Цитаты о евангелие

„Невозможно, читая Евангелие, не почувствовать реальное присутствие Иисуса. Его личность дышит в каждом слове. Никакой миф не обладает столь мощной жизненной силой. (Эйнштейн, цит. по: Viereck 1929; также см. Einstein, as cited in the German magazine Geisteskampf der Gegenwart, Gütersloh, 1930, S. 235)“

„А ты будь в послушании у всякого человека, который встретится на твоем жизненном пути, если только его просьба будет тебе по силам и не войдет в противоречие с Евангелием.“

„Говорят, что Евангелия — это фальшивки, а Кришна — творение поэтов. Благодарю тебя, Боже, тогда за эти фальшивки и низко склоняюсь перед их творцами.“

„Святое Евангелие можно уподобить зеркалу. Каждый из нас, если захочет, увидит в нем состояние души своей…“

„Евангелие — уста Христовы“

„При чтении Евангелия не ищи наслаждения, не ищи восторгов, не ищи блестящих мыслей: ищи увидеть непогрешительно святую Истину. Не довольствуйся одним бесплодным чтением Евангелия; старайся исполнять его заповедания, читай его делами. Это — книга жизни, и надо читать ее жизнию.“

„Зрение грехов, зрение того падения, в котором находится весь род человеческий, есть особенный дар Божий. Испроси себе этот дар, и понятнее будет для тебя книга Небесного Врача — Евангелие.“

„Терпимость по отношению к тем, кто расходится с вами в вопросе религии, созвучна Евангелию и соответствует здравому смыслу, поэтому чудовищно, когда люди нетерпимы.“

„Должно с насилием отвлекать себя от осуждения ближних, ограждаясь от него страхом Божиим и смирением. Чтоб ослабить и, с Божией помощью, совершенно искоренить из сердца своего соблазн на ближнего, должно при свете Евангелия углубиться в себя, наблюдать за своими немощами, исследовать свои греховные стремления, движения и состояния. Когда грех привлечет к себе наши взоры, — некогда нам будет наблюдать за недостатками ближнего, замечать их. Тогда все ближние покажутся нам прекрасными, святыми…“

„Ты говоришь, что делаешь все с понуждением; но в Евангелии понуждение не только не отвергается, но и одобряется. Значит, не должно унывать, а должно на Бога уповать, Который силен привести все к полезному концу. Мир тебе!“

„Единственная отрада моя в настоящее время — это Евангелие. Я читаю ее без изучения, ежедневно и ежечасно.“

„Иезуиты в угоду папе и своим эгоистическим низшим видам и целям извратили закон совести и закон Евангелия, утверждая, что для достижения своекорыстных целей или целей религиозных католики могут употреблять и всякие незаконные средства“

„Кто объясняет Евангелие и все Писание произвольно: тот этим самым отвергает истолкование его святыми Отцами, Святым Духом. Кто отвергает истолкование Писания Святым Духом; тот, без всякого сомнения, отвергает и самое Священное Писание.“

„Для множества людей, праздник — также, прежде всего символ: Рождество — это детская ёлка; Троица — берёзки, цветы, гирлянды, крёстный ход; Иванов день — потешный костёр, расцвет папоротника, шуточное кладоискательство; Вербное воскресенье уже одним названием своим обличает символ, с ним сопряжённый; Успение — праздник дожиночного снопа, а на юге — первой кисти винограда; Преображение слывёт в народе Спасом на яблоках, в отличие от Спаса на воде и Спаса на меду. Христианство, таким образом имеет своих язычников, бессознательно сближающих религии, происшедшие из Евангелия с пантеизмом древних извечных культов; жизнь Христа комментируется для них годовым оборотом жизни природы, Бог всеобъемлющей любви есть не только Солнце Правды, но и зримое солнце, животворящее землю. Это христианское язычество, в огромном большинстве своих проявлений, настолько грациозно, наивно и трогательно, что против него редко поднимаются руки даже у самых суровых ортодоксов церковной догмы. Вере оно никогда нигде не мешало.“

„Читай Евангелие с крайним благоговением и вниманием. В нем не сочти ничего маловажным, малодостойным рассматривания. Каждая йота его испущает луч жизни. Пренебрежение жизни — смерть.
Читая о прокаженных, расслабленных, слепых, хромых и беснующихся, которых исцелил Господь, помышляй, что душа твоя носящая многоразличные язвы греха, находящаяся в плену и у демонов, подобна этим больным. Научайся из Евангелия вере, что Господь, исцеливший их, исцелит и тебя, если ты будешь и прилежно умолять Его о исцелении твоем.“

„Я не поверил бы даже в Евангелие, если бы к этому не побуждал меня авторитет Вселенской Церкви.“

„Оставь греховную жизнь, оставь земные пристрастия и наслаждения, отрекись души своей, тогда сделается для тебя доступным и понятным Евангелие.
Ненавидяй души своея в мире сем, сказал Господь — души, для которой, от падения, грехолюбие соделалось как бы природным, как бы жизнию — в живот вечный сохранит ю. Для любящего душу свою, для того, кто не решается на самоотвержение, закрыто Евангелие: он читает букву; но слово жизни, как Дух, остается для него под непроницаемою завесою. Когда Господь был на земле пресвятою плотию, — многие видели Его и, вместе, не видели. Что пользы, когда человек смотрит телесными очами, общими у него с животными, а ничего не видит очами души — умом и сердцем? И ныне многие ежедневно читают Евангелие, и вместе никогда не читали его, вовсе не знают его.“

„Христианские святыни и в наши дни ни от кого не спрятаны. Они не занавешены тайной от наших современников. Церковь по-прежнему проповедует Христа и Евангелие Царства. Только слушать эту проповедь становится некому.“

„Мы же знаем, что история может развиваться по-разному. И когда увеличивается объём зла в человеческой жизни, оно начинает превалировать. И вроде как добро оказывается в меньшинстве. Сегодня христиане в меньшинстве. Сегодня ценности, которые мы проповедуем, либо с ходу отвергаются, либо игнорируются. Почему? Потому что мы предлагаем людям подыматься вверх, идти в гору. А всё, что предлагает массовая культура сегодня, — спускаться вниз. Если человек живёт по голосу инстинкта, если на основе инстинкта создаётся цивилизация, то, конечно, большинство пойдёт именно этим путём, потому что это гораздо легче и проще и не надо, как говорят русские, париться, не нужно себе создавать трудности. Вот такая лёгкая жизнь. Но ведь то же самое сказано в Евангелии: путь спасения — это узкий путь. И в каком-то смысле этот путь всегда связан с подвигом.“

„С Рождества день начинает расти. А солнце сильнее пригревать. Запомни, Христос — это Спаситель для христиан. Он наш Бог, истинный Бог. Какой же это чудный праздник! Какие песни поются по всей земле, чтобы весело было душе человеческой. Сколько добрых обычаев у народа, у болгар. Наряженная елка, разве она не напоминает тебе пасхальное яйцо? Читай чаще Библию, главу тринадцатую Евангелия от Иоанна.“

„О, странники земные! о, вы все, стремящиеся или влекущиеся по широкому пути, при неумолкающем шуме земных попечений, развлечений и увеселений, по цветам, перемешанным с колючим тернием, спешащие по этому пути к концу, всем известному и всеми забываемому — к мрачному гробу, к еще более мрачной и страшной вечности, остановитесь! Отряхните обаяние мира, постоянно содержащее вас в плену! Прислушайтесь к тому, что возвещает вам Спаситель, обратите должное внимание на слова Его! Покайтеся и веруйте во Евангелие, говорит Он вам, покайтеся: приближися бо царствие небесное.“

„Если оставим свои хотения и разумения и потщимся исполнить хотения и разумения Божия, то во всяком месте и во всяком состоянии спасемся. А если будем держаться своих хотений и разумений, то никакое место, никакое состояние нам не поможет. Ева и в раю преступила заповедь Божию, а Иуде злосчастному жизнь при самом Спасителе не принесла никакой пользы. Везде потребно терпение и понуждение к благочестивой жизни, как читаем в Святом Евангелии.“

„Итак: что Афины — Иерусалиму? что Академия — Церкви? что еретики — христианам? Наше установление — с портика Соломонова, а он и сам передавал, что Господа должно искать в простоте сердца (Прем. 1,1). Да запомнят это все, кто хотел сделать христианство и стоическим, и платоническим, и диалектическим. В любознательности нам нет нужды после Иисуса Христа, а в поисках истины — после Евангелия.“

„Проблемы проповеди Евангелия и контекст современной церковной жизни в России — книга-статья; Москва, 2006.“

„Ум человеческий, любящий расширяться в своих умозрениях, особенно в отношении к свободе, хвалится обширностию своих видов, всеобъемлемостью предначертаний. И что же? Ни один из самых пламенных мечтателей о свободе не осмелился доселе, даже хотя бы в мыслях, простерть ее туда, куда простирает Евангелие.“

„Из Евангелия делать идеологию абсолютно невозможно, Евангелие — это личная связь, вроде брака или отцовства-сыновства, а вот из религии можно сделать что хочешь. И делали.“

„Для новых русских — «Евангелие от балды.»“

„Всякому желающему приводворить в своей душе Иисусову молитву, необходимо читать Священное Евангелие как можно чаще и более до тех пор, пока оно будет все в памяти.“

„У них и Евангелие от лукавого.“

„Управи, Царю, словес океаном —
Матфеем и Лукою, Марком, Иоанном,
Евангелием Твоим живых вод струями,
Иже источил еси своими устами.“

„… мне всегда легче говорить с атеистом, чем с оккультистом. В современном мире быть атеистом не так уж плохо — потому что в условиях, когда все вокруг ждут, чего же им на этой неделе «предсказамус настрадал», чистят свои чакры кедровыми шишками и ищут космическую энергию в своей моче, быть просто неверующим, трезвым человеком — это означает быть гораздо ближе к Евангелию.“

„Верный может иногда отступать от буквы, даже от предписаний Евангелия, во исполнение более возвышенного закона — закона любви.“

„История задумана именно как план, и теория этого плана есть Евангелие. И самая ответственная, самая христианская часть этого плана есть социализм.“

„Русская литература — это наша национальная религия. Другой по большому счету нет. Это наша версия православия. Поэтому тут нет не сакральных текстов. И к ним надо относиться соответственно. И делать из них постмодернизм невозможно. Как невозможно снять постмодернистское Евангелие от Матфея.“

„Пушкин был убит масонами через организованную бытовую историю. Государь знал о возможной организованной гибели и взял с Пушкина слово, чтобы он не дрался на дуэли. Пушкин не сдержал слова и был убит. Дальше вторая глыба могучая — Достоевский. Всегда власти боролись с его идеологией. Всегда его идеи отвергались омасоненной интеллигенцией. И здесь же другая глыба — Лев Толстой. Русский литературный гений, но пустивший Россию под откос. Он писал против Отечества, собирался переписывать Евангелие и кончил тем, что бежал неведомо куда и неведомо зачем. Я Льва Толстого как личность не люблю. “Война и мир” — это гениальнейшее произведение. Но его личные сентенции я не приемлю. О причинах поражения 1812 года, о Кутузове и Наполеоне — не то написано.“

„Мне нужен был отвлёченный, непостижимо высокий идеал веры. И принявшись за Евангелие, которого я никогда еще не читывал, а мне уже было 38 лет от роду, — я нашёл для себя этот идеал.“

„Невозможно, читая Евангелие, не почувствовать реальное присутствие Иисуса. Его личность дышит в каждом слове. Никакой миф не обладает столь мощной жизненной силой.“

„Многие приступают к Господу, — немногие решаются последовать Ему. Многие читают Евангелие… немногие решаются направить поведение свое по правилам, которые законополагает Евангелие.“

„Таким образом, или мы распространяем лживые истории, или то, что мы сегодня считаем подлинным крестом, есть мнение тщетное и легкомысленное. Теперь, с другой стороны, рассмотрим, сколько там по всему миру его фрагментов. Если бы я хотел лишь перечислить все источники, что прочёл по этому вопросу, этого хватило бы, чтобы заполнить целую книгу. Нет ни одного городишки, где бы их не было, ни одного собора, ни даже приходской церкви. Точно так же нет ни одного аббатства, где нельзя было бы взглянуть на них. А в нескольких местах имеются довольно большие осколки, например, в Сент-Шапель в Париже, а в Пуатье и в Риме есть большие распятия, как говорят, целиком сделанные из остатков христова креста. Короче говоря, если бы кто-то захотел собрать всё, что сможет найти, можно было бы построить грузовое судно. Евангелие же сообщает, что крест мог нести один человек.“

„С тех пор, как апостолы возвестили Евангелие, воскресение мёртвых, Страшный суд и Царство Божие, христианские ценности наполнили жизнь смыслом для многих. Эти ценности стали содержанием жизни преподобных. За них умирали мученики. Им отдавали сердце многие христиане разных эпох — учёные, поэты, художники. Для многих поколений христианские ценности были надеждой и радостью.“

„Христианство — не просто теория, мировоззрение и не только моральное учение, а новая жизнь, которая охватывает все сферы человеческого бытия: умственную, нравственную и духовную. Нельзя быть христианином, если нет внутренней убежденности в истине Христова учения. Нельзя им также быть, если не ставишь своей задачей исполнение нравственных заповедей Евангелия. Но убежденность и мораль являются, скорее, лишь средством для главной цели христианской жизни — духовного Богообщения, стяжания Духа Божия.“

„Пока такие времена, что прежде всего келью свою, комнату обставь как должно. Самый незначительный предмет интерьера есть духовное свидетельство, аспект культа и каждения. Стоит на полке светская книга — значит и чёрное евангелие читаешь, ибо книга эта — глава того сатанинского писания. Висит на стене чёрная фигурка буддийского божка — значит, это твой идол, даже если не поклоняешься ему. Простая мебель, образа и книги — и больше ничего. Как можно меньше света электрического и больше лампад, свечей.“

„Пушкин был убит масонами через организованную бытовую историю. Государь знал о возможной организованной гибели и взял с Пушкина слово, чтобы он не дрался на дуэли. Пушкин не сдержал слова и был убит. Дальше вторая глыба могучая — Достоевский. Всегда власти боролись с его идеологией. Всегда его идеи отвергались омасоненной интеллигенцией. И здесь же другая глыба — Лев Толстой. Русский литературный гений, но пустивший Россию под откос. Он писал против Отечества, собирался переписывать Евангелие и кончил тем, что бежал неведомо куда и неведомо зачем. Я Льва Толстого как личность не люблю. “Война и мир”“

„Эра давно умирала. В воспоминаниях Я. М. Неверова (близкого друга Станкевича) есть такое место, относящееся очевидно, к 1830—1831 годам: «Читаю ли я Евангелие?“

„Если Бог есть Любовь, то невозможно не познавать Бога, иначе Он не есть Любовь. Это проистекает из того, что нам открыто Евангелием, открыто Христом. Нам открыт путь к Богу, который есть Любовь. Дать Ему рациональное определение невозможно, это понятно. Когда мы говорим: «Бог есть Любовь», мы понимаем, что любовь можно понять по-разному, но мы не даем ей жестких определений, потому что понимаем и то, что мы не сможем их дать. Тут опять же на уровне интуиции и духовного опыта мы апеллируем ко внутреннему опыту, к сердцу человека.“

„Удивительное дело, но почти все те, кого я знал как искателей «духовности», были всегда узкими, нетерпимыми и скучными, безрадостными людьми, при этом всех всегда обвинявшими в «недуховности». И всегда в центре их были они сами, не Христос, не Евангелие и не Бог. В их присутствии не расцветаешь, а, наоборот, как-то духовно «ежишься». Гордыня и эгоцентризм, самодовольство и узость — но зачем тогда эта пресловутая «духовность?»“

„Когда читаешь Гиту после Упанишад — ощущаешь тепло и интимность живой встречи души с высшим. И хотя философски Гита тесно связана с «тайным учением» брахманов, Бог для нее не только абстрактное понятие или безличный Абсолют, для достижения которого нужно утратить свое «я»: он — личностный Бог, выступивший из глубины священного Мрака навстречу людям. Поистине среди древних прообразов Христа одним из первых может считаться Кришна.
...Какой же... [из учения Гиты] следует вывод? Кришна не только не одобряет скорби Арджуны по поводу убийства сородичей, а призывает его смело идти в битву. Уродливая, непостижимая логика! Здесь, как и в сцене «преображения» Кришны, вновь обнаруживается языческая непросветленность сознания.
Возвышенно учение Гиты о вере спасающей, о личном любящем Боге, благороден призыв ее к действию и бескорыстию, трогательной теплотой дышат ее строки, когда она касается этих предметов, строки, иногда называемые «индийским евангелием.»“

„Страсти делают видимым то, что должно оставаться невидимо для того, чтобы эти власти сохранялись, – то есть механизм козла отпущения.
Разоблачая этот механизм и весь окружающий его миметизм, Евангелия сооружают единственную текстуальную машину, которая способна прекратить заключение человечества в темнице систем мифологической репрезентации, основанных на ложной трансцендентности сакрализованной (поскольку единодушно признанной виновной) жертвы.
Эта трансцендентность прямо названа в Евангелиях и вообще в Новом Завете. У нее много имен, но главное ее имя – Сатана, который бы не мыслился одновременно как «человекоубийца от начала», «отец лжи» и «Князь мира сего», если бы он не был един с ложной
трансцендентностью насилия. И точно так же не случайно, что из всех пороков Сатаны очевиднее всего зависть и ревность. Можно было бы сказать, что Сатана воплощает миметическое желание, не будь это желание прежде всего развоплощением. Именно оно опустошает всякое бытие, все вещи и все тексты, изымая оттуда их содержание.
Когда имеется в виду ложная трансцендентность в ее фундаментальном единстве, Евангелия говорят «диавол» или «Сатана», но когда она же имеется в виду в ее множественности, то речь заходит о бесах и бесовских силах. Слово «бес» может быть и попросту синонимом Сатаны, но в первую очередь прилагается к низшим формам «властей мира сего», к вырожденным проявлениям, которые мы бы назвали психопатологическими.
Уже потому, что эта трансцендентность предстает множественной и фрагментируется, она теряет часть силы и обычно впадает в чистый миметический беспорядок. Таким образом, в отличие от Сатаны, который воспринимается одновременно и как принцип порядка и как принцип беспорядка, бесовские силы упоминаются в тех случаях, когда преобладает беспорядок.“

„«Евангелие учит нас осуждать только себя, других — оправдывать. Чья доля вины больше — не наше дело, это самокопание может привести к осуждению другого через оправдание себя. Кайся сам и оправдывай не себя, сокрушаясь только о своей доле вины. Тогда зло может не коснуться тебя, а если уже коснулось и живёт в тебе — уйдёт. Затхлость боится света и чистого воздуха»“

„Каждый волк в овечьей шкуре, который притворяется, что проповедует Евангелие, но провозглашает праведность человекоторговли и рабства, каждый, кто отстреливает негров на улицах, сжигает негритянские школы и дома собраний, убивает женщин и детей при свете их собственных пылающих жилищ, называет себя демократом. Каждый нью-йоркский бунтовщик в 1863 году, который сжигал маленьких детей в приютах для цветных, который грабил, насиловал и убивал без разбора посреди пылающего города в течение трех дней и ночей, называл себя демократом. Короче говоря, Демократическую партию можно охарактеризовать как общую канализацию и отвратительный сосуд, в который сливается каждый элемент измены Севера и Юга, каждый элемент бесчеловечности и варварства, позорящий эпоху.“