подобные иллюзорные сооружения, охватывающие огромные пространства.“

„Манхэттенизм - это единственная урбанистическая идеология, вскормленная на достоинствах и недостатках характерной для метрополиса сверхплотной городской среды.Он раз и навсегда сделал ставку на перенаселенность, высокую плотность как основу идеальной современной культуры. Архитектура Манхэттена - это парадигма для эксплуатации перегрузки.“

„Архитектура - это искусство располагать и украшать сооружения, воздвигаемые человеком для различных нужд, так,чтобы вид этих зданий способствовал укреплению душевного здоровья, придавал силы и доставлял радость.“

„Древние греки дали колонну, римляне - арку; арабы заострили арку и украсили ее растительным орнаментом. Колонна и арка - костяк и крепость архитектуры - идут от колена Иафетова; духовность и святость ее - от Измаила, Авраама и Сима.“

„Большие города — это гигантские лаборатории проб и ошибок, успехов и неудач в градостроительстве и архитектуре. В этих лабораториях городского проектирования специалистам следовало бы совершенствоваться, выдвигать и проверять теории.
Однако практики и теоретики этой дисциплины (если ее можно так назвать) не изучают опыта удач и неудач в реальной жизни,не интересуются причинами неожиданных успехов; вместо этого они руководствуются принципами, основанными на функционировании и облике малых городов, пригородов, туберкулезных санаториев,выставок и воображаемых городов из сновидений — словом, чего угодно, кроме больших городов как таковых.“

„Вся европейская архитектура, плохая и хорошая, старая и новая, ведет свое происхождение из Греции через Рим, а украшается и совершенствуется под влиянием Востока. Уясните раз и навсегда: ухватившись за эту гигантскую путеводную нить, вы сможете нанизать на нее, как бусины, все виды последующих архитектурных фантазий.“

„Увлечение покойного банкира рационализацией сказалось и на архитектуре его дома, построенного по последнему слову американизированной строительной техники.
Красота этой новой архитектуры определялась новым каноном: утилитаризмом. Весь огромный,
растянутый в длину трехэтажный дом Готлиба был сделан из железа, стекла и бетона и внешне был скучно прямолинеен, как разграфленный лист гроссбуха. Ни одной радующей глаз кривой линии, ни одного украшения. Огромные стекла во всю стену придавали дому вид какого-то гигантского аквариума. Казалось, стекла были слишком хрупкой защитой для миллионов, которыми ворочал банк Готлиба. Но «золотые рыбки» этого аквариума хранились глубоко на дне его – в подземном этаже. Сталь и бетон этого казнохранилища способны были выдержать налет не только земных, но и воздушных бандитов. Сотни автоматических звонков и световых сигналов, особые перископы, дающие возможность находящимся в первом этаже сторожам видеть, что делается в подвале, автоматически захлопывающиеся двери, электрические заградители и киноаппараты обрекали на неудачу всякую попытку проникнуть сюда силой или хитростью.“