Цитаты о грязь

страница 2

„Люди, на которых держится мир, иногда оказываются затоптанными в грязь.“

„Как сложно быть всегда хорошим,
Не ведать злобу, свет дарить…
Как быть, когда идти не можешь,
А путь труднее, грязь и муть…“

„Можно лежать в грязи, и быть чистым.
Можно умыться, и всё равно остаться грязным!“

„В присутствии дамы джентльмен никому не позволит ударить в грязь лицом.“

„И стал совет тут приживаться, В люд местный втираться. И мат, и грязь, и пьянство, Враньё, невежливость и хамство – Всё очень липко ужилось, Как сорняки разрослось, Как клещ в тело впилось.“

„Ссылаться на дурные поступки других - это умываться грязью.“

„Прохожий, стой, ты грязью памятник не пачкай.
Любил я красное вино, а помер белою горячкой.“

„Крылья падших ангелов
Уносил рассвет,
Северные шорохи
Подбирал Сатурн,
Звездопады млечные
Целовала грязь,
Туча двестиглазая
Не пришла на связь.“

„Никогда не боритесь со свиньей в грязи - испачкаетесь оба, только ей это понравится». Я знал это выражение и до этого эфира и увидев Олега Калашникова в студии ТВi - повторил про себя. Но, сдержаться было сложно - такое хамло нон-стоп….“

„Роман — зеркало на большой дороге. В нем отражается то лазурное небо, то грязь, лужи, ухабы. И человека, у которого зеркало, вы обвиняете в безнравственности… Зеркало отражает грязь, и вы обвиняете зеркало. Обвиняйте лучше дорогу с ухабами или дорожную инспекцию.“

„На данный момент, я чувствую, что я могу позволить себе быть глупым и идти на больший риск, и даже если я упаду лицом в грязь, я знаю, что это не конец света, и по крайней мере я пытался сделать что-то.“

„Разумному внушает разум одно и то же — навсегда.
Остерегайся зла, запомни: зло — величайшая беда.
Ни хищникам, ни травоядным не уподобься — ты не зверь,
Но если зло творишь — от зверя чем отличаешься теперь?
Увы, подобна злая воля змее гюрзе! Сойди с тропы,
Не то ужалит, — ведь от страха к земле прикованы стопы!..
Но у души есть крылья: разум! Крылата разумом душа,
Взлетит из пропасти глубокой, освобождением дыша…
Взнесись на этих крыльях выше! Внизу, над разумом глумясь,
Тебя невежество поймает… Не поддавайся, — втопчет в грязь!“

„Истинная грязь — внутри нас. Остальное отмывается просто. Существует только одна грязь, которая не может быть убрана чистой водой — пятно ненависти и фанатизма, заразившее душу. Можешь очистить воздержанием и постом своё тело, но сердце очищается только любовью.“

„Преодоление всего пошлого – вот в чем человеческое величие. Но нарочитое стремление к величию делает человека не великим, а вздорным. Не быть запачканным грязью пошлого света – вот в чем чистота души.“

„Согласно философии буддизма цветок лотоса, который прорастает из грязи, например из кучи отбросов на обочине дороги, символизирует высшее духовное познание. Это значит, что, несмотря на жизненные препятствия и ошибки прошлого, а иногда и благодаря им, каждый из нас способен обрести счастье.“

„Люблю гулять по улицам, вглядываться в лица, наблюдать отношения, видеть радость и грусть, чистоту и грязь.“

„Народ уже однажды брал власть в Советском Союзе в свои руки. И что вышло? Сталин вышел. И если народ возьмет власть в свои руки, кто бы ни вылез наверх — даже Ельцин, — он все равно будет новый Сталин. Он выполнит ту же роль. Теперь почему Запад аплодирует Горбачеву и Ельцину? Что вы думаете, Запад хочет, чтобы советские люди жили роскошно, были сыты? Ничего подобного! Западу нужно, чтобы Советский Союз развалился. Горбачева похлопывают по плечу и Ельцина, поскольку думают, что они разваливают страну. Они говорят: действуй, Миша, — а они и рады стараться. Много партий, парламент! Это все игра на Запад. Как только Запад увидит, что Горбачев не разваливает советское общество, а выходит из кризиса, кончится здесь слава Горбачева и на него будут лить потоки грязи. Помяните мое слово!“

„Тебе нужен мешок, чтобы выкидывать туда грязь… Нет, не лезь туда. Знаю, ты считаешь себя куском дерьма, но на самом деле это не так. Ты прекрасен.“

„Мне нравится быть женщиной и быть женственной, но я не могу заставить себя не лазать по деревьям и не залезать в грязь.“

„Если не привязываться прочно к миру, то и мирская грязь не пристанет к тебе.“

„Тот, кто швыряется грязью, теряет почву под ногами.“

„Чтобы не потонуть в грязи сегодняшней действительности нужно научиться не предавать себя, свои детские идеалы. Не вестись на обертку, стараться докопаться до содержания, всегда искать это содержание под «развесистой» формой.“

„Пыль! Эта странная субстанция, летящая вам в лицо. Она заслуживает внимания, она не должна скрываться за словом «пыль».
Просто ли это грязь, не находящая себе места, но составляющая самое существо этой части света?
Или она — Земля, пытающаяся подняться в воздух, оторваться от самой себя, как мысль от тела, как тело, уступающее себя жаре.“

„Так и река истории. Поколение за поколением оставляет всё больше грязи в её русле. И небо становится всё дальше.“

„На самом деле, все эти левацкие сказки, ложь про то, как тяжело жилось аборигенам, колонизированным европейцами, разбивается об один кричащий ФАКТ: как только колонии стали «независимыми», все варвары ТОЛПОЙ, ПРАКТИЧЕСКИ ПОГОЛОВНО ринулись за колонизаторами в Европу, чтобы жить с ними, продолжать пользоваться ИХ ТРУДОМ, их интеллектом, их изобретениями, их законами и т. д., и т. п. И никакая дикарская религиозность, никакие т. н. традиции и идеи о т. н. независимости — ничего из этого в реальности не действует, это лишь лицемерные бредни, чтобы ШАНТАЖОМ выжимать из добреньких европейцев деньги — а в замен лишь хамство, грязь, агрессия и терроризм.“

„Разочароваться в своём доме нельзя. Можно разочароваться в грязи, которую в этот дом почему-то намели.“

„Проблема не в народе, а в ваших руководителях. Коммунизм — маска, натянутая на прежнее лицо России. Ваш Сталин — царь, Политбюро — бояре и аристократы, алчные и эгоистичные, ваши партийные кадры — чиновники, те же, что при Петре и Николае. Та же пресловутая российская автократия, вечная нестабильность, ксенофобия, абсолютная неспособность разумно управлять государством, террор вместо консенсуса и настоящей власти, наглая коррупция, только принявшая другие формы, некомпетентность и пьянство. Прочтите переписку Курбского с Иваном Грозным, прочтите Карамзина, Кюстина. Основной признак вашей истории никогда не изменить: унижение, из поколения в поколение, от отца к сыну. Испокон века, и особенно с эпохи монгольского ига, все вас унижают, и политика вашего правительства состоит не в том, чтобы бороться с униженностью и ее причинами, а в том, чтобы спрятать ее от остального мира. Петербург Петра не что иное, как потемкинская деревня, не окно, прорубленное в Европу, а театральная декорация, установленная, чтобы спрятать от Запада нищету и грязь. Но унижать можно лишь тех, кто терпит унижение; и лишь униженные способны унижать других. Униженные тысяча девятьсот семнадцатого, от Сталина до мужика, навязывают свой страх и унижение другим. Потому что в этой стране униженных царь, какой бы властью он ни обладал, беспомощен, его воля тонет в болотах и топях его администрации. Перед царем все кланяются, а за его спиной воруют и плетут заговоры, все льстят начальству и вытирают ноги о подчиненных, у всех рабское мышление, ваше общество сверху донизу пропитано рабским духом, главный раб — это царь, который не может ничего сделать с трусостью и униженностью своего рабского народа и от бессилия убивает, терроризирует и унижает его еще больше. И каждый раз, когда в вашей истории возникает переломный момент, реальный шанс разорвать порочный круг, чтобы создать новую историю, вы его упускаете: и перед свободой, вашей свободой семнадцатого года, о которой вы говорили, все — и народ, и вожди — отступают и возвращаются к уже выработанным рефлексам.

Но такая уж вещь прошлое - если вцепилось однажды зубами в вашу плоть, больше не отпустит.

The truth is great, and shall prevail, When none cares whether it prevail or not.

Опять наступила ночь, третья в этой каменной вечности. Опять я блуждал среди зарослей и осыпающихся скал своих мыслей.

Вот почему я плакал, я больше ничего не понимал и хотел быть один, чтобы ничего не понимать и дальше.“

„Сидя в провинции, очень трудно понять, что же происходит в Москве, да и в стране тоже! Наше целиком проамериканское телевидение только тем и занимается, что поливает грязью любые патриотические начинания да исходит злобою при одном имени Зюганова. Чего стоит одна свистопляска вокруг журналиста с западного антирусского радио “Свобода”, передачи коего глушили во время оно. Журналиста, разумеется, оказавшегося в Чечне, на территории враждебных нам сил, и на защиту которого бросились все, вплоть до Явлинского. Само телевидение США не могло бы, кажется, сделать большего! Хотя по нормальным законам военного времени сей герой, пробравшись на нашу территорию без соответствующих документов, подлежал бы — должен был бы подлежать! — не только аресту, но и военно-полевому суду с последующим, достаточно впечатляющим наказанием. Что-то не слышал я в 1941-45 годах подобных историй, с переходами вражеских журналистов через линию фронта! А судьба Шеремета, поливавшего грязью Россию, журналиста-спекулянта, удаленного из Белоруссии, и тотчас принятого с распростертыми объятиями на нашем телевидении! Теперь начались нападки на Путина. Он-то чем виноват? Похоже, любой деятель-государственник уже ненавистен нашему телевидению, хлопочущему о полном развале России. С другой стороны, телевидение провирается, что в процессе приватизации нынешние хозяева, тот же Березовский с Чубайсом, покупали крупнейшие предприятия страны за два процента их реальной стоимости. Собственно, уже не понятно, стали мы колонией США и МВФ окончательно или еще нет? Во всяком случае, наиболее значительное ныне средство массовой информации — телевидение России уже не принадлежит. Да оно и на деле-то принадлежит не то Гусинскому, не то Березовскому с Чубайсом, то есть Сиону, то есть МВФ… И после этого мы еще считаем себя страной? Да полноте! Таких стран и не бывало никогда! Колонии, и те не все и не всегда позволяли подобное. А меж тем сербская “проба”, блестяще удавшаяся Западу с нашей подначки, грозно означила возможное приближение грядущей войны, в преддверии которой наши демократы хлопочут максимально разоружить Россию, и уж пятая колонна работает вовсю!“

„Ужасно было зрелище по тесноте, в которой жался этот народ, и по смешению женщин с мужчинами. Женщины, не мертвецки пьяные, спали с мужчинами. Многие женщины с детьми на узких койках спали с чужими мужчинами. Ужасно было зрелище по нищете, грязи, оборванности и испуганности этого народа. И, главное, ужасно по тому огромному количеству людей, которое было в этом положении. Одна квартира, и потом другая такая же, и третья, и десятая, и двадцатая, и нет им конца. И везде тот же смрад, та же духота, теснота, то же смешение полов, те же пьяные до одурения мужчины и женщины и тот же испуг, покорность и виновность на всех лицах; и мне стало опять совестно и больно, как в Ляпинском доме, и я понял, что то, что я затевал, было гадко, глупо и потому невозможно. И я уже никого не записывал и не спрашивал, зная, что из этого ничего не выйдет.“

„Смешная это штука — грязь, — сказал Хозяин.“

„Музыкальный бизнес разросся до гигантских размеров. В годы моей юности рок-н-ролл жил в маленьких залах. Стадионного рока не существовало. О перспективах массовой эксплуатации никто не догадывался. Это был замкнутый форум со своей небольшой, но преданной аудиторией. Сегодня бизнес стал интернациональным гигантом: мы на пороге китайского рынка! Чем жирнее доллар, тем больше к нему налипает грязи.“

„Тому, на кого вылили ушат грязи, - трудно отмыться.“

„Пожалуй, достаточно напомнить одно только знаменитое определение того же Константина Аксакова: «в публике ― грязь в золоте; в народе ― золото в грязи». Одним словом, славянофилы были демократы. Какая цена была в жизни их демократизму, другой вопрос. Л.Н. Толстой со своей холодной усмешкой рассказывал, что цену эту он постиг однажды из следующего небольшого эпизода: он шёл по Арбату в обычном крестьянском платье; ему встретился проезжавший на лихаче вождь славянофилов И.С. Аксаков. Толстой поклонился, Аксаков бегло оглянул его и не счёл нужным ответить: в старом мужике он не узнал графа Толстого. Грязь в золоте не удостоила поклона золота в грязи.“

„Перед отъездом из Европы в Америку я вспомнил про «дым отечества», про нашу деревню, где чуть ли не у каждого мужика в избе спит телок на соломе или свинья с поросятами, вспомнил после германских и бельгийских шоссе наши непролазные дороги и стал ругать всех цепляющихся за «Русь», как за грязь и вшивость. С этого момента я разлюбил нищую Россию… С того дня я ещё больше влюбился в коммунистическое строительство.“

„Юмор — это убежище, в которое прячутся умные люди от мрачности и грязи.“

„Никогда не боритесь со свиньей в грязи - испачкаетесь оба, только ей это понравится.»“

„Внутри каждого человека столько грязи, что лишь он сам может терпеть ее, да и то не всегда. А для постороннего увидеть ее, прикоснуться, попробовать - в лучшем случае противно. Все это так; но ведь должны же быть исключения. Те самые исключения, которые подтверждают общее правило, исключения, без которых это самое правило становится бессмысленным“

„То мне казался смешон Григорий Васильевич со своим романсом, который он напевал постоянно:
* Отчего я тебя
Так безумно люблю.
То казался мне смешным город Луга, то гостиница, в которой мы остановились, носящая громкое название «Дудки», то, наконец, я сам. Мне вдруг показалось, что в комнату вошла дама, тогда как это был трактирный слуга, и я от души расхохотался. Я был в очень весёлом расположении духа и, кажется, покажи мне палец кто-нибудь, я бы расхохотался.<...>
Наконец пришли Григорий Васильевич и Закревский. Они хлопотали неудачно. Григорий Васильевич спросил себе чаю. Когда мы напились, то отправились гулять по Луге.
Луга — небольшой уездный городок; если считать там каменные здания, то едва ли наберётся пять. Тротуар не вымощен, и потому весною ужасная грязь. В Луге есть две церкви, и начали теперь строить ещё собор. Главная улица Луги служит Невским проспектом для жителей: на ней выстроен Гостиный двор, и она же служит для гулянья жителям. Одна аптека, две гостиницы и трактир ― вот здания, которые бросаются в глаза по причине своих сравнительно громадных и разукрашенных вывесок.
В заключение остаётся сказать несколько слов о лужских жителях. Можно подумать, что в Луге вовсе нет стариков: я всего одного и видел, да и то приезжего крестьянина! По вечерам на главной улице Луги устраивается гулянье, если так можно выразиться, гулянье молодёжи, группами ходящей в самых ярких костюмах и преимущественно шляпках, взад и вперёд. Вот всё, что можно сказать о Луге, и ещё, виноват, позабыл было: в Луге изобилуют звери двух пород: собаки и блохи!
Возвратившись в гостиницу, Григорий Васильевич спросил чаю. (От нечего делать начали пить.) Напившись чаю, мы поужинали в вокзале и опять пришли в славные «Дудки.»“

„Слова поднимались над невыносимо обремененными тупыми волами, бродящими по грязи. Слова без смысла - прекрасные слова.“

„В чистый четверг нужно наводить порядок не в своем доме, а в своей душе! Загляни в свое сердце, не осталось ли в нем грязи! Наполни его любовью ко всем, кто тебя окружает! Не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви!!!“

„Не мутите с грязью душу человека. Со временем все уляжется, но осадок останется.“

„Что бы вы ни сделали, всегда найдутся те, кто будут хвалить вас и обливать грязью.“

„Всегда будут люди, которым, казалось бы, с колыбели дано то, к чему вы стремитесь. Всегда будут люди, которые красивее, умнее, богаче с рождения, чем вы. И это не важно. Потому что ваша цель, ваше счастье — это путём наслаждаться. Когда ты строишь себя через свой жизненный путь. Когда с каждым шагом на этом пути ты становишься более открытым, лёгким и счастливым существом — вот это удавшаяся жизнь. Когда каждый шаг на твоём жизненном пути поднимает тебя из болота и грязи, из глупости человеческой. И все цели, к которым вы стремитесь — это, по сути, просто морковки для ишачка, чтобы ишачок вытаскивал себя из болота.“

„Лечение от любой зависимости: оно подразумевает прежде всего работу над авгиевыми конюшнями в своей башке.

Когда ты разгребаешь всю эту грязь и становишься чище, учишься не обижаться на мир, учишься вовлекаться в жизнь и брать ответственность за любое дерьмо, которое с тобой происходит. И смотреть, чтобы ты мог сделать, чтобы этого не допустить. И брать, и делать это. Работать с реальностью, пускай маленькими шагами. Тебе не нужно взять и сразу стать идеальным. Маленькими шажками, но неотступно — так меняется реальность.

И как только ты начинаешь хоть как-то работать с реальностью, вот только так ты начинаешь вытаскивать себя из болота любых нездоровых обсессий.

Франц Вертфоллен «Шот Жизни»“

„И как заявить массе о величии своём, как не смешаться в заявлениях своих вместе с грязью, ведь стаду можно указать дорогу лишь пальцем.“

„Это всё — сон говнаря, уснувшего в грязи в 2003-м на фестивале "Нашествие" во время концерта Чичериной.“

„«Когда ты, стараешься одолеть какую-то науку, а у тебя "не идёт" через вот это "не идёт", ты одолеешь только тогда, когда у тебя внутри есть любовь.

Ты не можешь это сделать из амбиций, амбиции вот тут, распадаются грязью потому, что в те моменты, когда на тебя очень сильно поднимается давление, в те моменты, когда тебе жизнь показывает какое ты ничтожество, вот в этим моменты, людей обратно из грязи косточки переломанные им собирает только любовь».“

„Если меркантильный человек плюнул в твою душу и предал тебя — не расстраивайся! Устрой себе хороший отдых на природе, чтобы твоя душа избавилась от грязи и вновь обрела радость и свежесть. Если подлый человек сильно обидел тебя — включи на телефоне или компьютере любимую музыку, чтобы освободиться от неприятных ощущений. Если кто-то вытер свои ноги о твою доброту — прими ванну или душ, чтобы утешиться тёплой нежностью воды и смыть с себя всё плохое.“

„Сколь оптимистична пословица: из грязи в князи.“

„В грязь грязью не швыряются. Грязи услышать добрые слова — это как Бастинде помыться.“

„Когда я снял гнездо, то на стене осталась лишь тоненькая полоска, обрисовывавшая контур снятых сооружений… Прилетает пелопей с комочком грязи. Без колебаний, сколько я заметил, садится на пустое место, где было гнездо, прилепляет сюда принесенную грязь и немного расплющивает комочек. Эта работа и на самом гнезде была бы такой же… Тридцать раз оса прилетала со все новыми и новыми комочками грязи икаждый раз безошибочно прикрепляла их внутри контура бывшего гнезда.“

„Агнесса: Так скажи же, почему цветы возникают из грязи? —
Стекольщик: Цветы ненавидят нечистоты и потому-то они спешат подняться к свету, чтобы
расцвести.“

„Либо ты познаешь науку и философию, либо они познают тебя, но уже через испытания жизни, теорию и практику человеческой обыденной, бытовой, повседневной рутиной жизни, которую ты воспринимаешь как вне науки и философии, логики-С интеллектом чистыми, светлыми, без грязи-ещё чистый разум по канту.“

„Мне не дали даже смыть пыль и грязь трех предыдущих дней, что было сделано намеренно. Они хотели, чтобы я чувствовал себя униженным и побежденным, но я себя таким не чувствовал. В конце концов, не мне должно было быть стыдно.“

„Я на старом комбайне работаю. Но эта грязь чище намного, чем то, что я получал в этой самой политике.“

„Мы научились терпеть грязь друг друга, как свою собственную; в некотором смысле она у нас общая. И отношения между нами сродни отношению других людей к самим себе: толика презрения, изрядная доля скепсиса и безграничная самовлюбленность“

„На протяжении последних лет президентства, начиная с прослушки из-под дивана, я находился под постоянным огнём. Сколько грязи на меня вылили, какая охота на ведьм началась после 2004 года! Вы представляете, какая каша заварится, если я решу пойти на президентские выборы, сколько помоев будет снова вылито?“

„Я вхожу в мастерскую, отбросив свой разум,
Словно бремя одежды пред ночью любви.
И мой мозг обнажён и очищен от грязи,
Я свечусь изнутри, я как раб безотказен,
Мною правит сегодня не сердце, но руки мои!“

„Творения же духа, культуры, искусства, являют собой полную противоположность, они всякий раз суть освобождение от рабства времени, прыжок человека из грязи своих инстинктов, из своей инертности в другую плоскость, во вневременное, разрешенное от времени, божественное, всецело внеисторическое и враждебное истории бытие.“

„Всё-таки нет ничего омерзительней, нежели дикторские голоса из кинофильмов прошлых лет. Вся ложь, вся низость и грязь эпохи — в их барабанном оптимизме, в хорошо темперированном пафосе, в безукоризненной артикуляции.“

„Бесчисленные народы и сильнейшие армии походят на муравьёв, которые оспаривают друг у друга былинку на куче грязи.“

„В этой грязи, в которой мы все сидим уже по горло“

„Плывя по Волге до Нижнего, а потом по Каме до Перми и мучаясь животом после прощального обеда, Антон писал открытки друзьям и наставления домашним. В Перми путешествие по реке закончилось. В предгорьях Урала снег смешался с дождём и разводил под ногами великую грязь.“

„Мы стали танком оппозиции! А танки грязи не боятся! И мы сделаем так, чтобы наш танк скоро проехал по Красной площади Москвы.“

„Мелкий дождь моросит не переставая; сыро, мокро, скользко; серый туман, как войлок, облегает небо; воздух тяжёл и удушлив; холодно, жутко, кругом грязь и слякоть, земля как болото, всё рыхло, всё лезет врозь. Осень.“

„В нашей стране сегодня «желтое» телевидение, и все каналы соревнуются между собой в том, кто даст зрителю больше «желтых» новостей. Но зрители устали и вечером просто хотят отдохнуть, а тут по телевизору целое соревнование: кто у кого родился, кто к кому ушел, кто с кем живет и другие грязные постельные дела. Нет ничего позитивного, и все каналы соревнуются друг с другом в том, кто выплеснет больше грязи и негатива.“

„Любое произведение искусства — это зеркало, в котором отражается зритель, читатель, слушатель. Мы всегда и во всем видим только себя. И наш протест обычно вызывает именно то, что в нас есть, то, что мы так не любим в себе, то, что мы скрываем от себя… Моя книга «Золото из грязь» — это антипропаганда! Ни один вменяемый читатель не рискнет повторить путь героя! Наоборот, может быть, дочитав его историю до конца, он научится отличать собственные ценности от ценностей, навязанных нам развращенным Обществом и Временем вседозволенности. Чем больше грязи окружает человека, тем сильнее ему хочется отмыться от нее…“

„Достигнуть дна, добраться до последней степени униженности, махнуть на себя рукой, опуститься — и повторять это снова и снова, с бессознательным, погибельным упорством! Стать фитюлькой, нулем, смешаться с грязью; и тут, под гнётом и страхом позора, вдруг вспыхнуть и опомниться, собирая себя из собственных останков.“

„Конечно, моя жизнь во многом состоит из того, что происходит с каждым членом моей семьи. Конечно, мы все вместе достигаем, преодолеваем и побеждаем. И когда один падает, остальные тоже тормозят, чтобы протянуть руку, поднять, стереть брызги грязи и помочь сделать первый шаг.“

„Мир предпочитает жить по старинке, всякое новшество кажется ему дикостью, он упорствует и противится, он смешивает с грязью тех, кто предлагает новое… И лишь после того, как новшество привилось, прижилось и воочию доказало свою полезность, лишь тогда за него хватаются, радуются ему, превозносят, совершенно забывая о тех, кто в поте лица своего открыл это новшество.“

„Если кофе проливается на одежду, то это уже не кофе, а грязь.“

„Первый черновик. Прежде чем начать, я сразу выскажу негатив. Всем, кто говорит: «Да ладно, это же всего лишь первый черновик», следует отправиться прямиком в ад и там гореть. Говорить «Это лишь первые наброски, чисто для обсуждения» почему-то стало нормой. Но это неправда. Неправда, чёрт подери. Первый черновик — это и есть настоящая работа. Именно тогда вы смываете с истории грязь и хорошенько рассматриваете то, что у вас получилось. Первый черновик — это источник, а всё остальное — доработка. Поэтому вы вкладываете в него всё. Прописываете и переписываете каждый момент, до тех пор пока не поверите, что всё действительно получилось идеально. Пока вы чуть ли не плачете от его прекрасности и не пребываете в уверенности, что переделывать больше ничего не придётся и что новые черновики просто не нужны, потому что этот идеален. Эта мысль должна сидеть у вас в голове рядом с другой мыслью, абсолютно правдивой — впереди ещё очень много черновиков. Ничего не оставляйте на потом, пишите так, как будто это ваш единственный и последний черновик, и отполировать всё нужно прямо сейчас.“

„Я всегда завидовала людям, которые в лёгкой и доступной форме способны так донести свои мысли, убеждения и мораль, что они дойдут до ВСЕХ, а не только до горстки эстетов, предпочитающих «настоящую литературу». Настоящая — это где все страдают и в конце умирают? Написанная так, что понять и прочувствовать её могут от силы 10% читателей? Причем судя по их отзывам, большая часть из них ничего в ней не поняла, зато гордится и хвастается тем, что сумела ее осилить? (Это я ещё не упоминаю «настоящие» книги, после которых возникает ощущение, будто ты в грязи вымазался, мир дерьмо и все люди сволочи; их поклонники тоже меня презрирают и грозятся сжечь вместе с моими дешёвыми поделками).“

„Я должен был путешествовать, чтобы развеять чары, нависшие над моими мозгами. Над морем, которое так я любил, — словно ему полагалось смыть с меня грязь.“

„И русский беспорядок — это такой особенный порядок. Понимаете? Это все вещи лежат на своих местах. <…> А у нас, понимаете, вот эта идея упорядочивания русской жизни… На кладбище тоже порядок (классическая формула). Понимаете, у нас сейчас всё упорядочивается, всё становится по ранжиру, всё должно лежать на своих местах. Ребята, не должно! Жизнь — это органический процесс. <…> Бог играет. Мир — это игра. И поэтому в мире такой, в общем, хаос. <…> Поэтому я считаю, что чем меньше порядка в доме, тем он тоньше и интереснее организован. Не надо путать, конечно, беспорядок с грязью. Если везде, условно говоря, кошачья шерсть или какие-то немытые тарелки (вот что я ненавижу абсолютно) — это, конечно, ужасно. Вот Окуджава говорил, что его любимое занятие после сочинительства — это мыть посуду, потому что есть ощущение, что вносишь гармонию в мир. Это так и есть. Но требовать, чтобы всё лежало на местах или, как в России сейчас, чтобы всё было приведено в соответствие с довольно убогими и плоскими представлениями? Нет, ребята, этого не будет никогда! Мир — это пространство игры, это царство свободы. Иначе неинтересно.“

„В доме Романовых… таинственное проклятие переходит из рода в род. Убийства, измены, кровь и грязь… Петр I убил своего сына; Александр I — своего отца; Катерина II убила своего мужа. А кроме этих великих и известных жертв, существуют жалкие, неизвестные и несчастные выкидыши самодержавия… задушенные, как мыши в темных углах, в казематах Шлиссельбургской крепости. Плаха, петля и яд — вот истинные символы российского самодержавия. Миропомазание на челе царей поистине стало печатью Каина.“

„Если не привязываться прочно к миру, то и мирская грязь не пристанет к тебе. Если глубоко вникать в дела мира, то механический ум глубоко войдет в тебя. Поэтому благородный муж в своих устремлениях более привержен безыскусному, а в деяниях своих превыше всего ценит непосредственное.“

„В первую секунду, сгоряча, решение было: «Ни слова! Лгать, длить, беречь! Лгать? Но я его люблю! Нет, лгать, потому что я и его люблю!» Во вторую секунду: «Обрубить сразу! Связь, грязь, — пусть отвратится и разлюбит!» И, непосредственно: «Нет, чистая рана лучше, чем сомнительный рубец. «Люблю» — ложь и «не люблю» (да разве это есть?!) — ложь, всю правду!»“

„Вышел волк голодный, видит полн ягнят простор степной,
Медленно проходит стадо мирной пастьбою ночной.
Режет волк овец. А овцы щиплют сочную траву.
Волк и овцы наполняют с жадностью желудок свой.
Волк траве — ягненок мирный, а для волка он — трава.
Помни это! Редко встретишь меткий оборот такой.
Помни это выраженье, зорче в жизнь свою вглядись:
Волком быть или ягненком, бойся участи любой!
Ты в погоне за ягненком? Но, глупец, не забывай:
На тебя, как на ягненка, смотрит кто-нибудь другой.
Ты не волк и не ягненок? Почему же при дворе
Состоишь? Без оговорок дашь ли мне ответ прямой?
Не гордись, что хлеб пшеничный и ягненка ешь, а друг
Черствый хлеб, отсевков полный, ест с холодною водой.
Одинаково придется как тебе, так и ему
Вечность пролежать недвижно без обеда под землей.
Разве ты услышишь это, разве сердцем ты поймешь,
Если уши внемлют пенью, если взгляд пленен игрой?
Удивительного хочешь. Чуда в жизни ищешь ты.
Что ж в окно через решетку смотришь ты па мир земной?
Нет, гляди и удивляйся на себя, что скован ты
Цепью крепкою под этой высью вольной голубой.
Что в неведении жалком чистая твоя душа,
Как сова, живет в руинах, в сумрачной степи глухой!
Что тебе от этих пышных цветников, садов, дворцов?
Плоть твоя — чертог прекрасный, панорама — разум твой.
Спишь ты сладко. Над тобою днем и ночью небосвод
Колыбельным пеньем веет, а не громом, не грозой.
Если жизнь провесть ты хочешь, как осел, в еде и сне,
Ты душой увязнешь в муках, как в грязи осел зимой.
Чтоб с лицом, покрытым прахом, не предстать пред судией.
Чистою водою знанья лик души своей омой!
Баня, мускус и бальзамы старости не победят;
Старые стирать одежды и утюжить — труд пустой.
Ведь они не обновятся… наставления прими,
Хоть совет полезный горек, как целительный настой.
Сохрани же от худжата хорасанского навек
Слово доброго совета, слово мудрости живой!“

„…о, если б совсем потерять эту возможность сладострастной грязи, которая, знаю, таится во мне и которую я даже не понимаю, ибо я ведь и при сладострастии, при всей чувственности – не хочу определенной формы любви, той, смешной про которую знаю. Я умру, ничего не поняв. Я принадлежу себе. Я своя и Божья.“

„Только при величии души можно, шагая по грязи, не испачкаться.“

„С девяти лет каждый день я выходил на улицу и рисовал. Я видел красоту там, где другие видели грязь. И это прижилось во мне — меня притягивают темные истории и темные сюжеты.“

„Хочешь помогать людям по-настоящему — будь готов к тому, что сегодня тебя смешают с грязью за то, за что завтра возможно скажут спасибо.“

„Настанет сладкое послевкусие и минутное забытье, а потом, как и всегда, проснёшься на лестнице в подъезде, в грязи, куртка измазана чужими харчками с пола, и тело снова ноет, замерзшее, голодное, ноет ещё сильнее чем было, и так без конца, пока однажды проснуться просто не получится. Нет, это не героин. Это магазины, бренды, еда, развлечения, гаджеты, яркие фотки, восхищение окружающих, восхищение неизвестных людей, деньги, карьера как источник денег, кураж, острота эмоций, секс, жёсткий секс, опасность, секс с чужой супругой, секс мужчины с мужчиной как протест, протест как зеленая краска для волос, протест ради протеста, протест как аттракцион, как американские горки, антисоциальность, алкоголь, спайсы. Ну или героин.“

„Сплочённость армии — мираж… […] Ростки принципиальности, простая честность затаптываются в грязь, это и понятно, иначе структура армии и самого государства потерпит крах. Трусость, себялюбие и мелкий карьеризм прививаются здесь с первого дня. Главная задача руководства — расчленить солдатские массы, разбить их на разрозненные единицы. Усвоив обычаи казармы, новобранцы обрастают броней эгоизма, сами превращаются в разнузданную, деспотичную солдатскую верхушку и заставляют тех, кто приходит им на смену, испытывать на собственной шкуре пресловутую армейскую науку. Так осуществляется в армии кровообращение.
Часть третья. Раздел 14.“

„Мы только начинаем возводить леса. <…> Ещё многие не видят контуров этого будущего здания, его видят только те, кто строит его. Кругом много непорядка, мусора, кое-где непролазная грязь. Так бывает на всякой стройке. Из-за мусора кое-кому не видно величия будущего грандиозного здания.“

„На государственном уровне, это до них. Я не хочу, чтобы это было федеральным делом. Я лично до сих пор считаю, что это неправильно. Люди не понимают словарь - он называется странным. Странный означает странный и необычный. Это не грязь, как если бы вы называли белого человека честным или что-то в этом роде. Вы знаете, Бог довольно ясно говорит о том, что мы должны делать - для чего мужчина и женщина. Теперь, в то же время, мы должны любить всех, принимать людей и проповедовать против грехов. У меня были друзья, которые на самом деле гомосексуалисты. И я имею в виду, они знают, где я нахожусь, и они знают, что у меня их не будет рядом с моими детьми. Но в то же время они люди, и они собираются делать свое дело.“

„Мои крылья топтали, мои крылья жгли,
Они были в грязи и дорожной пыли.
Я сумела взрастить себе новые крылья,
Я молилась, от радости слёзы текли!“

„Пять лет я езжу на работу из Петербурга в Москву, наблюдая превращение второй столицы в Рим при варварах: местные пейзане (гордые римляне) пасут коз на развалинах Колизея. Сходство — внутреннее. Грязь, дороги перекопаны, каждый ремонт – триумф хамства, указателей – ноль. По набережным — битые бутылки, на дороге фиг кто уступит, и даже в музыкальных магазинах продавцы не пританцовывают, а тупо смотрят в пространство. Минор.“

„Весна здешняя — не северная; взялась дружно. Грязь по улицам, жидкая, не перейти, — засохла сначала калмыжками, а потом в толстый пуховый настил пыли обратилась. Зазеленели вишнёвые сады, а в прокурорском саду такая пошла благодать, что какое ни пекло, — там тень и сладость, да ещё от реки водяной прохладой несёт.“

„Нравится ли мне война? Война - это смерть, страдание и кровь. Это никому не может понравится. Но это моя война, как и миллионов украинцев. Это моей стране был брошен вызов. Это мне плюнули в душу и в сердце подонки, которые пришли сюда убивать мою нацию, пользуясь ситуацией, когда страна не могла себя защитить. Поэтому пока у меня будут силы - я буду делать все, чтобы очистить страну от этой все уродующей вокруг себя грязи.“

„Вокруг стола находилось больше дюжины стульев, и между ними возвышалось одно кресло довольно древнего фасона. На этом кресле восседал сам сановитый хозяин дома, Максим Петрович Желнобобов. Широкий халат из какой-то азиатской материи с лихим глянцем облекал его низменную и коренастую фигуру. На голове у него красовалась вязаная ермолка с кисточкой вроде цветка трилистника. Ермолка эта служила не столько для согревания головы, сколько для скрытия от посторонних глаз совершенно голого и неприязненно лоснящегося черепа, в другое время таившегося под париком. Черты лица у Максима Петровича, казалось, находились в самых враждебных между собою отношениях. Левая бровь никак не хотела стоять наравне с правой и горделиво подымалась дюймом выше; глаза как-то неродственно расходились иногда в своих взглядах на вещи; нос неприязненно и насмешливо смотрел на нижнюю губу, как бы желая клюнуть и уязвить её; нижняя губа, с своей стороны, нимало не унывала и в ущерб своей верхней сестре, которую, так сказать, совершенно затирала в грязь, гордо лезла к носу и показывала вид, что нисколько не боится его угроз. Довольно обширный подбородок господина Желнобобова, украшенный перелеском сероватых волос, и обнажённая его шея обрамлялись воротником красной рубашки, не кумачной какой-нибудь, а настоящей шёлковой, без малейшей примеси шерсти или бумаги. На ногах Максима Петровича надеты были красные казанские ичиги, которые ярко сияли новизной, когда владелец их мерно покачивал ножкой.“

„Муза убрала сад. Вымыла следы крови и мяса. Подмела опавшие листья. Ничего путного она не придумала. И ей захотелось к себе, в свой сад, к Гримёру, от чужих тайн, от чужой грязи.“

„Это действительно странно, видеть лагуну, которая превращается в Атлантический океан, видеть зелёную вспышку, когда последний луч солнца исчезает за горой, что должно символизировать мою влюблённость (я не чувствую этого… и я тот час начинаю рассуждать о мифологических заблуждениях и т. п.) я хочу сказать, эта круглая штука, которая крутится сама по себе, чуть ближе к солнцу, относительно одних, чуть дальше, по сравнению с другими, покрытая водой и растениями, которые могут как исцелить, так и убить меня, животные, которые могут и приласкать и наброситься на меня, люди, которые могут сделать тоже самое…(которых мне предполагается воспринимать, как часть себя) я имею в виду, все это, плавающее в пространстве, пределы которого ещё предстоит обнаружить, и я замираю и раздумываю, и я заинтригована и сосредоточена, и чувствую робость (это обычное дело в последнее время) я сижу несколько минут и выражаю самую глубокую благодарность, какую могу преподнести этому огромному круглому загадочному дающему жизнь комку грязи и красоты, я хочу сказать, мне легко говорить и думать, что период выживания позади.“

„России нужны не проповеди (довольно она слышала их!), не молитвы (довольно она твердила их!), а пробуждение в народе чувства человеческого достоинства, столько веков потерянного в грязи и навозе, права и законы, сообразные не с учением церкви, а с здравым смыслом и справедливостью, и строгое, по возможности, их выполнение.“

„Я не могу равнодушно пройти мимо гравюры, представляющей встречу Веллингтона с Блюхером в минуту победы под Ватерлоо, я долго смотрю на нее всякий раз, и всякий раз внутри груди делается холодно и страшно… Эта спокойная, британская, не обещающая ничего светлого фигура ― и этот седой, свирепо-добродушный немецкий кондотьер. Ирландец на английской службе, человек без отечества ― и пруссак, у которого отечество в казармах, ― приветствуют радостно друг друга; и как им не радоваться, они только что своротили историю с большой дороги по ступицу в грязь, в такую грязь, из которой ее в полвека не вытащат… Дело на рассвете… Европа еще спала в это время и не знала, что судьбы ее переменились. И отчего?.. Оттого, что Блюхер поторопился, а Груши опоздал! Сколько несчастий и слез стоила народам эта победа! А сколько несчастий и крови стоила бы народам победа противной стороны?“

„Английские колонны терялись в пушечном дыму. Голландцы пятились, но не бежали. Кавалерия Нея гарцевала на холмах. Груши, как всегда, заблудился.
― Сир! ― подбежал Сульт. ― Там гонец от князя Барклая де Толли!
― О чем же просит князь?
― Он… Сир, когда я услышал, то подумал, что схожу с ума! Сир, он предлагает военный союз! <...>
Уцелевшие, бросая оружие, уходили по дороге на Брюссель, спасая шкуры, но не знамена. Веллингтон вручил мне свою шпагу. Без парика он был похож на упавшего в пруд бульдога. Принца Оранского не было пока ни среди живых, ни среди мертвых. Подходившие с востока прусские колоны остановились и теперь стояли, как зрители, неспособные вмешаться в ход пиесы. И мои солдаты, и русские ― все были обессилены не столько неприятелем, сколько непролазной грязью полей… Наконец, нашелся Груши. Он упал на пруссаков с фланга, и через четверть часа боя Блюхер запросил пощады.
― Пруссия тоже будет с нами, ― сказал я Барклаю де Толли.“

„Мы со всеми участниками в этой каше варимся и понимаем, что на «Прожарке» не ушат грязи выливают, а весело шутят. Просто в этот раз объектом, над которым шутили, был я. Ну и здорово!“

„Не знаю, как для кого, но для меня Переделкино ― это прежде всего место, где жил Пастернак. Может быть, отчасти из-за поразительной топографической точности его стихов, в которых и водокачка, и ручей, и мостик, и чуть ли не железнодорожное расписание («а я шел на шесть сорок пять»), и переделкинское кладбище («я вижу из передней в окно, как всякий год, своей поры последней отсроченный приход»). Как-то ранней весной я подошел к этому кладбищу и хотел подняться к его могиле прямо с шоссе, но между оградками было слишком тесно и еще не высохла густая грязь. Во многих оградках шла та спокойная, неторопливая кладбищенская работа, где уже нет места горю, а лишь легкая печаль витает над житейским трудом.“